Забытая история русской революции. От Александра I до Владимира Путина - Сергей Валянский

Итак, политические начинания этого периода вызвали в обществе нестабильность. И её усилили ошибочные действия в экономической сфере. Проблема была в том, что Александр I, побывав в Европе, возможно, вполне искренне желал России такого же богатства и свобод, как там, — но совершенно не понимал особенностей своей собственной страны. И конечно, он знать не знал основ экономики: капиталы идут туда, где выше прибыль, и не идут туда, где она ниже, а товар… товар идёт на рынок, пока есть платёжеспособный спрос.

Не учитывая этого, и стремясь укрепить экономические связи с европейскими странами и США, император в 1816–1819 годах резко снизил заградительные пошлины на западноевропейские промышленные товары. Лавина английских, французских, германских изделий хлынула в Россию. Русские товары не выдержали конкуренции: началось разорение и банкротство российского купечества и фабрикантов, серебро побежало из страны, курс ассигнаций рухнул.

В конце концов, Александр вынужден был отказаться от «экономической интеграции», и в 1822 году распорядился ввести высокий протекционистский тариф: вновь опустился занавес, экономически отгородивший Россию от Европы. Но было уже поздно — за эти годы купцы и фабриканты отшатнулись от царя, а дворяне, будущие декабристы, получили дополнительный козырь в своей игре.

1816. — Возникновение тайного общества «Союз спасения», объединившего три десятка человек, в основном офицеров. Они поставили себе главные задачи: уничтожение крепостного права и изменение абсолютистской формы правления.

1818. — Возникновение тайного общества «Союз благоденствия». Предоставление крестьянам права заниматься промышленной деятельностью.

С 1816 года всесильным временщиком при царе был А. А. Аракчеев, хороший организатор, кадровый военный. С этого года Александр перестал выслушивать традиционные доклады министров, читая лишь краткие выжимки из них, подготовленные в канцелярии Аракчеева, который фактически стал премьер-министром.

В 1816–1819 годах по поручению императора канцелярия Аракчеева и Министерство финансов втайне подготавливали проекты освобождения крепостных крестьян, причём проекты достаточно радикальные. Аракчеев предлагал освободить крестьян посредством их самовыкупа у помещика с последующим наделением их землёй за счёт казны. По мнению же министра финансов Гурьева, отношения между крестьянами и помещиками следовало строить на договорной основе, а различные формы собственности на землю вводить постепенно.

Император одобрил оба проекта, но ни один так и не был реализован. Личную свободу получили только крепостные Прибалтики. В 1816 году по инициативе эстляндских дворян Александр I подписал указ об освобождении крестьян этой губернии от крепостной зависимости; затем по такому же сценарию крепостное право было отменено в Курляндии (1817) и Лифляндии (1819). Однако помещики сохранили в полной собственности все земельные угодья, и за аренду помещичьей земли крестьяне были обязаны выполнять барщинную повинность. К тому же многочисленные стеснения (например, ограничение права на перемену места жительства) сохранились. Вдобавок этих «вольных» батраков помещик мог подвергать телесным наказаниям, попросту пороть. Вот такая свобода (по инициативе самих дворян) получилась в Прибалтике. А между тем считается, что здесь впервые в истории Российской империи было отменено крепостное право!..

Одно из интереснейших нововведений той эпохи — военные поселения. Ещё в 1769 году отец Александра, Павел, — тогда он был пятнадцатилетним мальчиком, — с интересом изучал сочинение князя Щербатова «Путешествие в землю Офирскую», содержавшее план организации военных поселений. Армия в утопической Офирии состоит из солдат, которые живут в специальных селениях: в каждом селении рота солдат. Каждому солдату дадена земля, — хоть и меньше доли обыкновенного хлебопашца, но довольно для прокормления, — которую он обязан обрабатывать. Треть из каждой роты, переменяясь погодно, производит солдатскую службу. Но все они должны каждый год собираться на три недели и обучаться военному делу. Каждый отставленный солдат, по выслуге урочных лет, не только должен в селение своего полка возвратиться, но и в свою роту. В полках есть и мастера: плотники, столяра, шляпники и т. д.

Так вот, эта идея князя Щербатова, оставшаяся для Павла юношеской фантазией, была реализована его прогрессивным сыном в 1810 году, а самое широкое распространение получила с 1816 года. К концу правления Александра I на положение подобных военных поселян было переведено примерно 375 тысяч государственных крестьян, что составляло около трети русской армии, которую, очевидно, в перспективе предполагалось всю сделать «поселенной».

Созданием военных поселений власть рассчитывала решить сразу несколько проблем. Прежде всего, это позволяло уменьшить расходы на содержание армии, что было чрезвычайно важно при расстройстве финансов в последние годы царствования Александра из-за «открытой» мировому рынку экономики и бездумной эмиссии бумажных денег. То есть вооружённые силы попросту переводили на самоокупаемость. С другой стороны, так предполагалось обеспечить комплектование армии в мирное время за счёт естественного прироста поселенцев, поскольку они женились и плодились. Наконец, такой мерой усиливался административный надзор за государственной деревней.

Военные поселяне корчевали леса, осушали болота; в поселения привлекались представители прикладной науки — инженеры, архитекторы, землемеры. К полевым работам стали применять военные нормы: за плугом ходили установленным «тихим шагом», молотьбу производили под команду капрала «по темпам». Поселяне не имели права уходить на заработки, заниматься торговлей или промыслом. Жён им назначали по жребию. Их дети с 12 лет отбирались от родителей и переводились в разряд кантонистов (солдатских детей), а с 18 лет считались находящимися на действительной военной службе.

Реализацией этой благой идеи гуманный император пытался уменьшить количество крепостных в западных и центральных губерниях. Скупая у разорённых войной помещиков земли с крестьянами, правительство сокращало распространённость крепостного права, ведь военнопоселенцы становились государственными крестьянами. И вот результат гуманных намерений: изначально добрый царь-реформатор, желая раскрепостить крестьян, фактически закрепостил их дважды: и как крестьян, и как солдат. В итоге идея умерла; военные поселения были в 1830-е годы преобразованы в округа пахотных солдат, отбывавших рекрутскую повинность на общих основаниях.

В 1817 году Министерство народного просвещения преобразовали в Министерство духовных дел и народного просвещения. В нём сосредоточивалось управление и церковными делами, и народным образованием. Началась атака на университеты: поведение студентов ставилось под мелочную административную опеку. В 1819 году настоящему разгрому подвергся Казанский университет, признанный рассадником вольнодумства; одиннадцать профессоров было уволено за неблагонадёжность. Преподавание всех предметов перестраивалось в духе христианского вероучения, понимаемого весьма примитивно, что никак не способствовало развитию религиозного чувства.

В 1820 году началась революция в Испании и народное восстание в Неаполитанском королевстве. В такой обстановке на очередном конгрессе Священного союза было провозглашено его право на вмешательство во внутренние дела стран, охваченных революцией. Участники конгресса поручили Австрии направить свои войска в Неаполь для восстановления порядка. Затем ещё один революционный очаг возник в Пьемонте — австрийские войска подавили и эту революцию. В охваченную революцией Испанию была осуществлена интервенция французских войск. В ряде актов участвовала Великобритания.

В 1821 году началось освободительное движение в православной Греции против турецкого ига. Александр I отказал восставшим в какой-либо поддержке, вторя мнению австрийского канцлера К. Меттерниха: тот называл греков мятежниками, выступающими против их законного государя — турецкого султана. На деле же Меттерних старался избежать утверждения в Греции русского влияния, что было бы неизбежным в случае её освобождения от Османской империи с помощью России, а наш император следовал за мнением западных «коллег». Общественное мнение России, однако, негативно отнеслось к позиции, занятой царём.

Легко догадаться, что поныне декларируемый историками тезис о внешнеполитическом могуществе России того времени маскирует истинное положение дел: русский император, ослеплённый западными «свободами» и экономическими достижениями, поступал тогда и так, когда и как этого желали его западные друзья. Подлинные интересы России при этом не учитывались.