Бар - Дмитрий Сергиенко

– Этот «хэппи энд» заслуживает экранизации. Я очень рад, что все так закончилось, Чакки… То есть Дина?

– Спасибо, но мне нравится твой вариант имени. С приходом тебя в мою жизнь что-то изменилось, появилась граница «до и после». Поэтому новорожденная Чакки – это именно то, что мне необходимо в новой жизненной главе.

Я улыбнулся и обхватил ее ладонь, разглаживающую плед на диване.

– Если я начал новую главу твоей жизни, можешь во всем на меня положиться. Ведь ты – одна из тех, благодаря кому началась моя новая глава. И это очень ценно для меня.

– Ну, я думаю, достаточно, – она одернула руку и встала с дивана, – момент уже перевалил все пики любезностей и милостей. А до нашего «хэппи энда» еще довольно далеко.

– Ты права. Это ночь вытягивает задушевные мысли. Так всегда происходит, когда от усталости перестаешь концентрироваться на сказанном. Нам нужно прощаться.

Она вдруг снова нахмурила брови, и мне показалось, что она собирается сказать что-то серьезное.

– Артур, ты должен понимать, что мы здесь оказались не просто, чтобы поддержать друг друга. Мы связаны. Я видела это в ту ночь, когда мы познакомились. То место, куда ты отправишься, совсем не парк развлечений. Я была там, и хотя мне было всего одиннадцать, оно подействовало на меня. Там сосредоточена большая сила, которая может как созидать, так и разрушать. И мой ангел был оттуда. Возможно, оттуда появились и эти очки, – она взволнованно посмотрела на меня, – я просто хочу, чтобы ты подходил ко всему с большой осторожностью.

– Не волнуйся, все будет хорошо. У нас еще будет время все обдумать. А сейчас тебе пора. Я умираю от голода и очень хочу спать.

– В таком случае, до скорого. Не предпринимай ничего без меня, я буду ждать.

Я снял очки и почувствовал себя гораздо легче. Комната опустела и стала постепенно наполняться естественными оттенками. Я посмотрел на диван. Там, где недавно сидела Чакки, плед был ровно разглажен, а смят лишь подо мной. Я вновь почувствовал, что воображение играет со мной, и понял, что скучаю по реальности, к которой привык. Следовало взять себя в руки и успокоиться, а для начала просто выспаться. Кот запрыгнул мне на колени и начал ластиться, еле слышно урча.

– Завтра я позвоню твоей хозяйке и узнаю о тебе побольше, договорились? А сейчас проваливай, у меня был сложный день, – он спрыгнул на пол, а я, не торопясь, начал готовиться ко сну.

4

Сковородка с жареными яйцами уже остывала на столе, отдавая комнате ароматный пар. Я набросал туда все, что нашлось в холодильнике и, в конце концов, получилась довольно аппетитная палитра из яиц, сыра, помидор, зелени и картофеля. Я стоял посередине кухни и ждал, когда сварится кофе в турке. Завтрак заманчиво подзывал вкусить его, но я стойко придерживался принципа не садиться за еду без горячего напитка в правой руке.

Утро выдалось мрачным и пасмурным. В любую минуту мог пойти дождь, но это меня даже немного радовало. Мне очень хотелось ощутить что-то постоянное и неизменное. То, что всегда и везде одинаково действует на тебя – смывает все фальшивые запахи и дает почувствовать себя самим собой. Именно так бы сейчас на меня подействовал дождь.

Я вышел из кухни, прошел через коридор и оказался на крыльце. Над головой по-прежнему поскрипывал флюгер. Газон (в высоту уже сантиметров пять) неохотно изгибался под периодическими порывами ветра, а листья винограда, наоборот, податливо трепыхались, словно маленькие рыбки на суше. Пыль на дороге за забором кружила, создавая небольшие воронки. Я сделал еще пару шагов и остановился на лужайке, наслаждаясь порывами прохлады и уже ощущая легкую морось на лице.

Меня вновь посещали мысли о моей матери: «Приехал ли я сюда ради нее или ради себя? И что бы она сказала на это сама?» – мне хотелось услышать ответы, и единственный человек, которому я бы мог довериться в данных вопросах, была моя сестра. Но втягивать Лизу в ситуацию, в которой я сам до конца не разобрался, мне не хотелось. Вся эта история могла иметь самые непредсказуемые последствия, и пользоваться ее помощью было бы верхом эгоизма. Единственным веским рычагом, продолжающим толкать меня вперед, оставались слова Дэна: «Ты сможешь попрощаться с ней…» – это вновь напоминало мне то, что я здесь не только ради себя. После того, что я видел и через что прошел, я понимал, что это не просто слова – это реальная возможность, которой я обязан воспользоваться. Цель, до которой должен дойти. И по достижении этой цели моя фантастическая история о целеустремленности, семье, доверии и любви сможет дать кому-то возможность раскрыть в себе потайные двери и увидеть, кем мы по-настоящему являемся.

Наверняка, если бы Чакки сейчас слышала мои мысли, она бы предложила превратить это в песню и плакать ее под гитару в электричках и подземных переходах. Но эти мысли давали мне возможность сосредоточиться и настроиться на неизвестность, которая чем ближе подкрадывалась, тем больше начинала меня пугать.

Капли дождя становились больше. Я поднял лицо к небу, закрыл глаза и стал наслаждаться падающими точками прохлады, растекающейся по коже. Какое-то время я стоял, не двигаясь, а затем спокойно вернулся к реальности. На мгновение выглянуло солнце, и в тот момент я понял, что нахожусь там, где должен находиться. А ощущение готовности к новому и неизвестному, наконец, взяло верх над неуверенностью и страхом. Я провел руками по мокрым волосам, разбрызгав радужную росу. Из открытой двери дома доносился аромат свежего кофе. Я поспешил внутрь, снять его с огня и позавтракать.

На часах было уже 11:00, когда я собрался выходить из дома. Очки остались лежать у закрытого ноутбука. Я посчитал, что для начала необходимо осмотреться собственными глазами и составить общую картину окружения, не прибегая к помощи Чакки. После моей утренней медитации дождь разошелся в полную силу и низвергся плотным потоком, затопив землю. Теперь же, небо успокоилось и сквозь тучи уже пробивались первые солнечные лучи, предвещающие теплый день.

Я вышел в коридор, где на меня со стен смотрели незнакомцы со счастливыми лицами, но мое внимание было приковано к Кэт. Задержавшись у стены, я неторопливо проходил от одной фотографии к другой. Здесь Кэт довольная плещется в воде (снимок немного размытый, видимо, вода попала на объектив). Она была совершенно счастлива в этом, навсегда остановившемся, моменте. Пройдя дальше, я увидел забавное портретное фото: темный фон, профессионально поставленный свет, проработанный макияж и прическа, но все это совершенно нелепым образом контрастировало со старательно скорченной гримасой. Кэт полностью отдалась этому кадру, без малейшей сдержанности скривив рот, высунув язык и сведя глаза к носу. «Эйнштейну такого и не снилось», – подумал я. Дальше шли многочисленные семейные фотографии празднований и застолий, фотографии из домашнего архива, детские фото. Здесь она играет с каким-то мальчиком лет семи, здесь – смущенно обвивает массивные плечи симпатичного парня, здесь – прогуливается по лесу рядом со старым заброшенным домиком. Будет ли здесь однажды висеть моя фотография? Я отошел от стены и начал обуваться, вновь заводя разговор с самим собой.

– Какого черта ты влез в жизнь этой девушки, кретин? – никакого ответа я не дождался, стены поглотили звук, и я вновь остался наедине с самим собой.

Мне нужно было позвонить ей прямо сейчас, пусть я и не знал, как себя лучше вести и что говорить, но ждать дольше я не мог. Выйдя за ворота, я направился в сторону своей машины. Капли утреннего дождя почти испарились с теплой голубой поверхности, заставляя сиять отполированный кузов еще сильнее. Автомобиль смиренно ожидал новых длительных поездок, но время для них еще не пришло. Я достал шляпу, которую Чакки бросила вчера на заднее сиденье, и, надев ее, пошел исследовать территории, попутно набирая номер Кэт, указанный на визитке ее мотеля.

– Алло! Привет, ковбой, я как раз о тебе вспоминала, – ее голос звучал радостно и сразу задавал настроение беседе.

– Здравствуй, Кэт. Я очень рад тебя слышать, – моя недавняя уверенность в себе исчезла без следа. Слова, робко и неуклюже вываливались изо рта, и меня это раздражало.

– Как добрался, Артур? Нашел дом? Познакомился с соседями?

– Добрался отлично, вечером уже был на месте. Соседи у тебя довольно странные, не слишком-то приветливый мужчина. Мне кажется, он меня в чем-то подозревает. Не удивлюсь, если он устроил за мной слежку. Хотя, едва ли я давал ему для этого повод…

– О да, к Ивану Карловичу нужен особый подход. Он убил свою жену пультом от телевизора и отсидел за это пятнадцать лет, теперь он не слишком разговорчивый.

– Что?!

– Я шучу, – она рассмеялась, – он просто одинокий человек, не нашедший для себя места в обществе. На самом деле, история про пульт ходила по поселку как правдоподобная легенда до тех пор, пока его жена не вернулась из командировки. Как Ложка?