Занимательная история. Выпуск 2 - Андрей Гоголев

Но что есть государство без денег, без финансовой системы и стержневой идеологии? – Ничто! Химера! Если бы на подконтрольной московитам территории существовали залежи меди, серебра и золота, то не было бы и никаких проблем с организацией эмиссионного денежного центра в Москве («Центробанка Руси»): деньги – это власть, власть – это деньги! Если совсем просто: конечно, как пропитание так и «наём» рабочей силы (полон рабов) можно добывать и насилием. Но если грабить постоянно, то очень скоро окажется, что и грабить уже некого: именно по причине постоянного прессинга бандитов христианской эры Руси люди бежали как за южный, так и за восточные края своей земли, в южную и в сибирскую украйны! Бежать на запад толку не было – белорусские магнаты были не лучше.

Хоть дураков на нашей земле было среди властителей предостаточно, но даже они сообразили: террор эффективен только на коротком промежутке времени. Много целесообразнее заключить людей в тиски экономики и запрячь их в её двигатель – торговлю, в которой формулу меновой торговли (товар-на-товар) логичнее заместить введением значительно более эффективной системы «Товар-Деньги-Товар». Иначе говоря, за привезённый на московский рынок пуд зерна нужно давать крестьянину не отрез пеньковой ткани (коей нет!), а деньги, т. е. «фантики», которые можно было бы напечатать сколь угодно много на монетном дворе Кремля (вы ещё не прочувствовали параллели с ФРС США?).

Этот экономический приём захвата власти над тысячами людей вообще-то для России не был новостью. Примерно так Генрих Лев, а за ним и Фридрих Барбаросса захватили земли племён лютичей, западных славян, населявших земли от Эльбы до границ Польши – исключительно методами сегодняшнего МВФ или (что почти одно и то же) Ватикана образца Средних веков! Ничего нового, ну ничегошеньки: молчание лидеров славян саксы просто купили, пообещав им сохранить их власть, а крестьянам наобещали снижение налогов и религиозную терпимость! Не было выполнено ни-че-го! Уже очень скоро центральный славянский храм Ретры саксы просто сровняли с землёй, а на земли славян ринулись германские «фермеры» – Drang nach Osten.

Но где московитам было взять деньги? Вернее, цветные (т. е. редкие тогда) металлы для их изготовления. Правильно! Надо было что-то продать тому, у кого эти драгметаллы есть, либо тому, у кого есть деньги, из тех драгметаллов изготовленные.

Но почему не отнять? Ответ прост до одури. Существовал лимит времени на разовый разбой – максимум три зимних месяца, за которые добраться до толстых бюргеров было невозможно физически. Почему месяцев зимних? – А где были тогда проходимые пути, кроме рек, но почему-то текущих не на запад? Почему три месяца? – А провианта на одного человека взять на большее время не было возможности, – банок тушёнки тогда не было, а так как не было и дорог, то и транспорта для доставки позиций тылового обеспечения не было; что нагрузишь на свою лошадь, тем и будешь питаться[13]. Именно по этим причинам Иван IV аж целый год мостил дороги и возводил мосты через реки на пути на север, так как в противном случае он не смог бы провести ни свои пушки к Ливонии, ни провиант[14]!

Понятно, что владельцы драгметаллов проживали очень далеко за «МКАД», вне трёхмесячного радиуса военного поражения, да и сдачи могли дать адекватно! К тому же торговые контакты с ними поддерживали совсем иные, не подконтрольные Москве бизнесмены и властители! Большие расстояния для торговых контактов – это была первая, но, однако, совсем не главная сложность для Москвы. Ведь в конце концов одолеть длинный путь не было проблемой в древности: гость Афанасий Никитин в конце XV аж до Индии добрался. Но, правда, не в целях торговли, а в целях разведки под крышей торговли.

Главное: а собственно, что могли выставить московские князья на экспорт? А ни-че-го! Как мы уже убедились выше, основные позиции экспорта восточных славян производились на территории Ведического пояса (ВКЛ, балты, северные земли Руси), а также на берегах верховьев Волги и её притоков: пенька, лён, рыба, меха, мёд, воск, моржовый клык… Торговля на севере Руси шла настолько бойко, что Псков по своим размерам, численности населения и богатству превосходил тогда Лондон, а Новгород вообще являлся центром Ганзейского союза, активно торгуя как с Германией (Любек), так и со скандинавами острова Готланд (Висбю); не отставали и иные северные города. По крайней мере в 1486 г. русский посол бахвалился в Риме, что город Владимир имеет более 60 тысяч очагов, а Псков, Новгород и Москва – более 30 тысяч. Итальянцы млели и исходили слюной!

Северная торговля Новгородской республики продолжалась очень долгое время, в накладе при этом не оставался никто: так, в XV веке купленная практически за копейки на оптовом рынке Руси лишь одна шкурка соболя в Риме продавалась уже за фантастическую сумму в 100 рублей (годовое денежное содержание губернатора при Иване IV – до 600 рублей). Соответственно магнаты городов-экспортёров имели в своих сейфах очень существенные объёмы выручки в виде «корабликов», талеров, голландских долларов и проч. серебряных и золотых монет. Часть этих монет новгородцы просто-напросто переплавляли в свои гривенки (палочки серебра весом в 203 г – для оптовых расчётов) и в монетки (розница), – ведь ни в одной из пятин Новгорода ни залежей серебра, ни золота, ни меди также не было найдено.

И какой же «этнический подросток» будет на всё это взирать спокойно? «У вас есть нефть? Тогда мы идём к вам!» – этот лозунг отозвался в России большой кровью лет эдак за 600 до его дублирования в США, которые сейчас переживают ту же стадию развития своего этноса, что и Россия шесть веков назад. И московские князья начали жестокий передел собственности.

Настал черёд вспомнить про «стержневую идеологию», долгие годы вызревавшую в подконтрольных Москве монастырях. Вопрос: а собственно, зачем нужны были московитам идеология и пропаганда?

Для грабежей потребна живая сила, т. е. армия, т. е. люди, большую часть которых московские князья отрывали на время походов от семей, от земли, и для каждого из которых Родина и его деревня были синонимами, а дела княжеские – это где-то далеко и непонятно что. Дальше простая логика: так как совершенно невозможно заставить человека воевать только по обязанности, из-под палки, его надо предварительно вооружить справедливым гневом, заодно дав ему загодя индульгенцию за все творимые им зверства. Роль такого идеологического подспорья Великим князьям и царям, роль генератора «праведного гнева» всегда играла на Руси Церковь, да и не только на Руси. Вспомним истоки «праведного гнева» крестоносцев, т. е. вспомним пробирку с Сибирской язвой от Колина Пауэла образца Средних веков. – Ну ничегошеньки нового! Даже скучно.

Самый, наверное, яркий пример идеологической отрыжки Церкви – это «творчество» некоего Ивана Санина, одного из гениев словоблудия, профи-спеца по «вакуумной акустике», в попах Иосифа Волоцкого (†1515), главного идеолога разгрома Новгорода. В своём опусе «Просветитель» этот смотрящий[15] настолько расстарался против «нечестивых и безбожных» республиканцев, что среди 590 тысяч знаков своего эпохального труда привёл аж 897 цитат из еврейской Саги (sic!), создав тем оправдание-кричалку рейдерских ходок на «севера» для Ивана III Грозного, его сына Василия, Ивана IV Грозного, а также для опричника Годунова и двух первых Романовых! – Что-то вроде американской мантры про нарушение демократии сегодня. Единственный, кто побрезговал прикрывать откровенный разбой библейскими цитатами, был Иван IV, который, отбросив все эти идеологические рюшечки и сопли, открытым текстом в 1570 г. выдал: «государь повеле их грабити».

Объективности ради сказать надо, что и новгородцы с псковичами были отнюдь не ангелами! Так, псковский князь Довмонт, за которого новгородцы отдали внучку Александра Невского, частенько наведывался с грабежами в Белоруссию (тогда территория Великого княжества Литовского); новгородские же ушкуйники бесчинствовали вообще в режиме non-stop: поначалу они добрались с разбоями аж до верховьев Оби, потом ограбили Кострому, и, в завершение, просто затерроризировали татар Поволжья – тех, что творили якобы жуткое иго на Руси, – и достали их настолько, что «супостаты» побежали жаловаться… в Москву (подборка информации – см. здесь).

Трудами нескольких поколений кремлёвских пассионариев к концу XVI века все экспортно-импортные финансовые потоки Севера, Поволжья и Юга Руси оказались завязаны на Москву, которая параллельно с никогда не прекращающимися разбоями ввела драконовский валютный контроль: все купцы, все населенцы подконтрольных Москве территорий должны были сдавать инвалюту в Кремль в обмен (всегда не равный!) на отечественные копейки по фиксированному курсу; неподчинение – смерть. Торговать с иностранцами могли только купцы, особо приближённые к Кремлю, которые никогда не забывали потчевать его главного населенца откатами; таких купцов называли гостями.