Московский парад Гитлера. Фюрер-победитель - Игорь Градов

– Взорвать все, к сожалению, не получится, – вступил в разговор генерал-губернатор, – не хватит динамита, поэтому предлагаю разрушить только самые ценные объекты, а остальные просто сжеть. Можно, кстати, пустить огонь на восточные окраины города – там много деревянных домов, пламя задержит продвижение русских…

– Уничтожьте все, что сможете, а потом взорвите шлюзы. У вас все готово? – Гитлер повернулся к бригаденфюреру Блогу.

– Так точно, можно пустить воду хоть сейчас.

– Но она затопит шоссе и отрежет нашим войскам путь к отступлению, – заметил Манштейн.

– Вот и отлично, моим солдатам придется драться до конца!

Генералы недоуменно переглянулись – перспектива остаться в окруженном, затопленном городе их не вдохновляла. Между тем Гитлер наклонился к карте и несколько мгновений изучал расположение частей.

– Какие районы Москвы окажутся под водой? – спросил он у генерал-губернатора.

– Если одновременно взорвать шестой, седьмой и восьмой шлюзы, – пояснил фон Грот, – то затопит полгорода. Вода дойдет до самого Кремля…

– Замечательно, считайте, что ваш план одобрен.

– Но есть одно затруднение, – заметил губернатор. – Русские могут выбросить десант и захватить шлюзы, у нас слишком мало сил, чтобы удерживать их в течение длительного времени.

– Это задача войск СС, – Гитлер резко повернулся к бригаденфюрер СС Блогу, – вы обязаны во что бы то ни стало выполнить мой приказ – взорвать канал. Пусть все наши солдаты погибнут, но город должен исчезнуть с лица Земли! Это для вас главная задача, бригаденфюрер, все остальное не имеет значения!

– Мы исполним свой долг! – Блог подобрался и встал по стойке "смирно".

– Тогда немедленно бросьте все силы на охрану канала, я снять с фронта часть батальонов СС. Манштейн, передайте генералу Зеерману – его армия должна держаться до последнего! Нам нужны двое суток для уничтожения Москвы, и я хочу получить их. И знайте, – Гитлер обвел глазами присутствующих, – я покину этот город последним, когда советские танки будут стоять уже на Красной площади! Но перед этим я хочу лично убедиться, чтобы Москва ушла под воду!

Москва

9 марта 1942 года

Дом на набережной

Нина собиралась на очередное свидание с дочерью. Как и в прошлый раз, она приготовила продукты – немного муки, сухое молоко, яичный порошок, тушенку, брикет бельгийского сливочного масла. Все это взяла на складе, обслуживающем штабных офицеров. Там еще оставались кое-какие запасы, хотя в войсках уже ощущалась нехватка самого необходимого.

Ну вот, кажется, и все, можно идти. Нина подумала немного и на всякий случай положила в карман пальто пистолет. Потом вышла в коридор и стала надевать ботинки.

– Ты уже уходишь? – донесся из столовой голос Инги.

– Да, у меня срочное дело.

– Тебя ждать к ужину?

– Нет, ешь без меня, возможно, я задержусь. Сама знаешь, что творится в городе…

– Хорошо, тогда до вечера.

Инга пила в столовой чай. Точнее, делала вид, что пьет, а сама исподтишка наблюдала за Ниной. Та чувствовала это, но старательно делала вид, что все идет, как обычно.

– До вечера, Инга, – нарочито громко сказала Нина и захлопнула входную дверь.

Выйдя в вестибюль, она не стала вызывать лифт, а осталась на лестничной площадке. Через полминуты, стараясь не шуметь, аккуратно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Инга, повернувшись спиной, с кем-то громко разговаривала по телефону.

– Да, она только что вышла. Что взяла с собой? То же, что и в прошлый раз – муку, консервы, масло, в общем – продукты. Думаю, отправилась на свидание с дочерью. Нет, Вилли, она меня не подозревает, по крайней мере, пока…

Нина поняла, что Инга разговаривает с Краухом. Это могло сорвать все ее планы… Осторожно, ступая на цыпочках, она проскользнула в квартиру, вытащила пистолет, примерилась, сделала три быстрых шага и ручкой, сверху вниз, сильно ударила Ингу по голове. Та коротко вскрикнула и уронила телефонную трубку. Нина ударила еще раз, и девушка медленно осела на пол.

Рихтер наклонилась над телом и прислушалась – Инга была без сознания. Тогда она взяла телефонную трубку и прижала ее к уху.

– Алло, – донесся голос штурмбанфюрера, – Инга, что случилось? Почему вы не отвечаете?

Нина усмехнулась и нажала на рычаг. Постояла некоторое врем в коридоре, размышляя, что делать дальше, однако долго раздумывать было некогда – ее ждал Ян с дочерью.

Рихтер вернулась в свою комнату, вытащила из-под кровати небольшой коричневый чемодан, открыла гардероб и критически осмотрела свои вещи. Их было немного – два комплекта военной формы, повседневная и парадная, три платья, один жакет, туфли. Нина взяла всю гражданскую одежду и быстро запихнула в чемодан, а сверху на всякий случай положила военный китель и юбку. Оставшееся место заполнила продуктами – выгребла все, что имелось в доме. С трудом захлопнув крышку, она вышла в коридор. Надо было что-то решать с Ингой… Скоро она очнется и поднимет шум, к тому же Краух наверняка уже заподозрил неладное и выслал своих головорезов.

Нина взяла подушку и плотно прижала к лицу Инги, потом одной рукой достала пистолет, приложила к голове девушки и выстрелила. Звук, как она и рассчитывала, получился глухой, еле слышный. В соседней квартире вряд ли что-либо услышали….

Убедившись, что Инга мертва, Нина подхватила чемодан и покинула квартиру. Выйдя на лестничную площадку, она тщательно заперла дверь на замок – пока ее выломают, пройдет немало времени. После чего быстро спустилась во двор. На счастье, дежурная машина уже стояла у подъезда – только что приехал кто-то из штабных. Нина решительно уселась на переднее сиденье и приказа шоферу ехать к дому генерал-губернатора. Этот был отвлекающий маневр: когда ее начнут искать, водитель скажет, что отвез капитана Рихтер в резиденцию фон Грота, а пока разберутся, опросят сотрудников комендатуры, она успеет исчезнуть. Только бы быстрее добраться до улицы Горького…

Центр была забит военными грузовиками, непрерывным потоком двигавшимися в сторону Садового кольца. Под брезентом угадывался тщательно упакованный в деревянные ящики груз – перед отступлением немцы вывозили из города все ценное. Если учесть, что Москва досталась им почти в целости и сохранности, то трофеев набралось много. Одна только старинная мебель, дорогие ковры, позолоченные светильники, бронзовая скульптура и прочая роскошь из кремлевских дворцов чего стоили! Не говоря уже о картинах и ювелирных украшениях, награбленных в музеях и на частных квартирах. А еще сырье, станки, генераторы и прочее оборудование с московских фабрик и заводов… Все это тянуло на сотни миллионов рейхсмарок. Вывозили даже одежду, обувь и посуду, оставшуюся в магазинах и домах горожан. Не оставлять же хорошие шубы, добротные пальто, костюмы и платья, а также дорогие фарфоровые сервизы! В Рейхе все пригодится… Вот и нагружали автомобили сверх всякой меры и гнали прочь из Москвы, надеясь, что удастся проскочить до того, как крышка захлопнется. Фюрер отдал четкий приказ – забирать все, что можно…

Нина попросила шофера остановиться напротив дома генерал-губернатора. Резиденция главы города сейчас напоминала разоренный муравейник: беспрестанно вбегали и выбегали офицеры, солдаты под командованием унтеров вытаскивали диваны, столы, стулья и грузили их в машины. Нина подхватила чемодан и быстро пошла по направлению к главному входу, в суматохе никто не обратил на нее внимание.

На ступеньках Нина остановилась и оглянулась – машина уже уехала. Очень хорошо, теперь пора замести следы. Она почти бегом устремилась вверх по улице Горького – до встречи на Тверском бульваре осталось всего восемь минут. "Только бы Алексей не опоздал", – думала Нина, судорожно сжимая тяжелый чемодан.

Но вот и бульвар… Ровно в 10 часов у его ограды притормозил знакомый "хорьх", за рулем которого, как всегда, сидел Миронов. Нина буквально перелетала через сугробы и плюхнулась на заднее сиденье.

– Поехали, – приказала она, – скоро здесь будет гестапо.

– А чемодан зачем? – удивился Алексей, выруливая в сторону Никитской улицы.

– Потом все объясню, а теперь поторопитесь, пожалуйста…

Ехать быстро не получилось – приходилось то и дело пропускать грузовики и военную технику. Казалось, что уезжает весь город, однако никакой паники не чувствовалось, все действовали четко и слажено. Немецкая привычка к порядку и дисциплине…

Нина заметно нервничала и постоянно оглядывалась – нет ли погони, но гестаповских машин пока не наблюдалось – видимо, Краух еще не приказал искать ее. Это было хорошо – к тому времени, когда он разберется в ситуации, она будет уже далеко.

Промелькнули бульвары, показалась набережная Москва-реки. При въезде на Крымский мост пришлось постоять – один из военных грузовиков заглох, и несколько солдат откатывали его в сторону. Но вот наконец и Нескучный сад. Несколько минут, как обычно, покружили по его просекам, проверяя, нет ли "хвоста", потом подъехали к знакомой беседке. Петерсен уже стоял у хлебного фургона и курил. Когда "хорьх" затормозил, он подошел к задней двери, чтобы помочь Нине выбраться, и тут заметил чемодан. В его глазах появилось легкое недоумение.