«Франкенштейн» и другие страшные истории - Сельма Лагерлеф

но опрятно одетая женщина.

– Вы господин Рафаэль? – спросила она.

– Да, сударыня, – ответил тот.

– Вы помните мансарду под крышей, где жили прежде? Вас там ждут.

– О, помню, помню!

Рафаэль бегом поднялся по узкой лестнице. Его встретила музыка Шопена. Полина сидела за фортепиано и играла. Но едва он распахнул дверь, она бросилась к нему. На ней было дорогое платье, вышитое жемчугом, который так шел к ее нежной красоте.

– Вот и вы наконец! – радостно воскликнула она.

– Полина, я… – Он не договорил, счастье переполняло его.

– О, ты любишь меня! – прошептала Полина.

Она бросилась к нему на грудь, и они поцеловались тем святым и сладким поцелуем, когда две души находят друг друга.

– Я не могу жить без тебя! – страстно прошептала Полина.

– Так ты любила меня?

– О боже! Любила ли я? Сколько раз, убирая твою комнату, я сокрушалась, что мы бедны. Теперь у меня миллионы. Но твое сердце… я отдала бы за него все сокровища мира. Ведь оно мое, да?

– Да, любимая. – Он смотрел в ее глаза и видел в них только любовь. – Зачем ты богата? Зачем в тебе нет тщеславия? Ты небесное создание. Ты станешь маркизой де Валантен, но ни мой титул, ни мои богатства не будут тебя стоить. Мне всего дороже твой глиняный кувшинчик с теплым молоком, который ты приносила сюда, на чердак, по вечерам. Ведь в глубине души я понимал, что это твой ужин. Моя жизнь – вот что я могу предложить тебе, возьми ее!

– Мой Рафаэль! Твоя любовь для меня важнее всего мира.

– Так иди же ко мне! – вскричал Рафаэль.

Полина обняла руками его шею и замерла.

– Ты будешь моей женой, моим спасением. – Он прижал ее к своему сердцу. – О если бы мы могли остаться навсегда на этом чердаке.

– Да, любовь моя. – Глаза Полины светились полнотой счастья. – Но моя матушка ждет меня.

Рафаэль проводил возлюбленную в ее новый великолепный особняк и вернулся к себе домой. Он сел в кресло возле пылающего огня. Давно он не чувствовал такой радости, такого покоя. Но вдруг его мозг пронзила холодная мысль, он бросился к шагреневой коже – она слегка сузилась. То, что Полина любила его, любила давно, – это было не во власти зловещего талисмана. Но это счастливейшее утро, осуществление его надежд и мечтаний… Рафаэль крепко выругался, в неописуемом порыве ярости схватил кусок шагрени и крикнул:

– Довольно ты меня терзала!

Он выбежал из дома и, бросившись через цветущий сад к глубокому колодцу, швырнул туда роковой талисман. Плеснула вода.

– Я буду жить, просто жить, – прошептал он, – и будь что будет.

Скоро состоялась свадьба Полины и Рафаэля. Они выбрали тихую отдаленную церковь. Кроме Эмиля, других гостей не было.

Госпожа Годэн, мать Полины, незаметно вытирала слезы радости. Любящие избегали общества, опасаясь любой помехи, что могла омрачить их необыкновенное счастье.

Наступила весна. Молодые супруги любили завтракать в оранжерее, в окружении самых экзотических цветов. В это утро у них было особенно веселое и беспечное настроение. Они смеялись и болтали, их голосам вторил неумолкаемый щебет пестрых птиц. В эту минуту возле оранжереи послышались тяжелые шаги садовника Ваньера.

– Прошу прощения, господин маркиз, – сказал он, – я зачерпнул воды из колодца и вытащил какое-то редкостное растение, вот оно. Не намокло и не отсырело. Я подумал, что вам будет забавно взглянуть на эту диковинку.

С этими словами садовник протянул Рафаэлю злосчастную шагреневую кожу, которая стала теперь не больше беличьей шкурки.

– Спасибо, Ваньер, – сказал Рафаэль, жестом руки отпуская садовника, – право, очень любопытно.

– Что с тобой, мой ангел? Ты побледнел, – испугалась Полина. – Ты нездоров?

– Не будем говорить об этом, дорогая, – сказал он, стараясь казаться спокойным. – Здесь от какого-то цветка слишком сильный запах. Наверное, от вербены.

Полина схватила растение за колючий стебель, вырвала его с корнем и выбросила в сторону.

– Что с тобой, Рафаэль? – дрожа проговорила Полина. – Скажи, я все равно узнаю твою тайну и разделю с тобой любую опасность.

– Что за фантазии? – через силу улыбнулся Рафаэль. – Я пойду полежу и выйду к обеду.

Оставшись один, он глубоко задумался.

– Как это может быть, – мучительно рассуждал он, что в наш просвещенный век я не найду средства, чтобы как-то обуздать, лишить силы этот проклятый талисман?

Рафаэль решил посоветоваться с самыми знаменитыми учеными Парижа. Очень скоро он посетил мастерскую прославленного господина Лавриля.

– Это кожа осла, – с важностью объявил ученый, рассмотрев талисман в микроскоп.

– Я знаю это, – печально проговорил Рафаэль, – но как вы полагаете, эта кожа подчиняется общим законам природы, ее можно растянуть?

– О, разумеется, – успокоил Рафаэля господин Лавриль, – вы должны сходить в лабораторию к знаменитому профессору механики Планшету

– Я не сомневаюсь, – сказал Рафаэлю профессор Планшет. – И все-таки пойдемте завтра к Шпигхальтеру, у него машина еще более мощная, чем моя.

На другой день Рафаэль вошел в просторную мастерскую, где внутри раскаленных и ревущих горнов плавились огромные куски металла.

– Моя машина превратит ваш кусочек кожи в папиросную бумагу! – уверенно заявил хозяин мастерской.

Он собственноручно сунул шагреневую кожу между дисками всемогущего пресса и запустил машину.

Наконец свист и грохот затихли, языки пламени погасли.

Рафаэль почувствовал, что он сейчас потеряет сознание. Профессор Шпигхальтер протянул ему шагреневую кожу: та по-прежнему была холодная и гибкая.

– Странно, странно, – в недоумении развел руками профессор, – боюсь, что в данном случае я бессилен. Съездим к знаменитому барону Жафе. Может быть, химия будет удачливее механики.

Напрасно подвергал барон Жафе кожу действию фтористой кислоты, погружал ее в сосуд, наполненный красной кровяной солью. Самые сильные препараты не действовали на талисман.

В отчаянии Рафаэль вернулся домой. Он уже ни во что не верил, мысли у него путались, голова кружилась. Рафаэль повесил шагреневую кожу на прежнее место и обвел ее контуры черными чернилами.

– Ах, Полина, бедная девочка, – горестно прошептал он, – есть бездна, которую не может преодолеть даже любовь.

В это время дверь распахнулась, и Полина, прелестная, полная жизни и света, вбежала в кабинет и нежно обняла его.

– Ты так бледен, любовь моя, о чем ты думаешь? – спросила она.

– О тебе, милая, – сказал Рафаэль, отворачиваясь и стараясь скрыть от нее мрачное выражение лица.

– Да, всегда думай обо мне, только обо мне, – с ангельской улыбкой сказала Полина, целуя его. – А теперь я хочу спать!..

Рафаэль смотрел на любимую жену. Она спала глубоко и безмятежно, полная очарования, положив ладонь под нежную щеку. Полина была похожа на спящего ребенка и дышала так легко и воздушно, что Рафаэль сам не заметил, как его голова опустилась на подушку и он