За Уральским Камнем - Сергей Жук

Русские стрельцы покинули Коду в прошлом году. Княжна Анна с разрешения Березовского воеводы заменила их на своих остяков, предварительно окрестив их в православие и приписав к Березовскому казачеству. Эта женщина смогла не только избавиться от русской опеки и соглядатаев воеводы, но и содержать своих воинов за счет государевой казны, получая ежегодно пушечное и другое воинское довольствие. Это была красивая, сильная, умная и коварная женщина. Используя эти качества, а часто и колдовство, она стала полновластной госпожой всех остяков. Преследуя цели создания самостоятельного царства на территориях проживания остяков и обских самоедов, она с легкостью и с большой для себя выгодой использовала русских воевод в сибирских городах, да и самого царя всея Руси.

Сейчас городок Кода стал центром подготовки всеобщего восстания. Сюда прибывали самые сильные остяцкие юноши и обучались военному делу. Сюда прибывали князцы и родовая знать для получения инструкций для совместных действий. Княжна была хорошо осведомлена о событиях в Москве. Польская интервенция, непрерывная смена царей, борьба за власть среди боярства — все было кстати. Сигналом к всеобщему бунту служил древний знак — стрела, на которой было вырезано поперек 11 шайтанов, а железный наконечник затуплен. Эти стрелы рассылались из Коды по самым удаленным городкам и стойбищам подчиненных народностей. Назревало грозное восстание, способное уничтожить города Березов и Мангазею.

Планы остяцкой княжны были коварные и далеко идущие. Первое, что необходимо, это заставить Кучумовых царевичей напасть на русские города. Когда русская рать уйдет в степь воевать царевичей, гарнизоны городов Березов и Мангазея будут серьезно ослаблены. В этот момент княжна планировала поднять остяков и самоедов, собственными силами, используя все имеющиеся средства, захватить эти города. Затем Анна замыслила собрать все большие пушки из захваченных городов, установить их на крутом берегу Иртыша и этим бастионом закрыть русским дорогу в Сибирь. Планы были грандиозные, даже для самаркандской принцессы, потомка великого Амира Тимура.

7

Струг шел правым берегом Оби. Князь Шорин твердо решил посетить городок Кода и повидаться с княжной Анной Алачевой. Он даже объявил об этом своей дружине. Самые зоркие, во главе с Матвеем Брягой, во все глаза рассматривали берег Оби, чтобы не пропустить устье реки Кода. Они уже выведали у остяков, что в устье стоит небольшое поселение, что-то вроде заставы в царство белогорских остяков.

Вот и устье. Разрезав холмы Белогорской гряды, река, шумя перекатами, завершала здесь свой стремительный бег. На берегу несколько чумов и развешенные на шестах сети. Завидя струг, остяки прекратили свои занятия и сгрудились на берегу.

«Женщин с детьми не видать, рыбаки или действительно пограничная застава», — подумал Шорин.

— Княже, смотри туда, — произнес Бряга, указывая в сторону загона.

Там двое остяков закончили седлать оленей и, ловко на них усевшись, резво поскакали в сторону леса.

— Однако спешат сообщить о нашем прибытии, — добавил десятник.

Казаки на веслах зашли в просторное устье реки Кода и канатами накрепко закрепили струг к прибрежным корягам. Предстояло провести здесь несколько дней, поэтому все без лишней суеты принялись за устройство лагеря. Одни разгружали необходимое имущество, другие разжигали костры, стелили пихтовый лапник для ночлега. Князь Василий Шорин позвал к себе десятника Брягу.

— Ты, Матвей, остаешься за старшего, пока я в городок Кода съезжу, — распорядился князь.

— Что ты, княже, мне оставаться нельзя, мне в Коду край как надо! — волнуясь, проговорил десятник. — Уважь, княже, возьми с собой, а в лагере за старшего Парфена оставь. Он казак хозяйственный, все поправит, запас сделает, а я уж с тобой. Век благодарен буду!

Князь один собирался посетить городок. Не хотелось ему, чтобы прознали о действительной цели его визита. Для всех его цель познакомиться с княжной Анной Алачевой, чтобы в дальнейшем сотрудничать в делах обдорских, а тут окажется, что они знакомы, и дела больше сердечные, нежели деловые. Не хотелось брать Матвея. С другой стороны, дорога хоть не дальняя, но опасная. Всего можно ожидать от местных дикарей. Время тревожное, а опыта плутать по таежным дебрям у князя маловато.

— А что за необходимость у тебя такая великая? — продолжая раздумывать, спросил князь.

— Так народ говорит, что остяки хоронят золотого идола Рача где-то здесь, в Белогорье, — шепотом ответил десятник, — вот я и хочу выведать.

— Давай так сговоримся, — наконец, решился князь. — Ты едешь со мной, ведешь свой сыск незаметно для остяков. Только без пыток и смертоубийств.

— А как же сыск вести, ежели не пытать? — удивился десятник.

— Как, как? Ты местный язык понимаешь, а делай вид, что нет, а сам ходи везде, слушай, смотри, все и узнаешь. На Москве сейчас везде так сыск ведется. А ежели узнаешь что, вот тогда тайно скрадешь остяка и пытай.

— Мудрено нынче стало сыск вести! Раньше батюшка мой посадит человека на кол или пятки прижжет, так тот, если знает, сразу все рассказывал.

— И еще запомни, Матвей. Все, что прознаешь, мне донесешь, а другим никому, ни слова о нашей поездке. Дело государственное, тайное. Разумеешь?

— Разумею, княже Василий! За меня не бойся! Десятник Матвей Бряга слово свое держит! — чуть ли не торжественно ответил Матвей.

На том и порешили. Оставили за старшего казака Парфена, чем он сильно возгордился, а сами отправились в городок Кода.

Решили плыть по реке. Остяки утверждали, что так гораздо удобнее, и к тому же лучшие олени сейчас в тайге пасутся, а те, что здесь, — калеченные.

— Если дадите соль, — сказал старший из остяков, — то пока князь ездит в Коду, остяки забьют и закоптят оленей для русских в дорогу, в счет выплаты ясака на следующий год.

Предложение показалась князю весьма своевременным, и он дал согласие. Кроме этого остяки предложили различную зелень. Среди знакомых Шорину черемши и дикого чеснока находилось множество различных кореньев, которые показались князю весьма неприятными. Но находившийся рядом Парфен пояснил, что это съедобные лесные коренья, которые в летний период собираются местными жителями и заготавливаются на зиму. При умелом приготовлении они не только съедобные, но даже и вкусные. Так что они тоже были приобретены для шоринской ватаги.

В Коду князь и Матвей Бряга отправились на трех небольших лодках. В одной находилась поклажа, среди которой были и подарки для княжны. Еще в Москве, надеясь на встречу с Анной, князь приобрел золотое ожерелье тонкой итальянской работы, а в Тобольске два отреза парчовой и шелковой ткани. Это были по тем временам подарки, достойные царицы, женщины самых высоких требований.