Отзвуки эха - Ричард Матесон

— Нет.

Болтливость явно не была ее отличительной чертой. Это, конечно, хорошо, но... что-то с ней было не так. Я кашлянул и решил докопаться до истины.

— Скажи, а у тебя много свободного времени?

— Да.

— Я имею в виду, — заторопился я, — у тебя же школа, дом, еще всякие дела. Может быть, мама возражает против твоей работы?

— Нет.

В моем мозгу всплыло ощутимо и ясно: у нее нет матери. Не подумав как следует и не вполне осознавая, что говорю вслух, я спросил:

— Твоя мама умерла?

Она резко повернулась и изумленно уставилась на меня. Хотя при этом она не произнесла ни слова, я точно знал, что не ошибся. Я смущенно хмыкнул и отвел глаза.

— Мне Элси сказала, — сообщил я, отлично понимая, что Элси, скорее всего, никогда не интересовалась ее семьей.

— А-а... — По ее тону я так и не понял, поймала она меня на вранье или нет.

Она смотрела только на дорогу. Я тоже. Оставшийся путь мы проделали в молчании. А я все пытался разобраться в собственных ощущениях: почему мне так неуютно рядом с ней?

Вскоре мы подъехали к дому. Так же молча Дороти вышла из машины и направилась к крыльцу. У дверей она остановилась, ожидая, когда я подойду и впущу ее в дом. Я машинально отметил, что она очень маленького роста.

— Заходи. — Я старался казаться приветливым и беззаботным, но в душе крепло предчувствие чего-то ужасного. Оно еще более усилилось, когда я остановился рядом с Дороти. Что же происходит? А я так надеялся на спокойный вечер с Энн, когда можно позволить себе расслабиться и ни о чем не думать. И, как назло, тревоги и волнения нахлынули вновь, непонятные, на первый взгляд беспричинные и, должно быть, поэтому приводящие в бешенство.

Из комнаты Ричарда вышла Энн:

— Привет.

Губы Дороти сложились в механическую улыбку, не добавившую привлекательности ее бледному лицу, покрытому мелкими точками угрей.

— Ребенок спит, — сообщила Энн, — у тебя не будет с ним хлопот.

Дороти кивнула, а я внезапно почувствовал где-то внутри настоящий взрыв тревоги. Ощущение было коротким, но таким сильным, что у меня перехватило дыхание. Исчезло оно почти сразу же, оставив после себя только противную слабость.

— Я сейчас буду готова, — сообщила Энн и отправилась с расческой в ванную.

Не помню, что я ответил, да это и не важно. Я не мог отвести взгляд от Дороти, которая стояла у окна на том же самом месте, где мне являлась женщина в черном. Я почувствовал уже знакомое напряжение в животе, вслед за тем тело охватила ставшая привычной дрожь. Пытаясь взять себя в руки, я нервно рассмеялся и не очень твердой рукой указал на книжные полки:

— Если захочешь почитать, не стесняйся, книги в твоем распоряжении.

Дороти молча стояла у окна. Пиджак застегнут на все пуговицы, руки глубоко в карманах. Она взглянула сначала на книги, потом на меня и поспешно отвела глаза.

— Сними пиджак, жарко, — гостеприимно предложил я.

Она молча кивнула.

Я разглядывал ее с искренним недоумением и никак не мог объяснить не покидавшее меня смутное, расплывчатое чувство тревоги.

— Телевизор там, — я снова подал голос, — включай, если хочешь.

Дороти хранила молчание.

Я отправился в кухню и налил себе воды. Ее вкус показался мне настолько отвратительным, что я сумел сделать только один глоток. Стиснув зубы, я посоветовал себе расслабиться и не паниковать. И преисполнился решимости во что бы то ни стало весело провести вечер и получить удовольствие. Даже если это меня убьет.

— Если проголодаешься, — я сделал еще одну попытку пообщаться с девочкой, — поищи что-нибудь в холодильнике.

В ответ ни звука.

В доме было тепло, и Дороти решила все-таки снять пиджак. Я невольно заметил, что у нее слишком тяжелая для ее возраста грудь. Правда, свободная шелковая блузка, мягкими складками спускающаяся на бедра, скрадывала ее полноту. Приблизившись, я машинально отметил, что ее иссиня-бледные щеки тронул едва заметный румянец. Волнуется?

Я вошел в ванную и посмотрел в зеркало через плечо укладывающей волосы Энн. Еще раз мысленно приказав себе расслабиться, я улыбнулся ее отражению. Поздравить себя было не с чем. Улыбка получилась кривой.

— Ты в порядке? — удивилась Энн.

— Конечно, а почему ты спрашиваешь?

— По-моему, ты какой-то взвинченный.

— Тебе показалось.

Я достал из внутреннего кармана расческу и начал сосредоточенно причесывать и без того безукоризненно лежащие волосы. Любопытно, заметила ли Энн, что моя рука с расческой слегка дрожит. Еще более интересно, догадывается ли она, что я всерьез обдумываю вопрос, не сошел ли я с ума.

— Кстати, Дороти, — спохватилась перед уходом Энн, — тебе придется закрыть входную дверь изнутри. Снаружи она не запирается.

Не могу описать ужасное чувство, буквально парализовавшее меня при звуке защелкнувшегося замка. На несколько секунд я застыл, борясь с подступившей к горлу тошнотой. Ничего не заметившая Энн взяла меня за руку и потянула к машине. Нацепив на лицо вымученную улыбку, я двинулся следом.

— Я уже говорил, что ты сегодня изумительно выглядишь?

Комплимент оказался весьма кстати. Энн улыбнулась и одарила меня легким поцелуем. На секунду я прижал ее к себе, вдохнул тонкий, чуть горьковатый аромат духов и поклялся себе, что сумею остановить преследующую нас чертовщину. Хватит!

— Ты так хорошо пахнешь.

— Спасибо, милый.

Не удержавшись, я оглянулся на наш дом и сразу же увидел Дороти, которая наблюдала за нами через раздвинутые планки жалюзи.

— Милый, что с тобой?

Я рассмеялся, но, пожалуй, невесело. Мне было страшно.

— О чем ты? — упорно глядя в сторону, полюбопытствовал я.

— По-моему, ты нервничаешь!

— Милая, видишь, что со мной делает любовь. Неужели ты не поняла, что всему виной страсть... желание.

Энн слегка склонила голову:

— Даже так?

— Конечно, и не думай, что сможешь отвертеться, прикрываясь своим положением.

— Должна признать, — Энн приняла правила игры, — что ты самый сексуальный водитель из всех, которых я когда-нибудь нанимала.

Я довольно ухмыльнулся и повернул ключ зажигания. На повороте я еще раз оглянулся. Жалюзи уже были на месте. В моей душе что-то дрогнуло, и я почувствовал непреодолимое желание ударить по тормозам и со всех ног бежать обратно в дом. Уже в который раз посоветовав себе не пороть горячку и не совершать необдуманных поступков, я нажал вместо тормоза на газ, и машина резво рванулась вперед.

— Полегче, любезный, — улыбнулась Энн.

— В вашем присутствии, мадам, ноги меня не очень-то слушаются, — заявил я тоном профессионального слуги, искренне надеясь, что мне удалось скрыть владевшее мной смятение. Руки не дрожали только потому, что я мертвой хваткой вцепился в руль. Злость на самого себя оказалась плохой помощницей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});