Уловка Прометея - Роберт Ладлэм

– Не шевелись! – раздался стальной голос.

Вернув голову в прежнее положение и глядя прямо перед собой, Брайсон поинтересовался:

– Почему бы вам, по крайней мере, не покончить с этим побыстрее?

– Потому что сейчас ты чувствуешь то, что чувствовали другие, – отозвался профессионал. Похоже, это его забавляло. – Страх, ощущение тщетности всех твоих усилий, безнадежность. Смирение с неизбежным.

– По-моему, вы слишком много философствуете. Могу поспорить – вы даже не знаете, кто выписывает вам чеки на оплату.

– До тех пор, пока мне по ним платят, меня это особо не волнует.

– Вне зависимости от того, кто они такие и что делают, – негромко произнес Брайсон. – Вне зависимости от того, работают они на США или против.

– Я уже сказал: до тех пор, пока мои чеки оплачивают, меня это не волнует. Я не лезу в политику.

– Отличный образ мыслей. После нас – хоть потоп.

– Такая уж у нас работа.

– Вовсе не обязательно доводить до этого.

Брайсон сделал многозначительную паузу.

– Не обязательно, если мы сумеем найти общий язык. Все мы кое-что припрятываем. От нас этого ожидают. Дискреционные счета, предоставленные в твое распоряжение, возмещаемые расходы – завышенные, конечно. Проценты с этих сумм откладываются, отмываются и выгодно помещаются. Деньги должны работать на хозяина. И я хочу, чтобы они поработали на меня прямо сейчас.

– Чтобы выкупить тебе жизнь, – понимающе отозвался убийца. – Но ты, похоже, подзабыл, что я зарабатываю на жизнь не только на тебе. Может, у тебя и вправду неплохой счет, – но у них целый чертов банк. А против конторы одиночке не вытянуть.

– Да, против конторы одиночке не вытянуть, – согласился Брайсон. – Но тебе и не нужно этого делать. Ты просто доложишь, что объект оказался даже лучше, чем тебе рассказывали, – еще опытнее. Умудрился уйти. О господи, ну этот мужик хорош! Они не усомнятся в твоих словах – они сами хотят в это верить. Ты сохраняешь свой аванс, свой задаток, а я удваиваю сумму гонорара. Договоримся, как деловые люди, приятель.

– В наше время за счетами очень тщательно следят, Брайсон. С тех пор, как ты ушел из дела, многое изменилось. Все расчеты ведутся через компьютер, и перемещение денег теперь легко отследить.

– Наличные следов не оставляют, если их не пометить.

– В наши дни следы оставляет все, и ты сам это знаешь. Извини, но мне надо выполнять свою работу. И на этот раз мы имеем дело с обыкновенным самоубийством. Понимаешь, у тебя развилась депрессия. Никакой личной жизни, заслуживающей упоминания, у тебя нет, а академическим кущам никогда не сравниться с напряженной шпионской работой. Твоя клиническая депрессия была засвидетельствована видным психиатром и психофармакологом...

– Извини, но с психиатром я встречался всего раз в жизни, много лет назад, когда поступал на военную службу.

– Несколько дней назад, – с мрачной усмешкой в голосе поправил его убийца. – Ты уже больше года состоишь на учете у психиатра.

– Что за чушь!

– В наше время компьютеризации возможно все. Рецепты тоже все на месте: тебе выписывали антидепрессанты, и ты их покупал, наряду с успокоительными препаратами и снотворным. А в твоем домашнем компьютере, насколько я понимаю, найдут предсмертную записку.

– Предсмертные записки обычно пишут от руки, а не печатают на машинке и не набивают в компьютер.

– Охотно верю. Я вижу, мы оба поднаторели в имитации самоубийств. Но можешь мне поверить, в этом деле никто копаться не станет. И никакого вскрытия не будет. Родственников, которые могли бы потребовать провести аутопсию, у тебя нет.

Слова профессионала, – хоть он, несомненно, просто повторял то, что ему сказали, – причинили Брайсону боль. Убийца сказал правду: с тех пор, как Елена покинула его, у Ника не осталось родственников. «Точнее говоря, с тех пор, как Директорат убил моих родителей», – с горечью подумал он.

– Но должен признать, я был польщен, получив это задание, – подытожил убийца. – В конце концов, они сказали, что ты был одним из лучших агентов-оперативников.

– А как ты думаешь, почему это задание поручили именно тебе? – поинтересовался Брайсон.

– Не знаю и знать не хочу. Меня это не интересует. Работа есть работа.

– И ты думаешь, что надолго меня переживешь? Что тебе позволят бродить и трепать языком? Откуда им знать, что я успел тебе наговорить? Ты что, всерьез надеешься остаться в живых?

– Да плевал я! – неубедительно огрызнулся профи.

– Нет, я не думаю, чтобы твои работодатели вообще намеревались оставить тебя в живых, – мрачно протянул Брайсон. – Мало ли, что я мог тебе растрепать...

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил убийца после короткой неуютной паузы. Похоже, он наконец-то заколебался. Брайсон почувствовал, как давление пистолетного дула на мгновение исчезло. Одна-две секунды нерешительности со стороны предполагаемого убийцы – вот все, что было нужно Нику. Его левая рука тихо, плавно соскользнула с руля и нырнула за спину. Готово! Он добрался до «глока»! Не оборачиваясь, Брайсон несколько раз выстрелил назад, быстро нажимая на спусковой крючок. Салон автомобиля наполнился оглушительным грохотом; крупнокалиберные пули кромсали обшивку в клочья. Попал ли он в убийцу? Брайсон стремительно развернулся, не выпуская пистолет из рук, и понял, что его непрошеный спутник мертв: пуля снесла ему половину черепа.

* * *

На этот раз они встретились в Лэнгли, на седьмом этаже нового здания агентства, в кабинете Данне. Стандартные процедуры были отодвинуты в сторону, и Брайсона пропустили в штаб-квартиру ЦРУ с минимумом церемоний.

– И почему меня не удивляет, что парни из Директората объявили на вас охоту? – поинтересовался Гарри Данне с хриплым смешком, тут же сменившимся привычным кашлем. – Только они, кажется, забыли, с кем имеют дело.

– Это в каком смысле?

– Да в таком, Брайсон, что вы лучше любого их человека, которого они могут на вас натравить. Боже милостивый! Теперь эти гребаные ковбои будут знать, с кем имеют дело!

– Они также знают, что им не хочется видеть меня здесь, в этом здании и этом кабинете, – и эта мысль здорово подтачивает мое мужество.

– Главное, чтобы было что подтачивать, – отозвался Данне. – Но они заодно знают, как держать вас в изоляции. Вам неизвестны их настоящие имена – одни лишь легенды. А с них, конечно, пользы просто немерено. Особенно если учесть, что эти легенды предназначены – или были предназначены – для внутреннего пользования Директората и с нашей собственной базой данных никак не пересекаются. Взять хоть того же Просперо, о котором вы упоминали.

– Я же вам уже сказал: это все, что мне о нем известно. Кроме того, это было пятнадцать лет назад. Для оперативной работы это все равно что геологическая эпоха. Я полагаю, что Просперо был датчанином или, по крайней мере, имел датские корни. Очень изобретательный оперативник.

– Лучшие художники-портретисты ЦРУ нарисовали портрет по вашему описанию, и теперь мы пытаемся отыскать кого-нибудь похожего среди хранящихся в архивах фотографий, карандашных набросков и словесных описаний. Но наше программное обеспечение все еще недостаточно приспособлено для нужд разведки. Так что эта тяжелейшая работа ведется почти наудачу. И пока что у нас нашлась только одна зацепка. Тот парень, с которым вы вместе вели в Шанхае одно очень щепетильное дельце об эксфильтрации...

– Сигма.

– Огилви. Фрэнк Огилви, житель Хилтон-Хэд, Южная Каролина. Или, возможно, мне следовало бы сказать – бывший житель.

– Переехал? Перевелся?

– Жаркий день, забитый отдыхающими пляж. Дело было семь лет назад. Споткнулся, упал, умер. Инфаркт. Или, по крайней мере, выглядело как инфаркт. Как сказал нам один свидетель, это происшествие вызвало легкую толкотню на пляже, и без того переполненном.

Несколько мгновений Брайсон сидел молча, разглядывая стены кабинета Данне – окон здесь не было, – и размышлял. Потом вдруг произнес:

– Если ищешь муравьев, отправляйся на пикник.

– Опять что-то вспомнилось?

Данне и на этот раз рассеянно теребил незажженную сигарету.

– Это была одна из присказок Уоллера. «Если ищешь муравьев, отправляйся на пикник». Вместо того чтобы искать их там, где они были, нам надо вычислить, где они сейчас. Спросите себя: что им нужно? Чем они склонны заняться?

Данне бросил растерзанную сигарету и поднял глаза, внезапно насторожившись.

– Ответ будет гласить: оружие. Боевая техника. Складывается впечатление, будто они пытаются обзавестись целым арсеналом. Мы полагаем, что они провоцируют какую-то заварушку на южных Балканах, но окончательная их цель иная.

– Оружие...

У Ника в голове зашевелилась какая-то мысль.

– Огнестрельное оружие и боеприпасы. Всякая хитроумная фигня. – Данне пожал плечами. – То, что может устроить шумиху в ночи. Когда принимаются летать бомбы и пули, ваши собственные генералы всегда начинают выглядеть более привлекательно. Что бы они ни замышляли, мы найдем способ положить этому конец. Любыми средствами.