Орден Небесного клинка (СИ) - Грай Владислав

Руперт рванул к лестнице, но тут же замер в ужасе. Уиткер истекал кровью, глядя на Рупа с надеждой. Свивер не смог и двинуться, могучая фигура на широко расставленных ногах, сковала его. Даже не размеры противника привели Рупа в ужас, а его оружие. Огромный клинок, извилистый, точно змея, был занесён для решающего удара.

— Ру… — голос Джеймса оборвался, когда меч вонзился в его грудь.

У Руперта затряслись колени, бессвязный стон вырвался из его горла, задрожал и рот.

Сваринно медленно обернулся. Он изменился. Если в прошлую встречу он напоминал Рупу доброго дядюшку, то теперь это было ледяное, безэмоциональное лицо, с расчётливыми глазами убийцы. Филипп перехватил меч, точно копьё, и направился вверх по лестнице. Руп в ужасе попятился, но враг поднимался быстрее. Свивер попытался нашарить ручку от своей двери, но извилистый меч уже навис над ним.

Что-то сбило Руперта с ног. Сверкнул ураган белых волос! Мари швырнула какой-то комок в Филиппа. Это был плед. Пока здоровяк избавлялся от помехи, Бардо скакнула к лестнице, съехала вниз по перилам, в два прыжка оказалась у камина и схватила кочергу. Мари вытянула её перед собой, тыча во врага. Филипп раздражённо выдохнул носом и быстрым шагом направился вниз.

— Брось мне плед, придурок! — крикнула Бардо.

Руперт опомнился и рванулся к лестнице, схватил плед и швырнул через балюстраду. Мари пробежала по диванчику и в прыжке поймала кусок ткани. Она принялась трясти им перед собой, пряча за ним кочергу. Бардо скалилась и рычала, словно дикая кошка.

Филипп приближался. Мари шагнула вперёд, уколóв из-под пледа. Враг парировал, вильнув клинком и уколол в ответ. Бардо отскочила, выставив перед собой кочергу, а затем взмахнула пледом, обмотав его вокруг меча. Увидев заминку врага, Мари уверенным движением ударила кочергой в переносицу. Сваринно отшатнулся, кровь брызнула с его лица, но он вырвал плед. Бардо скакнула за кресло, кочергой отвела удар врага в сторону. Плюнула тому в глаза. Она скакнула к журнальному столику, схватила ножницы, нырнула под удар и тут же вонзила новое оружие в ногу Филиппа. Сваринно отвлёкся на рану. Мари ловким скачком обошла его, нанесла удар… и ещё один, и снова! Здоровяк уверенно парировал её уколы, но ему самому приходилось отступать к камину.

Раздался выстрел! Второй. Руперт и не заметил, как подошёл Герман.

— Не в меня, старый дурак! — крикнула Мари.

Филипп высоко поднял меч, укрывая лицо от очередного укола, но безоружным он не остался… Здоровяк нанёс ногой прямой удар в грудь. Бардо, задыхаясь, упала. Прогремели новые выстрелы, щепки отлетали от пола, кусочки кирпича отскакивали от камина. Герман выругался, когда оружие смолкло. Сваринно воспользовался заминкой и рванул к двери.

Руперт, наконец придя в себя, побежал вниз, перескочил через бездыханное тело Джеймса и помог Бардо подняться.

— За ним… — еле дыша, произнесла Мари. — В маши… ну.

Они вдвоём бросились во двор, Руперт заметил, как сверкнули фары у ворот. Они скакнули в автомобиль — будучи дома, Герман всегда держал ключи на кресле. Загудел двигатель, зажглись фары, Руп вывел машину на дорогу и вдавил педаль газа в пол.

Филипп погасил фары, чтобы скрыться, но у Рупа имелся хороший дальний свет. На повороте Свивер крутанул руль, но запоздало. Машину занесло, резина заскрипела об асфальт, точно взвыла от боли. На прямой Руп начал нагонять Сваринно. Протаранил ему задний бампер. На очередном повороте Руперт вывернул руль, лишь когда колёса уже начали хрустеть по обочине. Дистанция вновь начала нарастать. Проехали кладбище, миновали родник и узенький ручеёк. На повороте Сваринно занесло, а вот Руп справился лучше. Они нагоняли его!

— Быстрее! — прорычала Мари, открывая дверь.

— Это всё, что есть.

— Мне нужно быть ближе, — она наполовину высунулась из машины.

— Что ты задумала?

— Убью гада… — Мари окончательно вылезла наружу и уселась между запасным колесом и крылом переднего. — Ближе!

На повороте машина Рупа поравнялась с задними колёсами Филиппа. Мари пригнулась, скакнула вперёд… Скрылась в тени канавы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Руперт надавил на педаль тормоза. Он выскочил из машины и побежал вдоль обочины. Из темноты показалась Мари, вся грязная, в опавших листьях и с репейником в волосах.

— Проклятье! — прохрипела она. — Кажется, ребро треснуло.

Она отмахнулась от попытки Рупа помочь и, прихрамывая, пошла к машине.

_________________________________________________

Днём малую гостиную уже привели в порядок, а осколки разбитой вазы выбросили вместе с пропитанным кровью половиком. Раны Джеймса промыли, а его самого завернули в простыни и тот самый плед, которым дралась Мари.

Бардо ещё не доводилось отмывать такое количество крови. Благо она принадлежала не только Джеймсу — Филипп тоже здорово наследил. Жаль, Мари не выдернула ножницы сразу, возможно, Сваринно так и не добрался бы до машины.

Самым тяжёлым оказался звонок семейству Уиткеров. Мари сама взялась за это: Руперта они могли и не помнить, Герман приходился им совсем чужим, а вот Бардо они знали как члена Ордена. Оставалось ждать их приезда.

Руперт не выдержал и уснул ближе к четырём утра прямо в малой гостиной, Герман и того раньше — на диванчике, стоявшем напротив. Дорога из Ваюты была неблизкой, Мари тоже могла поспать, но она не заснула бы, даже если бы попыталась. Её глаза по-прежнему бегали от угла в угол, она вздрагивала от малейшего шороха, прислушивалась, выглядывала в окно, даже закрыла ворота на всякий случай. А ещё бок. Сквозь тонкую бледную кожу Мари смогла нащупать трещину в ребре.

Чтобы хоть как-то успокоиться, она пошла в ванную, где смыла с себя всю грязь и погрелась под потоком горячей воды. В голову ударили воспоминания: Райан и Джеймс вместе учили её, когда Мари стала членом Ордена. Именно Уиткер рассказал о технике боя с плащом, именно он научил её финту, которым Бардо дважды смогла одолеть Райана, он же учил её ориентироваться по картам. А теперь был мёртв, как и Райан.

Мари утёрла глаза и вдарила кулаком по плитке.

Выйдя из ванной, она сразу же направилась в свою комнату, где обработала ссадины, надела рубашку, брюки с подтяжками и стянула волосы шнурком. Перед семьёй Уиткера нужно было выглядеть собранней. Строже.

Лишь выходя из комнаты, Бардо заметила два светящихся глаза у себя под кроватью. Опускаясь на колени, она сморщилась от боли в боку и поскребла пальцами по полу. На свет медленно вышла Фелиция.

— Ты забежала, потому что дверь осталась открытой? — беря животное на руки, произнесла Мари. — Испугалась? Голодная?

Кошка слегка потёрлась о руки Бардо, прижалась к груди и тихонько помурчала. Мари принесла Фелицию на кухню, где дала ей кусок рыбы, а себе и остальным заварила кофе. Когда напиток был готов, она в тишине насладилась им, наконец успокоившись окончательно.

— Просыпайтесь, — Мари поставила две чашки на столик в малой гостиной. — Приведите себя в порядок и переоденьтесь, его семья скоро будет здесь.

Мари ошиблась, ждать им пришлось ещё около часа. За это время Руп с Германом умылись и переоделись. Старик держался достойно, он отвлекал себя привычной рутиной, а вот Свивер совсем размяк: то расхаживал взад-вперёд, то садился и хватался за голову, словно вот-вот расплачется.

— Сядь! — строго сказала Мари, когда Руперт вновь начал бродить из угла в угол. — Когда они приедут, говорить буду я. Можешь выразить соболезнования и прочее, но ничего более. Про то, как он умер и что будет дальше, я сама им всё объясню. Ты понял?

Кивок Рупа её мало удовлетворил, поэтому Мари вышла на улицу, чтобы дождаться приезда вдовы там, а заодно и открыть ворота.

Бардо уселась на мраморную скамью, глубоко вдохнула утреннюю прохладу и уставилась на кусты флоксов. Цветы погибли. Обычно Мари снимала потемневшие бутоны, но сейчас её мало волновали рабочие обязанности.

В воротах показался чёрный катафалк. Пока водитель готовил багажник, из машины вышли трое. Вдова и двое сыновей направились к двери. Дети больше походили на мать, все трое являлись низкорослыми хлюпиками с крысиными лицами и сальными волосами. Вдова надела траурную шляпку и чёрный жакет с юбкой, на сыновьях сидели костюмы, вроде того, что носил отец. Разумеется, вся одежда была чёрной.