Записки паркинсоника - Лана Невская

Учитывая состояние, в котором я вернулась домой и, представив размер разрухи и время, необходимое для восстановления «разрушенного хозяйства», я готова была разреветься. Но муж на меня «выразительно» посмотрел, и я расплылась в улыбке и рассыпалась в комплиментах и дому, и строителям. Позже Анюта с дедом, проникшись ко мне сочувствием, сами разобрали свое творение и навели порядок.

После обеда мы с Анютой все-таки пошли гулять на площадку, где накануне она познакомилась с двумя девочками – сестричками, своими ровесницами. Девочки были не русскими – может из Средней Азии, но скорее из Читы или Улан-Удэ – так мне показалось. Симпатичные такие, веселые девчонки. Только имена трудно запоминаемые. Но только для меня. Анюта запомнила их совершенно спокойно:

– Бабушка! Ну что тут трудного! Одна Азиса, а другая – Айбике! Они очень хорошо играли вместе и договорились сегодня вечером снова встретится на детской площадке.

Анюта набрала с собой игрушек, детские журналы – чтобы вместе поиграть, но девочек почему-то не было. Может, родители были заняты, или еще по каким причинам, но девочки не пришли.

Расстройство было до слез! Да еще какая-то отчаянная девчонка согнала ее с качелей, куда она только что села. Настоять на своем Анюта не смогла и уступила. А потом стало обидно, что не сумела за себя постоять, и горько расплакалась. Сколько еще слез будет пролито нашей тихоней, скромницей, воспитанной без детсадовских прелестей борьбы за существование, девочкой. Но надо учиться жить в нашем очень непростом обществе.

Чтобы поднять настроение, пришлось дойти до ближайшего киоска с мороженым и съесть какую-то «Нюшу». Моя спина уже готова была посадить меня на землю прямо посреди дороги. Но усилием воли я заставила себя дойти до дома, останавливаясь через каждые 5 шагов. Давно у меня такого не было. Вернее – никогда. Видимо, сказываются бессонные ночи. Эта кошка точно уморит меня раньше времени! Мне положено спать не менее 9 часов, а у меня порой больше трех не получается. Надо что-то где-то менять.

Вечером я еле-еле угомонила Анюту и отправила ее в постель. А сама на автопилоте добралась до подушки и тут же провалилась в глубокий сон, по крайней мере – снов я не видела и мяуканья кошки не слышала почти до 5 утра. Для меня это уже хорошо – почти семь часов здорового сна.

Буду надеяться, что сегодня свою порцию дофамина я выработала сегодня в полном объеме…

23 августа 2013 года

День сегодня начался со звонка дочери, которая уточняла, забирать им сегодня Анюту домой или можно оставить на выходные, так как они решили поменять обои на кухне, все там уже развалили – сняли полки, ободрали старые обои, отодвинули мебель от стен – в общем – полный развал. Конечно, везти туда ребенка нет никакого смысла, и мы оставили Анюту у нас. Она мужественно терпит разлуку с домом уже третью неделю, хотя и говорит иногда, что соскучилась по своим подружкам, игрушкам, постели.

– Ну, и по родителям, конечно, – добавляет она после наводящего вопроса.

Вот так: носишься с этими детьми, кудахчешь, всю себя им отдаешь, а все равно остаешься где-то в конце списка, после куклы Винкс или плюшевой собачки. А уж из бабушки и дедушки вообще веревки вьют, тем более, что им это позволяется.

– Ну, ба-а-бушка! Ну, пожалуйста! – Анюта лисой вьется около меня, ласкаясь и не давая пройти. – Ну, можно я сначала съем мороженое, а суп потом? Я честно-честно все потом съем!

– Да не будешь ты потом ничего есть! Были уже такие эксперименты!

– Честно-пречестно буду! – начинает она словесную перепалку.

– Нет, Нюта! Сначала суп! – твердо говорю я, а Анюта начинает разворачивать мороженое.

– Анюта! Ты меня слышишь? – сержусь я.

– Слышу! Слышу! – отвечает Анюта и, тихо пятясь, пытается выйти из кухни.

– Хитрюга! Ты будешь меня слушаться? – безнадежно спрашиваю я.

– Конечно, буду! Вот только мороженое съем – и сразу буду слушаться! – отвечает она и, чувствуя мою беспомощность и свою приближающуюся победу, окончательно сдирает обертку с мороженого и удаляется из кухни.

Разумеется, так бывает не всегда. Есть моменты, когда ей приходится слушаться безоговорочно, но чаще мы ведем долгие дискуссии на тему: кто кого должен слушаться. Я всегда была очень строгой мамой, а вот быть строгой бабушкой совсем не получается.

Так вот, изрядно устав от очередных переговоров по поводу необходимости умывания до еды, а не после, я разобралась с завтраком и побежала в поликлинику. Мой «рабочий день» начался.

Я пришла чуть раньше, чтобы перед визитом к неврологу успеть еще зайти к зам. главврача по МСЭК и получить у нее этот злополучный обходной лист, который в прошлом году доставил мне столько неприятностей. На этот раз мне повезло. Г-жа Мхитарян была в хорошем расположении духа и выдала мне этот лист моментально, даже не утруждая себя заполнением паспортных данных на лицевой стороне.

Эту инстанцию прошли без приключений. Что-то будет дальше?

Я отправилась к кабинету невролога и заняла очередь. Передо мной было два человека, и я решила, что я вполне успею войти в свое время.

Но номер не прошел. Женщина просидела в кабинете минут сорок, рассказывая доктору всю свою биографию с момента рождения и до выхода на пенсию, причем с подробностями и нюансами, перечисляя все свои должности, места работы, прошлые и настоящие недомогания и лекарственные препараты, которыми ее лечили. Мне оставалось только позавидовать ее феноменальной памяти: болезнь Альцгеймера и рассеянный склероз ей явно не грозили. Наконец, она покинула кабинет и, с гордо поднятой головой, строевым шагом удалилась.

У второй пациентки в руках был обходной лист, на заполнение которого у меня врач вчера грозилась затратить минут сорок. Я обреченно вздохнула и приготовилась провести в поликлинике еще часа полтора. И не ошиблась. Только кабинет освободился, и я собралась войти, как меня попросили подождать пару минут, и доктор ушла по делам. Вернулась она минут через десять и снова попросила подождать. За мной уже постепенно вырастал хвост пациентов, время приема у которых тоже прошло. А за дверью слышался звон посуды и шум воды в раковине – видимо, это был перекус. Наконец, меня пригласили войти.

Увидев у меня в руках обходной лист, врач замахала руками:

– Вы что, думаете, я Вам сейчас его заполнять буду? Мы с Вами вчера договаривались только направление в КДЦ № 1 написать!

– Ну, давайте направление писать, – миролюбиво согласилась я. Начинать с чего-то надо.

– И еще – хорошо бы выписку сделать из карты, а то без нее не примут, – тихонько промурлыкала я.

Врач насторожилась, а я нахально добавила:

– И хорошо бы в двух экземплярах. Мне ведь еще в Боткинскую надо.

– Ну, нет! Еще не хватало мне выписку в двух экземплярах писать! Снимите копию и отдадите в Боткинскую. Им там все равно. А подлинник отнесете в наш ДКЦ! – раздраженно сказала врач, продолжая переписывать в выписку данные биохимии и последней кардиограммы.

– Может, не стоит так подробно выписку делать? – опять встряла я. – Все равно ее никто читать не будет.

– Не знаю, как у Вас, а в нашей поликлинике пишут подробно! – отрезала она, и я не стала настаивать. Пусть пишет, если не лень.

Наконец бумаги были готовы, и я отправилась делать ксерокопию и ставить печати. Протягиваю свои листочки в окошко и слышу:

– А где личная печать доктора?

Я опять бегу к неврологу, влетаю в кабинет и объясняю ситуацию.

Врач не спеша достала свою печать и внимательно стала рассматривать бланки документов.

– Ну, и где тут графа «Личная печать»? Я не вижу.

– Обычно все документы, которые врач составляет, он должен подтвердить личной печатью, – так мне в регистратуре сказали.

– Еще не хватало, чтобы меня медсестра учила! Если ее что-то не устраивает – пусть ко мне поднимется. На направление печать поставлю, а на выписку не буду!

Я опять пошла вниз, пересказала медсестре наш диалог, она немного поворчала, но качать права не пошла, и все печати и штампы мне поставила.

Еще одна маленькая победа состоялась!

И что же у нас за медицина такая, что на каждый прием к врачу готовишься как на Куликовскую битву, и победитель неизвестен до самого конца?

Я уже устала переживать за каждый отказ или грубое отношение. Здоровья не хватает. Зато теперь я наблюдаю за развитием ситуации как бы со стороны и с возможностью использовать эти наблюдения в своих рассказах.

Вечером мы прошлись все вместе до магазина за продуктами, дедушку с сумками отпустили домой, а сами остались во дворе на детской площадке. Накануне там монтировали какую-то новую «лазилку», и Анюта хотела ее испробовать. Но там еще не сняли опалубку, где конструкция крепилась на цемент. Тогда мы пошли на паутинку. Две девочки, восьми и десяти лет, гуляющие около паутинки без взрослых, предложили Анюте поиграть с ними в «бананчики». Она сначала застеснялась и, как всегда, начала шептать мне на ухо, что она не хочет с ними играть. Я не стала ее слушать и повела к девочкам. Они объяснили смысл игры, мне пришлось подключиться тоже, и Анюта стала играть, как ни в чем не бывало. Для нее главное – перешагнуть через барьер знакомства. А потом она уже спокойно играет и получает удовольствие.