Темнее ночи - Аманда Эшли

На стенах висело несколько картин: спокойный пейзаж, написанный приглушенными зелеными и золотистыми красками; портрет молодой женщины с удивительной внешностью, как и у Анны-Мары; бушующий морской пейзаж в темно-синих и серых тонах.

Самая большая картина висела над камином. Это было таинственное произведение неизвестного художника. На ней был изображен мужчина, облаченный в длинный черный плащ. Он выглядел крошечным и одиноким, стоя на вершине горы, откинув голову назад и пристально вглядываясь в изумительный рассвет.

Да, не многим можно было похвастаться за эти двести тридцать пять лет, однако он никогда и не был одним из тех, кто коллекционировал трофеи, памятные сувениры из своего прошлого. Видимо, из-за того, что у него слишком скучное прошлое. А может, потому что в его жизни было лишь несколько событий или людей, о которых ему хотелось помнить.

Но он запомнит Кару. Он не забудет её даже спустя ещё двести лет. И хотя Алекс знал её не так давно, она уже стала частью его самого. Понимал, что это неправильно, что за его вмешательство в её жизнь девушка уже дорого поплатилась, но всё равно хотел оставаться рядом с ней так долго, насколько это возможно.

Чтобы защитить её, если понадобиться.

Чтобы любить её, если она позволит.

И так долго, как она позволит.

[1] Нефрит

Глава 8

Кара проснулась после полудня с ощущением, словно очнулась от какого-то дурного сна. В сознании промелькнули ужасные образы: вот она, привязанная к кровати, приходит в себя в стерильном помещении, вот доктор Баррет берёт кровь из её вены, вот Александр со следами чего-то темно-красного на губах врывается в её ночной кошмар.

Всего лишь сны в лихорадочном бреду, подумала Кара, осматриваясь вокруг. Но то, что она увидела, вовсе не было сном. Одетая в больничную рубашку, она лежала на незнакомой кровати, в совсем незнакомой комнате.

Поднявшись, девушка осознала, что из-за своего одурманенного состояния перепутала сон с явью. Но так и не поняла, где находится.

Спрыгнув с кровати, она накинула висевший на двери халат, выскользнула за дверь и спустилась по лестнице. В доме было пусто и тихо. Восхищенно рассматривая дубовые полы и декорированные стены, Кара заглянула в гостиную. Мебели там было немного: дугообразный диван с высокой спинкой и единственный стул в темно-зеленой обивке. Огромный книжный шкаф во всю стену. Телевизор и стереосистема напротив дивана.

Еще Кара заглянула в небольшую спальню, в которой не было никакой мебели, за исключением кровати, в ванную комнату, где на ножках в виде звериных лап стояла маленькая старомодная ванна, а затем обнаружила огромную кухню. На столе стояла кофеварка, лежал запечатанный пакет кофе, упаковка фильтров и маленькая коробочка сахара.

Живот у девушки заурчал, когда она засыпала кофе и залила воду в кофеварку. В холодильнике, самом древнем, какой она только видела в своей жизни, было пусто, если не считать пакета молока, бекона, дюжины яиц, банки черничного джема и пачки масла. На полке лежала буханка цельнозернового хлеба. Не зная, где находится, Кара не решалась приготовить себе еду. А потом заметила вазу с красной розой и лежащую рядом записку.

Кара, я знаю, что у тебя накопилось много вопросов, и очень сожалею, что не могу ответить на них прямо сейчас. Меня вызвали на встречу. Вернусь поздно вечером. Ты ни под каким предлогом не должна возвращаться домой или сообщать своей семье, где находишься. Пожалуйста, чувствуй себя как дома, а я всё объясню по возвращении.

Александр.

Кара перечитала записку дважды, но лишь сильнее запуталась. Почему ей нельзя было пойти домой? Нана, должно быть, сходила с ума от волнения. Девушка осмотрелась, и только потом вспомнила, что у Александра не было телефона. Что ж, можно было и пройтись. Здесь не так уж далеко. Правда, её наряд не слишком-то подходил для прогулки.

Начнем сначала, — решила девушка. Она была голодна. Кара улыбнулась, увидев, что Александр накрыл для неё стол. На плите стояла сковорода, и девушка быстро сообразила себе легкий завтрак из бекона, яиц, тостов и стакана обезжиренного молока.

Ей надо было помыть посуду, но она не нашла средства для мытья. Нахмурившись, пересмотрела все ящички и удивилась, когда увидела, что они абсолютно пустые. Никаких тарелок, кроме тех, что были на столе. Никаких круп. Ни консервированных овощей или фруктов. Совсем никакой еды. Никаких приправ, кроме стоявших на столе соли и перца. Ничего.

Она уставилась на стол, на котором оставила обсыхать просто сполоснутую проточной водой посуду. Одна тарелка, один нож, одна вилка, одна ложка, одна кухонная лопатка, одна сковородка, одна чашка, один стакан. Продуктов в холодильнике было немного, но ни один из них не был распечатан: ни молоко, ни масло — ничего. Создавалось ощущение, будто всё было куплено специально для неё. Он вообще не питался дома?

Все ещё хмурясь, он заглянула в его рабочий кабинет и сразу поняла, что именно там он проводил большую часть своего времени. Александр велел чувствовать себя как дома, поэтому Кара обошла кабинет, восхищаясь редкостной красоты вещами, что встречались повсюду: изящной статуэткой, греческой вазой, что определенно была антикварной, гладким симметричным нефритом, осколками индейской керамики с замысловатыми узорами, выцветшими красками изысканного гобелена, который, по-видимому, тоже был очень древним.

Она внимательно рассмотрела книги, стоявшие на книжной полке. Там было множество томов по истории, древней и современной, несколько словарей, энциклопедия, различные книги на паранормальные темы, начиная от перемещения во времени и перевоплощения, заканчивая оборотнями и вампирами. Одна из полок была полностью занята произведениями А.Лукарда.

Отвернувшись от стеллажа с книгами, она замерла, изучая картину над камином. Она была одним из прекраснейших произведений искусства, которое Кара когда-либо видела. Мужчина, стоявший к ней спиной на вершине горы, казался таким одиноким, таким печальным. Восход солнца потрясал насыщенными красками, настолько реалистичными, что Кара практически ощущала тепло солнечных лучей. И не удивилась бы, если б мужчина начал двигаться.

— Восхитительно, — пробормотала она.

Возле камина стоял письменный стол Александра. Несколько мгновений Кара колебалась, разрываясь между совестью и любопытством, а потом все-таки села в кресло.

Кара не знала, что именно хотела найти в столе, но, в любом случае, не обнаружила в ящиках ничего необычного, лишь то, что и положено иметь писателю: скрепки, карандаши, почтовые марки, конверты, диски, письмо от редактора, сообщающее, что право на публикацию «Голода» было продано в Китай, Россию, Англию, Австралию и Польшу.