КГБ - Олег Гордиевский

Однако Дзержинский поступил неразумно, поручив эту операцию Блюмкину, поскольку левые эсеры продолжали активно выступать против Брестского мира. 4 июля Центральный комитет левых эсеров одобрил план покушения на немецкого посла. Левые эсеры считали, что, убив его, они заставят большевиков прекратить «умиротворение» немцев и возобновить военные действия на Восточном фронте, что, по их мнению, будет способствовать делу развития мировой революции. Покушение было поручено Блюмкину и его сотруднику, фотографу, левому эсеру, Николаю Андрееву. Утром 6 июля Блюмкин подготовил документ на бланке ЧК, на котором стояла подделанная подпись Дзержинского и секретаря ЧК, поручающий ему и Андрееву провести переговоры с послом Германии. Помощник Дзержинского, левый эсер Александрович, втянутый в этот заговор Блюмкиным, поставил на этот документ официальную печать ЧК. После полудня того же дня Блюмкин и Андреев приехали в германское посольство и договорились о встрече с послом под предлогом необходимости обсудить вопрос, связанный с его родственником графом Робертом Мирбахом. Впоследствии Блюмкин утверждал, что именно он застрелил посла из своего револьвера, однако, по свидетельству сотрудников посольства, все три выстрела, произведенных Блюмкиным, не достигли цели, а граф Вильгельм Мирбах был застрелен Андреевым.

Таким образом, миссия ЧК как «щита и меча революции» чуть было не закончилась катастрофой. Вместо того чтобы защищать новое коммунистическое государство, в июле 1918 года ЧК чуть было не сыграло роль инструмента его разрушения. В телеграмме на имя Сталина Ленин писал, что покушение на Мирбаха поставило Россию на «волосок от возобновления войны с Германией». За покушением последовало восстание левых эсеров, в результате которого здание ЧК на Лубянке было захвачено, а Дзержинский арестован. Но у левых эсеров не было четкого плана действий, и их мятеж был подавлен в течение 24 часов преданными коммунистам латышскими войсками. 8 июля по собственному желанию Дзержинский ушел с поста руководителя ЧК. Была создана комиссия по расследованию обстоятельств восстания, а ЧК была очищена от левых эсеров. 22 августа Дзержинский был вновь назначен на пост председателя ЧК. К этому времени ЧК состояла исключительно из коммунистов. Сдерживающее влияние левых эсеров потеряло силу, а политика террора против политических врагов начала набирать обороты. Дзержинский говорил: «Мы представляем собой организованный террор. Это должно быть сказано совершенно ясно».

Ленин проявлял активный, хотя и немного наивный интерес к использованию различных технических средств и методов, в том числе террора, для охоты за контрреволюционерами. Ему чрезвычайно понравилась идея использовать большие электромагниты для обнаружения во время обысков спрятанного в домах оружия. Он всячески настаивал на рассмотрении этой идеи в ЧК. Однако Дзержинский занял другую позицию, он говорил Ленину: «Магниты вряд ли можно использовать при обысках, мы уже пытались это сделать». Но в качестве эксперимента он все-таки согласился с тем, чтобы во время обысков использовались большие магниты, главным образом для того, чтобы испугать контрреволюционеров и заставить их добровольно сдать спрятанное оружие. Вскоре от подобных экспериментов отказались.

Действия ЧК, направленные на внедрение агентов в миссии Антанты и ее разведывательные сети в Россию, оказались более успешными, чем операция против посольства Германии.

До сих пор КГБ считает своей крупнейшей победой операцию ЧК по разоблачению летом 1918 года так называемого «заговора Локкарта», в которой участвовали британские, французские, американские дипломаты и тайные агенты. Роберт Брюс Локкарт, бывший исполняющий обязанности генерального консула Великобритании в дореволюционной Москве, был способным, но не самым надежным сотрудником консульской службы. На протяжении своей карьеры ему дважды приходилось начинать все с начала после того, как его весьма запутанные любовные похождения становились достоянием гласности. В начале 1918 года после того, как британский посол был отозван, Локкарта направили в Россию для вступления в неофициальный контакт с большевистским режимом. Он не смог добиться больших результатов. Главная цель его миссии заключалась в том, чтобы убедить большевиков продолжить войну с Германией, пообещав помощь армии Антанты. Несмотря на то, что Локкарт потерпел неудачу и мирный договор в Брест-Литовске был подписан, он не оставлял надежды на лучшее. В своих докладах в Лондон он писал, что, несмотря на мирный договор, «существуют значительные возможности для организации сопротивления Германии». Военный комиссар Троцкий и сменивший его на посту комиссара иностранных дел Георгий Чичерин, будучи чрезвычайно заинтересованными в установлении связи с Лондоном, всячески пытались убедить Локкарта в том, что Брестский мир не продлится долго. Но Локкарт не пользовался большим доверием у своего правительства. Один из чиновников Министерства иностранных дел Великобритании язвительно заметил: «Может быть, г-н Локкарт и давал нам плохие советы, но нас нельзя обвинить в том, что мы им следовали».

После того, как Локкарт потерял всякую надежду на возобновление войны на Восточном фронте, он быстро поменял свое амплуа пробольшевистского дипломата на антибольшевистского заговорщика. В середине мая он установил контакты с агентами антисоветского подполья, возглавляемого эсером-террористом Борисом Савинковым, который еще до войны участвовал в организации покушения на Плеве и Великого князя Сергея Александровича. В своих мемуарах Локкарт отрицал то, что он подталкивал Савинкова на совершение тех или иных действий. Однако в своих телеграммах в Лондон он говорил совсем о другом. 23 мая 1918 года он направил в Министерство иностранных дел без всяких комментариев текст, полученный от агентов Савинкова, в котором рассказывалось о планах «убийства всех большевистских лидеров в ночь высадки войск Антанты и создания правительства, которое в действительности станет военной диктатурой». В отличие от британского правительства, которое больше заботила проблема войны с Германией, Локкарт становится ярым сторонником интервенции Антанты для оказания помощи в свержении коммунистического режима.

Английская секретная разведывательная служба, известная в то время, как МИ 1C, внесла свою лепту в неразбериху, созданную Локкартом. Помимо резидента МИ1С, капитана Эрнеста Бойса, который формально оставался во главе британской секретной агентуры в России, туда в начале 1918 года были направлены еще несколько офицеров разведки попытать счастья. У Локкарта сложилось «очень плохое мнение» об их работе. Он считал, что они, «несмотря на свою храбрость и явную способность к языкам, не могли правильно оценить политическую обстановку». Так, они поверили поддельным документам, в которых говорилось, что коммунистическое руководство находилось на содержании немцев. Они также поверили фальшивым сообщениям о том, что в Сибири большевики формируют соединения из немецких военнопленных. МИ1С продолжала играть второстепенную роль в британской внешней политике, несмотря на заявления ЧК о том, что именно этот отдел является мощным оружием секретных планов, разрабатываемых в самом сердце британских коридоров власти. Английская секретная служба — прародительница сегодняшнего СИС, была создана только в 1909 году. До начала войны она оставалась небольшой организацией, бюджет которой был настолько мал, что она не могла себе позволить иметь даже одного резидента на постоянной основе за рубежом. Как говорилось в позднее опубликованном секретном докладе, из-за нехватки средств вплоть до 1914 года эта служба «использовала случайных агентов, чья деятельность, как показала практика и опыт военных лет, оказалась абсолютно неэффективной». Во время Первой мировой войны служба МИ1C была значительно расширена и, в некоторой степени, усилена профессионалами. К началу 1918 года она имела сеть из более чем четырехсот бельгийских и французских агентов, регулярно сообщающих о передвижении германских войск в оккупированной Бельгии и Северной Франции. Западный фронт оставался главной целью деятельности МИ1C, и именно там эта служба смогла добиться значительных успехов. По сравнению с Западным фронтом Россия была в числе второстепенных задач. Офицеры МИ1С, заброшенные в Россию, имели много общего с любителями-энтузиастами из числа военных офицеров, которых призывали на секретную службу во времена правления королевы Виктории и короля Эдуарда, т.е. еще до того, как была создана профессиональная секретная служба. Их головокружительные приключения оказывали незначительное влияние на политику Великобритании по отношению к коммунистической России. Тем не менее, ЧК рассматривала их мальчишеские заговоры не как свидетельства неразберихи и дилетантства, а как глубоко продуманные, разветвленные действия западных разведывательных служб.