Нам, живущим - Роберт Хайнлайн

— Через секунду после того, как мы окончательно закроем тему Европы. Что случилось после войны?

— Мы не знаем, Перри. Подробностей особенных нет. Правило невмешательства так никогда и не прекратило полностью действовать, и мы не возобновили торговые или дипломатические отношения. Знаем, что население постепенно растет. Область по преимуществу аграрная, экономика носит в основном деревенский и загородный характер. Большая часть населения не имеет образования, а технические знания практически утрачены. Мы знаем не все, хотя у нас существует ряд миссий, проводящих этнологические и социологические исследования. А теперь расскажи мне, что произошло после убийства Мэлоуна.

— Что ж, Ла Гуардиа занял офис в 1951 году и находился на посту два срока. Парень, что режиссировал эту запись, похоже, считает, что самым большим достижением Ла Гуардиа стало реформирование банковской системы. Он называл это Борьбой Банков.

— Да, и важность этой реформы в том, что она сделала возможной существующую ныне экономическую систему.

— Подождите секунду, прошу вас. А какова существующая экономическая система? Диана говорит, что не социализм. Значит, капитализм?

— Можешь называть ее так, если угодно. Я бы предложил тебе пока что считать ее приватизированным индустриализмом. Ла Гуардиа уничтожил капитализм в твоем понимании. Он начал с нуля и основал народный банк, Банк Соединенных Штатов.

— А разве Банк Федерального Резерва к тому времени уже не существовал?

— Да, но Банк Федерального Резерва, несмотря на свое название, не принадлежал народу. И вообще в привычном понимании слова банком не являлся. Физическое лицо не могло получить заем в этом банке и не могло поместить в него деньги на хранение. Этим банком могли пользоваться лишь банкиры, которые им и владели. Ла Гуардиа хотел создать реальный банк, которым владели бы граждане и пользовались граждане. Но банкиры противодействовали ему на каждом шагу. Они контролировали большинство газет, владели значительной частью благ страны, а на остальную часть у них были закладные того или иного рода. В политической машине положение банкиров было тоже весьма устойчивым. Так что банкиры начали войну против него. И это его рассердило. Судя по тем свидетельствам, что нам доступны, сердить Цветочек[7] всегда было небезопасно. Он протолкнул свой законопроект о банках, используя личное обаяние и запугивание, и объявил всей стране, что готов давать деньги в заем всем и каждому, кому отказали в кредитах частные банки. Понимаешь, банки сеяли панику и страх, отзывая займы и отказываясь давать деньги в заем.

Ла Гуардиа восстановил спокойствие еще раньше, чем успел подготовить все механизмы для управления банковским бизнесом. И теперь ему уже мало было просто открыть собственный банк. Этот банк строился как финансовый агент правительства, способствующий проведению задуманных Франклином Рузвельтом финансовых операций между правительством и гражданами. Ла Гуардиа преисполнился решимости разорить частных банкиров. Он обратился к ряду финансистов и сам изучил теорию денег. Он пришел к убеждению, что обычное коммерческое финансирование может обходиться в стоимость обслуживания плюс стоимость страхования, что гораздо меньше, чем взимавшиеся банками процентные ставки, основанные на спросе и предложении и представлении о деньгах как товаре, а не государственном средстве обмена. Он начал давать деньги взаймы, исходя из этой теории. Его бухгалтерия достаточно точно рассчитала стоимость обслуживания и примерные страховые взносы. По мере развития системы страховка стала отражать удельный вес потерь предшествующего периода. Правительство давало кредиты такого типа и с таким дисконтом, что потери были невысоки, и всего через год федеральное правительство уже выдавало деньги гражданам по средней годовой процентной ставке 0,75%.

Затем Ла Гуардиа нанес решающий удар. Его новое банковское законодательство позволяло правительству регулировать удельный вес банковских резервов, которые банки обязаны были держать, чтобы обеспечить запросы вкладчиков. Если ты изучал банковские законы своего периода, то знаешь, что так называемый резерв — это уловка, позволяющая банкиру давать взаймы деньги, которых у него никогда не было. Резерв позволял создавать новые деньги, не обеспеченные ни золотом, ни собственными средствами банкира, но за счет клиентов.

Ла Гуардиа в своей коррекции был беспощаден. Он запустил программу, обязывающую банки иметь стопроцентные резервы по истечении трех лет. Раздраженные банкиры устроили показательное разбирательство и довели дело до верховного суда. Генеральный прокурор заявил, что закон и порядок, установленные программой, не просто конституционны, но и призваны прекратить нарушение Конституции, коим определенно являются частичные резервы, ведь в Конституции правом чеканить монету и регулировать ее ценность наделяется только Конгресс. Суд поддержал администрацию по всем пунктам в знаменитом решении г-на Франкфуртера Правосудного,[8] и денежные манипуляции в США перестали существовать.

— Так значит, частным банкам пришел конец?

— Не совсем. Они сохранились как полезный институт депозитарного хранения, поскольку вскоре стали предлагать своим клиентам услуги, не предлагавшиеся Банком США. Если тебе требуется доставка вклада на дом или же ты хочешь обналичить чек посреди ночи, частные банкиры с радостью окажут тебе такую услугу. А, кроме того, по-прежнему оставалось большое пространство для спекулятивных кредитов — благодаря людям, желавшим рискнуть своим капиталом в надежде на крупную прибыль. Банки продолжают давать в долг под большие проценты в областях, где риски велики и их непросто оценить заранее, однако теперь они обязаны ссужать реальные деньги, а не нарисованные. Новая система резервирования положила этому конец. Ты узнаешь, какую важную роль банкиры-спекулянты сыграли в проникновении в Южную Америку. Они и сейчас играют важную роль. Они создают элементы частной инициативы и предпринимательства, которые не способно создать правительство.

— А что там с проникновением в Южную Америку? Записи на эту тему как-то туманны, или, может быть, я просто уже не смог это переварить.

— Отдельные историки считают, что это было скорее изнасилование, чем проникновение. Вплоть до 1970 года Соединенные Штаты уверенно теряли свои позиции в Южной Америке. В период правления Эдварда Европа постепенно становилась все более индустриальной, и свой самый большой рынок сбыта нашла в лице Южной Америки. Азиатские рынки не представляли интереса с 1930-х годов, а Южная Америка с ее сырьем оказалась в удобном положении партнера. С другой стороны, Соединенные Штаты были нацией аграрного экспорта, и это напрягало некоторые южноамериканские государства, в особенности Аргентину. Но Сорокалетняя война изменила ситуацию. Соединенные Штаты прошли через экономический рост в результате введения Акта о Банках, который сократил разрыв между производством и потреблением, снизив накладные расходы для товаров, недоступных покупательской способности.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});