Университет некромагии. Отдам Покровителя в добрые руки - Галина Романова

– Вы все, – говорил он, – скоро вступите во взрослую жизнь. Да, я не оговорился. Пока вы еще учитесь жить, учитесь управлять жизнью. Пока вы ни за что не отвечаете – за вас отвечают другие. Но счастливому ничегонеделанию вот-вот настанет конец. Как показывает практика, не все молодые люди выдерживают столкновение с реальностью. Иные, лишь одним глазком взглянув на так называемый взрослый мир, тут же пугаются открывшихся перспектив. Их угнетает простор, страшит и ослабляет волю необходимость принимать решения и нести за них ответственность. Они часто убегают от реальности. Некоторые уходят в вымышленные миры, другие просто слагают с себя ответственность и продолжают вести прежний образ жизни как ни в чем не бывало. Как бы не так! Всю жизнь провести, прячась от жизни, невозможно. Другого мира, в котором все будет так, как вас устраивает, не существует. Вы живете тут – вот и живите! Все, что вы можете сделать, – это изменить этот мир, приспособить его под себя или приспособиться под него…

– Бла, бла, бла, – прошептала Лилька, – к чему нам все это? Мы же не выпускники! У нас есть еще целый год…

– Не надо думать, – словно отвечая на мысли девушки, продолжал ректор, – что раз вы пока еще учитесь, то у вас нет никакой ответственности. Вы впервые отправляетесь на самостоятельную практику. Ваши кураторы будут подле вас, но не они будут нести за вас ответственность. Большею частью вы будете предоставлены сами себе. С чем вам там придется столкнуться – известно одному Свентовиду. Эта практика – не только проверка ваших знаний. Это проверка вас как молодых специалистов. Проверка на принадлежность к профессии некроманта. Для большинства из вас реальность может оказаться шоковой. И это тоже практика – как вы справитесь. Не секрет, что для некоторых из вас первая практика станет и последней. Кое-кто усомнится в себе, подумает о том, чтобы перевестись на другой факультет, скажем, к алхимикам… Если у кого-то возникнет такое желание, знайте – никто вас не осудит. Наоборот, в некоторых случаях мы будем только приветствовать подобный перевод. Ибо лишь практика поможет вам оценить перспективы и сравнить, в какой области ваши знания, умения и навыки окажутся наиболее востребованны.

Лилька смотрела на Вальтера и заметила, что и ректор тоже смотрит на него. Не каждый год представители знатных семейств удостаивали университет честью пополнить ряды студентов юными аристократами. И всякий раз им старались обеспечить наилучшие условия.

– Итак, – продолжал ректор. – Ваша практика. Ко всему прочему, вы еще и будете представлять лицо нашего университета. В прошлом бывали моменты, когда люди с предубеждением относились к молодым некромантам. Если мы обратимся к истории некромантии как науке, то следует заглянуть вглубь веков…

– Ну, понеслось. – Лильке было скучно, впрочем, не только ей. Записывать было практически нечего, многое из того, что говорил сейчас ректор, они уже слышали на первом курсе, сдали экзамен по истории магии и, как полагается, сразу же выбросили из головы ненужный балласт. Зачем их теперь грузят? Не знают, чем занять время?

– Ты после лекции на какой зачет пойдешь? – пихнула Лилька локтем Вальтера.

– А? – Парень, кажется, внимательно слушал разглагольствования ректора, даже рот открыл. – Не решил еще.

– У нас пентаграммостроение, потом еще боевая магия и теория магии, – вспомнила Лилька. – Тесты пишем только завтра… А, еще упыриха. С чего начнем?

– С начала, – отмахнулся Вальтер.

– С какого?

– Ну, – юноша вздохнул, – можно с пентаграммостроения. Быстро сдадим и можем быть свободны.

– Пентаграммы так пентаграммы, – кивнула Лилька. – Ты их все помнишь?

– Угу. Слушай, не мешай, а?

– Не поняла. – Девушка даже развернулась к нему вполоборота. – Тебе что, интересно? Мы все это на первом куре слушали целый учебный год! Даты битв, биографии знаменитых некромантов, законы «за» и «против» нашей профессии, великие научные открытия, влияние науки на историю, Война Трех Королей, Музей Славы, инквизиция…

– Да, – прошипел Вальтер. – Мне это интересно! А вдруг мы отправимся на практику туда, где когда-то проходили важные исторические события? Мы должны быть достойными представителями своей профессии!

Нет, все-таки Вальтер фон Майнц чудной. Лилька его решительно не понимала. Но он ее друг, а друзьям надо прощать маленькие слабости. Тем более он умный.

Она устроилась поудобнее на скамье и приготовилась слушать.

Профессор пентаграммостроения, маг-теоретик, вечно перепачканный мелом, известкой, углем, сангиной, выглядевший и пахнущий так, словно ночевал в мастерской живописца, причем прямо на незаконченных набросках, встретил студентов, потирая руки.

– Похвально, – сказал он, – похвально, что вы решили заявиться ко мне в таком количестве. Обычно пентаграммостроение оставляют на закуску, считая, что начертить пятиконечную звезду и вписать ее в окружность – плевое дело и незачем тратить на изучение оного столько времени. А потом начинается: и лучи стоит расположить в соответствии со сторонами света, и ориентировать ее в пространстве с учетом времени суток и высоты солнца над горизонтом в это время года, и символы следует выбирать, учитывая, в каком доме находятся луна и солнце, а также через какой знак зодиака они прошли и как давно… Я уж молчу про то, что в разных случаях следует чертить пентаграммы разного вида и типа. И что есть ситуации, когда надо просто ограничиться кругом, а есть – когда придется потратить полчаса только на предварительные расчеты. А знания основных законов астрономии, алгебры и геометрии тут требуется больше, чем талант живописца… Хотя и рисовать тоже надо уметь. Да-с!

Зачет по пентаграммостроению проходил под открытым небом – на специально огороженном плацу в стороне от строений. Там же обычно сражались ведьмаки, и утоптанная до твердости камня земля местами была перепахана так, что стоять на ней было трудно, а местами она оплавилась так, что ее не брали никакие лопаты, не то что нож для начертания магических символов.

– Внимание, – потер руки профессор, – на счет «три» рассредоточились по местности с таким расчетом, чтобы между вами и соседом было по меньшей мере два локтя свободного пространства… с учетом вашей пентаграммы. Работаем на скорость. Раз… два… пошли!

– А… – студенты озирались по сторонам, – где чертить?

– Там, где стоите, – махнул рукой профессор. – Обстоятельства могут оказаться любыми. Мелком на гладких досках хорошо, а вот тут, на земле… Время идет! Считаю до десяти и начинаю проверять! Кто не успел, зачета не получит! Ну! Раз… два…

Говорить «три» ему не пришлось. Вся группа опустилась на корточки, кто-то и вовсе шлепнулся на колени и принялся елозить по земле, не жалея штанов, но большинство все-таки старались действовать аккуратно. Как-никак, мы же не в реальных условиях? Где вы тут упыря… слышали!

Слышали?

Упыри не разговаривают, это факт. Как и чем может говорить полуразложившееся тело, у которого в жизни одна забота – хватать и рвать все, что движется? Все эти теории о разумности упырей, все эти попытки изучать их образ жизни, как правило, заканчивались смертью исследователя – как раз в упыриных желудках. Только единицы остались в живых, и то потому, что занимались изучением не самих упырей, а записей своих неудачливых коллег. Но вот на чем сходились все, так это на том, что упыри могут издавать звуки. Хриплое дыхание, сип, надсадный рев…

И все это студенты услышали. И заработали вдвое быстрее. Ну, почти все.

– А чем чертить, профессор? – захлопала глазами Яна Терчева. – Вы не могли бы…

– Съедена! – Тот мигом подскочил к девушке и дернул ее за руку, ставя рядом с собой. – Можете быть свободны!

– Но, – Яна захлопала глазами, – а как же зачет?

– Зачем? Зачем зачет мертвецу? Вы не получаете зачета. Но, если догадаетесь и правильно ответите на вопрос «почему?», разрешу прийти на пересдачу завтра. Так почему?

Девушка часто-часто заморгала глазами. До нее стало что-то доходить.

– Но так не честно! – воскликнула она. – Мы же на экзамене! Вы должны обеспечить нас необходимыми предметами для работы!

– Студиозус Борец!

– А? – Парень выпрямился. Он один из немногих работал, стоя коленками в пыли и яростно взрезая землю перочинным ножом.

– Вы слышали слова вашей соученицы, студиозуса Терчевой?

– Ага.

– И что вы об этом думаете?

Лилька тихо захихикала. Сама она тоже вначале растерялась и какое-то время топталась на месте, не зная, за что хвататься, но верный Вальтер перебросил ей нож с возгласом: «Черти!» – и она взялась за дело, в то время как друг продолжал орудовать найденным тут камешком, который он за секунду до этого выколупнул из земли, поддев тем же ножом. Так что пентаграмма у Лильки была почти готова, осталось дорисовать кое-какие мелочи.