И он ее поцеловал - Лаура Гурк

– Все, что я знаю, – вы никогда не напечатаете моих сочинений, потому что не способны взглянуть на них объективно. Вы слишком узколобый.

– Я не узколобый!

– Мне пришлось признать эту черту вашего характера, – продолжила она, пропустив мимо ушей его возмущение, – и отнести свои труды в другое место, человеку, который ценит мою работу. И который уважает меня.

– Уважает? – Намек на то, что он не уважает ее, оказался настолько чувствительным, что вывел Гарри из равновесия и разозлил. – Если вы полагаете, что Барринджер питает уважение к вам или вашим сочинениям, то сами себя обманываете. Если честно, вы человек не его круга, а Барринджер из тех напыщенных ослов, которых слишком волнуют такие вещи. Он сноб и лицемер.

– Такие же комментарии он бросает и в ваш адрес.

– Нисколько не сомневаюсь.

– И мои многолетние наблюдения подтверждают его правоту.

– Какие еще наблюдения? Вы утверждаете, что прекрасно знаете меня, но если бы это было правдой, вы бы никогда не согласились ни с одним высказыванием этого болтуна Барринджера. Вы действительно полагаете, что знаете меня? Да вы совсем меня не знаете, мисс Дав!

– А если вы думаете, что я вернусь обратно и стану терпеть ваши пренебрежительные высказывания о моих сочинениях, то вы не знаете меня, милорд!

Гарри посмотрел на порозовевшие от гнева щечки, сверкающие рыжие волосы и яростно сжатые кулачки, и его злость испарилась без следа.

Пять лет они трудились бок о бок, и каждый уверен, что досконально изучил другого. Она считает его неискренним, лживым и бог знает каким еще. Он находил ее холодной, бесстрастной, покорной и – чего уж греха таить – бездушной. Выходит, оба они ошибались.

– Я хочу, чтобы вы ушли.

Ее слова застали его на полпути к осознанию истины, и он не сразу понял их.

– Прошу прощения?

Она подошла к нему и заглянула прямо в глаза.

– Я сказала – уходите!

Что еще он пропустил в ней? Он разглядывал ее лицо, как будто не видел его почти каждый день, как будто впервые встретил.

Глаза у нее карие. Он и раньше это знал, но только теперь заметил, что, когда она злится, в них вспыхивают золотые искорки. До этой минуты он не замечал ни веснушек, рассыпанных по носу и щекам, словно эльфийский порошок, ни едва приметного шрама на скуле в виде звездочки. Он понятия не имел, что у ее коричневых ресниц светлые кончики, словно их окунули в золото.

– Вы плохо слышите? – Она подняла руки и толкнула его со всей силы. Не добившись желаемого, проделала это еще раз. – Прочь, я сказала!

Он весил стоунов на пять-шесть больше, и она не сумела сдвинуть его ни на дюйм. Гарри продолжал смотреть на нее свежим взглядом, делая все новые открытия. И сам удивился тому, что наслаждается этим зрелищем. Она, конечно, не красавица, но сейчас, разрумянившаяся и с горящим взором, порадовала бы глаз любого мужчины. Мисс Дав явно не было чуждо ничто человеческое.

Поняв, что попытки избавиться от него силой, бессмысленны, Эмма остановилась.

– Уходите сей же миг, лорд Марлоу, – приказала она. – Если вы не сделаете этого, я позову полицию. Участок на углу.

Дальнейшие уверения в том, как высоко он ценит ее, явно не тронут. Пришла пора поторговаться.

– Я увеличу вам жалованье. Скажем, десять фунтов в месяц?

– Нет! – Она снова толкнула его, и на этот раз он уступил ей, прекрасно понимая, что ничего не добьется своим упорством.

– Двадцать, – провозгласил он. Столько ни один секретарь не получает, но Гарри может позволить себе такие расходы.

– Нет.

– Тридцать. И вся суббота выходной день, не только после обеда.

– Нет, нет и нет! – С каждым словом она все ближе подталкивала его к двери. – Дело не в выходных днях. И не в деньгах.

– Тогда в чем? – спросил он, когда она остановилась у дивана и взяла его шляпу. – В ваших оскорбленных чувствах?

– Нет. – Она одной рукой нахлобучила шляпу ему на голову, а другой продолжала толкать его. – Дело во мне и в моих желаниях. Я хочу быть писателем, а не работать на вас.

– Я не приму вашей отставки.

– Придется.

Он снял шляпу и прижал ее к сердцу.

– Что вернет вас обратно?

Она раздраженно вдохнула сквозь зубы:

– Вы никогда не сдаетесь?

– Нет, если я действительно чего-то хочу. Я человек упрямый. А раз вы видите меня насквозь, то и этот факт не мог укрыться от вас.

Он должен сказать ей правду о Барринджере. Это было бы правильно.

– Умоляю вас, будьте благоразумны. В качестве моего секретаря вы сможете смело смотреть в завтрашний день, а эта авантюра с Барринджером обречена на провал. Его ждет…

– Мне не требуется защищенное будущее, – перебила она его. – Я не передумаю! И хватит с меня благоразумия. Я не провалюсь. Масса людей интересуется хорошими манерами, хотя вы явно не из их числа.

– Вы не понимаете, при каких обстоятельствах Барринджер предложил опубликовать ваш труд. Не удивлюсь, если он утаил это от вас, но вы должны знать…

– Он не вы. Это все, что мне нужно знать. – Эмма шагнула в сторону и открыла дверь. Быстрый взгляд в обе стороны, и вот уже она выжидательно смотрит на него.

Поскольку Гарри не сдвинулся с места, она раздраженно вздохнула и снова встала перед ним. Уперлась ладошками в его грудь и принялась выталкивать в коридор.

– Я непременно стану печататься, я всегда об этом мечтала. Барринджер сколотит целое состояние и обставит вас, ведь, по вашим словам, он спит и видит это. Наша авантюра будет иметь оглушительный успех. – Она остановилась на пороге, тяжело дыша – не так просто выставить из квартиры такую махину. – Но самое лучшее заключается в том, что мне больше никогда не придется покупать подарки для ваших кошмарных любовниц!

Она хотела было закрыть дверь, но замерла на мгновение.

– И Мистер Голубь не толстый! – выпалила она и захлопнула дверь прямо у него перед носом.

Он стоял и смотрел на дверь, не в силах поверить в произошедшее. Он должен был явиться сюда в качестве великодушного хозяина и дать заблудшему секретарю второй шанс. Она должна была высказать сожаление о своем опрометчивом поведении. Она должна была все хорошенько обдумать и прийти в чувство. Назавтра ей полагалось сидеть за своим рабочим столом. А вместо этого у него перед лицом хлопают дверью, а его покорная, разумная, опытная секретарша сбегает к ненавистному лорду Барринджеру.

Гарри провел рукой по лицу. Может, он, как Алиса, прошел сквозь зеркало и попал в Зазеркалье, где все шиворот-навыворот и совершенно не такое, каким кажется?

Однако одно ясно. Мисс Дав понятия не имеет о финансовых затруднениях Барринджера и о том, что в ближайшем будущем она вновь станет его, Гарри, сотрудником. Барринджер мастер производить впечатление процветающего дельца, но Гарри знал, что кредиторы давят на него со всех сторон. Вскоре ему придется расстаться с «Газетт», и после приобретения этого издания Гарри собирается сделать его развлекательным. Причем колонка этикета в его планы не входит.