Солнце под землей. Стаханов и стахановцы - Н. Матвеев

К этому прибавилось нечто совершенно новое, о чем Стаханов в прежнее время не стал бы ни минуты думать. В его голове раньше просто не было места для таких мыслей. Теперь же он слышал от товарищей озабоченные разговоры, что добыча в шахте качается вверх-вниз, что план под угрозой, что это плохо. Мысли эти проникли в него вместе с лаской и одобрением окружающих, вместе с повышением заработка, вместе с первыми прочитанными газетами. План шахты, вместившись в стахановскую голову, отодвинул старые заботы и даже обесцветил красивую масть будущего серого в яблоках коня...»

В этом очерке Михаил Кольцов, пожалуй, лучше других объяснил причины и социальные предпосылки стахановского движения.

* * *

В Кадиевку Стаханов, Петров и Дюканов приехали поздним вечером и были удивлены торжественной встречей, которую устроили им земляки. Горняки ждали их - хотели услышать рассказ о Москве, о всесоюзном совещании. Алексей Стаханов сразу же спросил:

- Какая вчера была добыча?

- 1400 тони, - ответили ему.

- Спасибо вам, дорогие земляки, за встречу. Что происходило в Москве, вы знаете из газет. Я расскажу вам о том, что останется в моей душе на всю жизнь. О той заботе, которую проявляет партия к нам, трудящимся. И глазное - члены правительства знают, как мы работаем и как живем, знают наши возможности. Серго Орджоникидзе на встрече с нами сказал, что, по его мнению, наша шахта может давать ежесуточно 1350 тонн. И ведь верно! Вы же сами сказали, что вчера даже больше нарубали. А все ли вывезли? - спохватился вдруг Алексей.

- Плохо с откаткой, - отозвался кто-то.

- Значит, опять загвоздка! Мы с Мироном говорили товарищу Орджоникидзе, что нарубать угля можно и больше, а откатка и транспорт не справятся и старания забойщиков пропадут даром. Самое главное сейчас - работать всем по-ударному, а одни рекорды погоды не сделают.

Была уже ночь, когда Стаханов попал домой. Он был настолько полон впечатлений и усталости, что даже отказался от ужина.

- Ну хоть чайку горяченького попей с пирожками, - предложила Евдокия Ивановна. - Специально пекла твои любимые, с капустой.

- Не хочу. Устал я очень. Суди сама: четыре дня совещались по восемь-десять часов. А придешь вечером в гостиницу, уже газетчики сидят ждут. Их Саша Бусыгин «пулеметчиками» прозвал, а все потому, что фотоаппаратами щелкали как затворами. Чуть завидит их, кричит: «Ребята, спасайтесь! Пулеметчики идут».

Так что отдыхать совсем не пришлось. Ты чемодан разбери - там подарки. Кофточку и платок пестрый тебе, а остальное сама решай кому. А на меня не сердись, Дусенька, пойду лягу...

Он едва добрался до постели, блаженно вытянулся на хрустящих простынях и тут же заснул...

На другой день Алексей Григорьевич выступал перед шахтерами. Ему теперь часто приходилось это делать то одному, то вместе с Дюкановым. Однако интерес к забойщикам, побывавшим в столице, был не только у шахтеров Кадиевки. Их приглашали на другие шахты, на металлургические заводы, так что в декабре первые стахановцы превратились чуть ли не в штатных лекторов.

В январе тридцать шестого в Донбассе состоялся слет ударников, на котором присутствовал Серго Орджоникидзе.

В заключительном слове нарком призвал передовиков производства стахановским трудом добиться досрочного выполнения второго пятилетнего плана. Лучшие стахановцы-ударники были премированы автомобилями. Стал обладателем автомашины М-1 и Алексей Григорьевич Стаханов.

Глава VIII

Стахановское движение семимильными шагами шло по стране, охватив и промышленность и сельское хозяйство. Значение этого движения было неизмеримо велико, к об этом говорил тот факт, что в декабре 1935 года на Пленуме ЦК ВКП (б) было принято важное постановление:

«Стахановское движение есть результат всего нашего развития на путях к социализму, результат победы социализма в нашей стране. Стахановское движение означает организацию труда по-новому, рационализацию технологических процессов, правильное разделение труда в производстве, освобождение квалифицированных рабочих от второстепенной подготовительной работы, лучшую организацию рабочего места, обеспечение быстрого роста производительности труда, обеспечение значительного роста заработной платы рабочих и служащих.

Стахановское движение поднимает культурно-технический уровень рабочего класса, ломает старые технические нормы, перекрывает в ряде случаев производительность труда передовых капиталистических стран, обеспечивает быстрый рост производства предметов потребления и ш удешевление, обеспечивает превращение нашей страны» наиболее зажиточную страну и укрепляет таким образом позиции социализма во всемирном масштабе».

Стахановцы, и особенно сам Стаханов, всюду были желанными гостями, их тепло встречали, рассказывали им о своих трудностях, просили совета. Еще больше разноцветных конвертов появилось на письменном столе Алексея Григорьевича и еще меньше свободного времени оставалось у него для домашних дел. Дуся даже начала сердиться на мужа.

- Никогда с тобой толком не поговоришь - все занят. Для других всегда время найдешь, а для своих только и слышишь: «Давай поговорим попозже, видишь, человек пришел»». А я тебе кто, не человек?

- Человек, человек, да еще не простой, а самый дорогой. Без тебя, Дусенька, не было бы рекорда. Ведь не зря народ говорит: мужик - голова, а баба - шея, куда хочет, туда голову и крутит, - отшучивался Стаханов.

И отходчивая Евдокия Ивановна перестала хмуриться, уж она-то хорошо знала, как загружен ее муж.

Как-то Алексей Григорьевич среди груды писем увидел одно, от которого ему стало особенно тепло на душе. Пришло коллективное письмо, как они его назвали, «официальное приглашение» от земляков из Луговой.

Алексей давно мечтал побывать на родине, встретиться с односельчанами и, главное, повидаться с сестрой Ольгой. Путь из Донбасса в Елец недлинный, но Алексею Григорьевичу он показался бесконечным.

В Ельце ему устроили торжественную встречу, собрался митинг, и Стаханов опять рассказывал о рекордах, о том, как шахтеры стремятся удвоить добычу угля, о том, как изменились, расцвели рабочие поселки на старых шахтах и как отлично оплачивается ударный труд.

Из Ельца знаменитого забойщика с почетом проводили на комфортабельной дрезине до станции Измалково, где митинг возник стихийно.

С трудом Стаханов распрощался с гостеприимными измалковцами - очень не хотели они его отпускать, и отправился в родную деревню. Чем ближе был дом, тем больше волновался Алексей. Здесь ему было все знакомо: каждый пригорок, каждый поворот дороги. Вот там он десятилетним мальчишкой пас телят, здесь распахивал кулацкую землю, а вон и мельница, на которой батрачил несколько лет. Вспомнилась несбывшаяся мечта о коне, и Алексей Григорьевич улыбнулся. Подумалось, зачем ему конь, когда дома у него стоит прекрасный новый автомобиль.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});