Я возьму твою дочь - Сабина Тислер

Он просто не хотел верить этому.

Он стоял рядом с мертвой дочерью, забыв обо всем, и пришел в себя только тогда, когда после бесконечно долгих минут его осторожно вывели из отделения патологоанатомии.

В машине беззвучно плакала Яна. Слезы просто скатывались у нее по щекам, пока она безучастно смотрела в окно, и Йонатан подумал, что было бы легче, если бы она плакала так и дальше. Дни и ночи, недели и месяцы, пока Жизель не исчезнет из его памяти навсегда.

Тобиас

Начальник полиции Берлина Сообщение для прессы

Берлин, Шарлоттенбург, 21.06.1998 г.

В четверг после полудня, в пятнадцать часов сорок восемь минут, на перекрестке Бляйбтройштрассе и Кантштрассе произошло тяжелое дорожно-транспортное происшествие. Черный «гольф» проигнорировал красный сигнал светофора и, значительно превысив скорость, въехал на перекресток. Водитель попытался уйти от столкновения с приближавшимся с правой стороны белым микроавтобусом, не справился с управлением, машину занесло, и она сбила двадцатилетнюю женщину, стоявшую у светофора. Женщина погибла на месте происшествия от тяжелых травм головы. Виновник аварии сбежал с места происшествия, однако через несколько часов добровольно сдался полиции. Анализ крови девятнадцатилетнего водителя показал содержание алкоголя 2,8 промилле.

9

Суд над Тобиасом Альтманом начался в одиннадцать часов тридцать минут в зале номер восемь. Тобиас накануне тщательно подстригся и теперь сидел прямо напротив стола судьи, рядом — его адвокат Норберт Фрей. На Тобиасе был темно-синий, с иголочки, костюм, а к нему — неброский галстук бежевого цвета, и он чувствовал себя в этой одежде, которая была для него скорее маскировкой, неуютно и непривычно. Это было видно не только по его лицу, это чувствовалось даже тогда, когда люди смотрели на его спину.

За ним на скамье для публики сидел Йонатан Йессен, отец жертвы.

Яна не пошла с ним.

— Я этого не выдержу, — заявила она, — я не могу видеть этого типа! Мне кажется, я буду рыдать все время.

Итак, Йонатан сидел в зале суда один, и ему очень хотелось изрешетить спину этого молодого человека, на которую он все время смотрел, из дробовика.

Председатель суда доктор Энгельберт Кернер открыл заседание. Он выполнял все необходимые в начале процесса формальности, а его взгляд блуждал по присутствующим. В последнем ряду сидел Хеннинг Альтман, отец Тобиаса. Хеннинг, лучший друг Энгельберта уже более тридцати лет.

Сразу же после дорожно-транспортного происшествия Хеннинг позвонил ему.

— Энгельберт, — сказал он, и голос его задрожал, — мне нужна твоя помощь. Тобиас наделал глупостей. Он в пьяном виде сбил женщину, а после этого скрылся с места происшествия.

Энгельберту понадобилось некоторое время, чтобы осмыслить услышанное. Затем он ответил, хотя точно не знал, удастся ли сдержать обещание:

— Все будет в порядке, Хеннинг, не беспокойся. Я сделаю все, что в моих силах.

Когда против Тобиаса Альтмана было выдвинуто обвинение, Энгельберт постарался незаметно забрать его дело себе, и это ему удалось. Никто не знал, что он и Хеннинг — близкие друзья, и пока судебный процесс находился в состоянии подготовки, они избегали любых контактов между собой.

Наконец наступил день, когда Энгельберт Кернер должен будет принять решение, которое могло изменить судьбу сына его друга.

Обвинение было зачитано, и Тобиас, отказавшись от своего права хранить молчание, рассказал все, что помнил о происшествии. Рассказывать было особенно нечего, но он правильно себя вел, признался во всем, раскаялся и, казалось, глубоко сожалел о случившемся. Тобиас выражался ясно и четко, говорил культурным языком, демонстрируя таким образом, что он из приличной семьи и получил достойное школьное образование.

«Прекрасно, — подумал Энгельберт, — для обвиняемого это лучший способ презентовать себя».

— Как могло случиться, что вы в ту субботу после обеда вели машину в нетрезвом состоянии? — спросил Энгельберт, хотя прекрасно знал ответ.

И Тобиас с готовностью рассказал свою историю.

На время отсутствия родителей он получил от них четкие инструкции: каждый день поливать цветы в саду и газон, в воскресенье проверить химический состав воды в бассейне и при необходимости добавить немножко химии, почистить скиммеры и, если нужно, убрать грязь со дна бассейна. Вечером выключать освещение в саду и опускать жалюзи на окнах, а также каждый день давать салат и свежую воду черепахе, жившей в вольере. Уходя из дому, не забывать включать сигнализацию и закрывать дверь гаража. Проверять почту и прослушивать автоответчик. Есть то, что оставлено в холодильнике, в кладовой или в погребе. Кроме того, ему дали право свободного доступа к кассе с деньгами, предназначенными для ведения домашнего хозяйства, находившимися в античном горшке для муки с золотым ободком, доставшимся от бабушки Хедвиг, который стоял на полке со специями на самом верху, на тот случай, если ему захочется заказать себе пиццу. Ни в коем случае не организовывать вечеринку и по возможности не натаскивать в дом слишком много грязи. Лучше, как всегда, снимать обувь в коридоре.

— Пожалуйста, Тоби, даже когда ты один и никто этого не видит… — сказал Хеннинг и сам себе показался страшно глупым и старомодным. — Палас бежевого цвета, это милая, но очень чувствительная вещь. Мы будем рады, если все будет в порядке, о'кей?

Тобиас послушно кивал в ответ, не выдвигал никаких возражений и без комментариев принял список заданий для домоправителя.

На прощание он обнял отца, поцеловал мать и облегченно вздохнул, когда машина родителей отбыла в направлении Гамбурга и исчезла за ближайшим углом.

Он тут же начал обзванивать друзей, созывая их к себе на все выходные. Это должна была быть грандиозная вечеринка, такая какой еще свет не видывал.

В марте он написал письменные выпускные экзаменационные работы, в мае сдал устные экзамены по математике и истории, а в начале июня все закончилось. У него в кармане был выпускной аттестат школы со средней оценкой одна целая семь десятых балла.[42]

Последовавший за этим праздник в актовом зале школы, где держал речь директор, пел школьный хор и в конце концов были вручены аттестаты, в глазах Тобиаса был просто чем-то жалким. Может быть, для родителей это и был праздник, но он лично только обрадовался, когда все закончилось.

После этого была еще парочка небольших вечеринок у некоторых из его одноклассников, но грандиозного празднования еще не было, потому что ни у кого из них не было комнаты с отдельным входом, не было так много места, да к тому же еще и бассейна. Проблему представляли собой соседи, но он утихомирит их с помощью пары бутылок изысканного вина из погреба отца — во всяком случае, удержит их от того, чтобы вызвать полицию.

Надо было нагонять очень многое.

В пятницу после обеда появились первые гости, а в девять вечера дом был уже битком набит. Тобиас собирался праздновать до ночи воскресенья или даже до утра понедельника — его родители собирались вернуться только в понедельник вечером. На деньги, предназначенные для ведения домашнего хозяйства, он купил несколько ящиков пива и шампанского и попросил всех принести с собой напитки и что-нибудь поесть. Поскольку лишь у немногих было желание изображать из себя вьючных ослов, таская ящики, большинство гостей принесли с собой крепкие алкогольные напитки, и бутылки со шнапсом горой возвышались в кухне. Абсолютным дефицитом стали бутылки с водой, потому что считалось неприличным явиться на вечеринку с ящиком минеральной воды.

Два месяца назад у Тобиаса появилась подруга. Ее звали Янина, и она ходила в одиннадцатый класс. Ее родители жили отдельно друг от друга, и она поехала на неделю к отцу в Штутгарт. Для Тобиаса было невыносимо думать, что вечеринка состоится без участия Янины, — ему казалось, что это будет праздник всей его жизни. Наверное, никогда больше родительский дом не будет в полнейшем его распоряжении, как сейчас.

В конце концов Янина пообещала, что вернется поездом в субботу после обеда, и Тобиас хотел встретить ее на вокзале «Зоо» в шестнадцать ноль две.

Семнадцать часов до ее приезда он еле выдержал. Оказалось, что очень трудно прожить целую неделю без Янины, чего он раньше себе даже представить не мог. Она еще никогда не была у него, и он радовался, что она увидит их дом и поучаствует в мега-вечеринке.

В полночь музыка все еще гремела на весь сад, какие-то мальчик и девочка с визгом прыгали одетыми в бассейн. Тобиас заметил, что у соседей слева опущены жалюзи, и это его успокоило: видимо, их или вообще нет дома, или же они пытаются игнорировать веселье. Соседи справа определенно не будут скандалить, поскольку их сыновья-близнецы сами участвовали в вечеринке.