Антери, сын Лапландии - Вейкко Хаакана

Работать было холодно, руки закоченели. Рыбы частью уже застыли, на них намерз снег. Когда Антери пожаловался, что у него замерзли руки, отец сказал:

— Согрей их!

Антери в удивлении посмотрел на отца. У них не было костра на берегу, означало ли это, что руки, все в слизи и крови, надо было сунуть в рукавицы или в карман?

— Рыболов зимой греет руки в проруби, — сказал отец и опустил руки в воду. — Попробуй! Видишь ли, на льду сейчас около десяти градусов мороза, но температура воды, конечно, выше нуля, раз она в жидком состоянии.

Антери подошел к проруби и сделал так, как ему было сказано. Особенно теплой вода не казалась, но, конечно, она была теплее снега и воздуха над ее поверхностью. Холод все же сковывал пальцы, и разделывать рыбу было неудобно.

— Да, эта прорубь не ахти какой согревающий аппарат, — сказал отец. — Вот кончим работу, разведем небольшой костер, тогда и согреем руки и наденем на сухие руки рукавицы… Но эту рыбу надо разделать сейчас. Если бы дома у нас был холодильник, тогда другое дело. Мы могли бы заморозить рыбу здесь и положить ее в холодильник. Рыбу пришлось бы чистить только тогда, когда ее брали бы для варки. Но у нас нет электричества.

— Мать часто говорит об электричестве, — сказал Антери.

— Это так… Послушай-ка, что ты думаешь, если бы мы купили ту избушку, в которой живем сейчас? У нас есть сколько-то денег — те, что мы получили за наш старый дом, и мы попробуем зажить домашней жизнью. Кто знает, может, и у нас будет когда-нибудь электричество. И холодильник, в котором хранят убитую птицу и улов рыбы… Мать наверняка будет довольна.

— Я согласен, — ответил Антери. — Все равно мы уже никогда не сможем вернуться в наш прежний дом.

— Не сможем. И я не знаю другого места, куда бы мы могли переселиться, — сказал отец. — Здесь все-таки есть знакомые рыбные места и охотничьи угодья. Правда, далековато, но все же… Дедушка не соглашается бросать места, близкие к нашему прежнему дому, и конечно, мы можем обосноваться там, где сейчас живем. Мы не уедем из Лапландии. Или как?

— Не уедем! — твердо ответил Антери.

— По рукам! — сказал отец.

Отец и сын ударили по рукам. Это произошло над дымящейся прорубью на утреннем морозе, и их руки были красны от холода и грязны от рыбьих потрохов.

Глава шестнадцатая

Когда они пришли на место стоянки, отец стал сразу собираться в погоню за раненым волком. Он осмотрел маленький легкий рюкзак Антери, удлинил его лямки и вскинул на спину.

— Сойдет, — сказал он. — Можно попользоваться им на время?

Он положил в рюкзак бутерброды, кусок соленого свиного сала, банку мясных консервов, кофе и сахар.

— С этой провизией я проезжу два, а то и три дня, — сказал он. — Таежник не умирает в тайге, пусть даже у него кончатся домашние припасы. Если только при нем есть ружье и он не разучился стрелять. И даже без этого. Но тогда приходится отказываться от главных целей.

— Неужели ты в самом деле собираешься проездить три дня? — удивился Антери. — А мне что делать тем временем? И почему ты не берешь с собою кофейник?

— Не все вопросы сразу, сын… Ведь у меня есть банка консервов. Когда она опустеет, в ней можно сварить что угодно. И весит она не много… Я буду ездить день, два или три, я еще сам не знаю… А что ты будешь делать тем временем? Мне кажется, что мы не встретимся больше на этой стоянке, и тогда у тебя хлопот полон рот.

— Как так? — удивился Антери.

— Посмотри на солнце! — сказал отец. — Видишь, оно обведено кругом. Мне кажется, прошлой ночью я заметил круг и вокруг луны, но не уверен… Наступает перемена погоды, и это надо принять во внимание, раз мы находимся в такой глуши.

Отец секунду подумал, взглянул на сына, оленя и сказал:

— Если я завтра утром не вернусь, вы с Рипсу должны отправиться домой… Сделаем так: я перед своим уходом свалю сосну для костра, отнесу ее и возьму топор с собой. Ты проведешь день здесь на стоянке, отдохнешь и накормишь Рипсу, чтобы он был в силах завтра. Рано утром сходишь на реку и соберешь сети. Рыб не надо ни отцеплять, ни потрошить, положишь их просто на дно саней.

— А будет у меня время заняться чем-нибудь еще? — спросил Антери.

— Времени, наверное, не будет. Как я уже сказал, погода меняется. Может наступить оттепель, и твердого наста не станет, может быть сильный снегопад, и это затруднит возвращение. Но все говорит за то, что будет лесосев.

— А что это такое? — спросил Антери.

— Это весенняя метель, — ответил отец. — Быть тогда в тайге не следует, и особенно трудно двигаться. Лесные звери стремятся спрятаться в свои норы, а дальновидный таежник — укрыться где-нибудь, если не успевает вернуться домой.

— У нас здесь хорошая стоянка, — заметил Антери. — Брезент и все такое прочее. И сосны вокруг. Я, конечно, смогу перепилить сосну, если у меня останется моторная пила. Ведь я пилил ею дома.

— Верно, но это неподходящее место на случай метели, — сказал отец. — Болотистые низины на много километров вокруг. К тому же весенняя метель длится двое суток, а то и дольше. Надо все-таки стремиться попасть домой и поэтому отправиться, не медля больше, чем необходимо. Ты мог бы отправиться уже сегодня, но ты не успел бы добраться до дому до наступления темноты. Судя по всему, буря разразится только завтра к вечеру.

— А почему ее зовут лесосевом? — спросил Антери.

— Это старинное название, и в нем раскрывается целесообразность природы, которую подметил человек, — сказал отец. — Видишь ли, сейчас прекрасный настовый путь, ты и сам это знаешь. Болотистые низины и болота ровны, и поверхность снега в лесу тоже твердая. И деревья тоже подметили это обстоятельство еще до того, как здесь появились люди. Деревья приготовили семена к прорастанию именно к этому моменту. То есть семена созрели под чешуйками уже раньше и были готовы к прорастанию уже осенью. Но только теперь чешуйки раскрылись солнечным лучам. Семена падают на наст сами собой, но особенно много их падает, когда дует сильный ветер. Метель развеивает их по твердому насту по всей земле… Вначале была смена времен года и различная погода, потом появился растительный мир, деревья, растения приспособились к погоде. Последним пришел человек — и ему тоже надо приспосабливаться, по крайней мере у нас в Лапландии. Ты должен отправиться домой как можно раньше утром, чтобы успеть попасть в укрытие до начала метели или по крайней мере до того, как она разыграется вовсю… Сумеешь ли добраться до дому?

— А как же ты, отец? — спросил Антери.

— Уж я-то не пропаду в тайге, — сказал отец. — Я знаю все избушки в здешних местах и, уж конечно, найду, где укрыться, если буря застигнет меня в пути.

— Я тоже справлюсь, — заверил Антери. — Ведь маршрут тот же самый, каким мы добирались сюда с Рипсу. К тому же я знаю, что на западе проходит автострада № 4. Ее нельзя миновать, не заметив.

— Тебе нужен компас, — сказал отец. — Солнце закроется тучами, оно не поможет определить направление.

— А как же ты? — спросил Антери. — Ведь у нас только один компас.

— Обойдусь и без него, — сказал отец. — Каждый лапландец умеет находить приметы, чтобы определять направление, если даже солнце скрыто тучами. Ты тоже мало-помалу научишься этому искусству, но пока я не рискую отправлять тебя в путь с пустыми руками… Если бы с нами была Сепи, тогда другое дело. Сепи сумела бы найти путь к дому в любую погоду и послужила бы тебе проводником. На Рипсу я не могу полагаться. С другой стороны, Сепи, конечно, пошла бы по следу волка, будь она с нами. Так что твое положение было бы то же самое.

Разговаривая с сыном, наставляя его и давая объяснения, отец все время хлопотал, как этого требовало принятое решение. Он свалил ближайшую сосну, распилил ее на бревна, годные для костра, обтесал бревна и наколол чурбаков на растопку. Затем сунул топор в рюкзак, где уже была уложена провизия. Но еще до этого он остругал две березовые хворостины, выбрал из улова две жирные форели, сделал на их боках косые надрезы и насыпал в них, а также внутрь рыбы соли. Березовые хворостины он заострил, насадил на них рыбу и воткнул их в снег близ костра. Задачей Антери было следить за тем, как поспевает рыба, переворачивать ее, чтобы она поджарилась с обеих сторон, — а это он умел делать и без подсказки отца. Наконец рыба прожарилась. Отец был готов в путь.

Они сели на хвойные ветки в укрытии и приступили к еде.

— Хороша эта рыба, поджаренная на костре, — сказал отец. — Нет ничего лучше… Ешь рыбу, сколько успеешь, пока будешь тут один. Такая сегодня у нас еда, а завтра прибавится еще. Когда приедешь с грузом домой, закопай рыбу в снег. Весь улов. В том числе и ту рыбу, которую достанешь завтра. Вместе с сетями… Лагерь можешь снести. Расстели брезент на дне саней, уложи все на него и заверни края сверху вперехлест, ты видел, как я это делал. Тогда из саней ничего не вывалится, если даже они перевернутся… Если ты хочешь о чем-нибудь спросить, это последняя возможность.