Путь стража - Маркус Кас

граф Ржевский?

— Это я призвал вестников, — с ходу сознался я. — Остальные не при чём и понятия не имели об этом происшествии.

В холодных глазах появилась смешинка, но губы стража не дернулись. Он кивнул, постучал пальцами по столу и удивил меня:

— Ну надо же, какая единодушная готовность сотрудничать. Вы бы хоть договорились заранее, а то я слушаю совершенно одинаковые признания уже битый час. Каждый из вас мне заявляет, что это исключительно его вина.

Вот ведь герои, чтоб их!

— Неужели для вас сложно это проверить?

— Вы правы, это просто. С инквизитором пришлось повозиться, но и на него нашлась управа. Вы вот тоже, с первого взгляда, не лжете. Но учитывая ваше знакомство с княжичем Ростовским и нулевую одаренность, боюсь придется проверить.

— А зачем? — мне не понравилась идея неизвестного альтернативного метода проверки лжи. — Если вы уже проверили остальных, а я последний, то значит я и виноват.

— Да? А вдруг вы все прикрываете ещё кого-то?

Зараза, не прокатило. Надежда на то, что страж окажется не очень сообразительным, растаяла. Он налил из графина в стакан прозрачной жидкости и пододвинул ко мне.

— Что это?

— Простая вода.

— Благодарю, меня не мучает жажда.

Пить хотелось адски, в горле пересохло, но принимать напитки в таком негостеприимном месте я точно не собирался.

— Вот а теперь врете, — прищурился на меня он. — Ну в самом деле, если бы я желал накачать вас чем-то, то сделал бы это, пока вы были в отключке.

— Всё равно воздержусь.

Паранойя только усилилась от его наигранной обиды. Вдруг зелье подействует только в случае добровольного испития? Я твердо решил ничего не пить и не есть. Вот, объявлю голодовку в знак протеста.

— Ладно, как пожелаете. Для начала расскажите каким образом к вам попала информация о ритуале призыва вестников.

— Ладно, расскажу. Только вы для начала докажите, что вы тот самый, за кого себя выдаете. Страж то есть. А то знаете, мало ли что, а информация секретная…

Вот этим мне удалось его удивить. Мужик моргнул непонимающе и всё таки на губах появилась улыбка. Не самая приятная, но хоть что-то.

— Ну надо же, какая бдительность. Похвально. И чем же мне это доказать?

— Расскажите, хм, — я сделал вид, что задумался. — Ну вот хотя бы про вестников.

Он явно терзался в сомнениях. С одной стороны, если я уже про них знаю, ничего он не выдаст такого. Да и по словам Лазаря выходило, что я из их лап уже не вырвусь. Пусть я рассчитывал на это. Просто пока не знал как.

А с другой я его подловил и ему это не понравилось.

— Хорошо. Вестники обитатели одного из десяти миров, принявшие участие в войне против демонов. Они дали людям их способности и помогли создать завесу. Которую вы успешно разрушили.

Черт, так не пойдет. Это он мог вытащить и из наших. Нового я ничего не узнал. Так я ему и сказал. Улыбку его слегка перекосило, но страж продолжил:

— Существа эти обладают невероятными силами. Но характер у них отнюдь не покладистый. Им по сути плевать на людей, действуют они исходя из собственной самовлюбленности, причем в крайней степени. Сама идея поддержания равновесия и спасения мира, замечу что именно мира, а не людей, тешит их раздутое самолюбие. Ну и это уникальная возможность поучать и показывать, как нужно делать правильно. Это если вкратце.

И опять недостаточно. Вроде он не врал, но полагаться на свою непрокаченную инквизиторскую способность я не мог.

— То есть их приход очень нежелателен из-за скверного характера?

— Их приход разрушил завесу. Ни одно столь сильное создание не должно было появиться в нашем мире. Так как вы узнали печать призыва?

Что-то я в последнее время туго соображаю…

— Ну уж вы точно должны знать единственное место, где я мог её увидеть.

— И где же?

Понятно, мы оба друг друга подозреваем. Можно допустить, что печать срисовал кто-то из стражей, пока её изучали. И затем отдал, продал, потерял в конце концов. Я вон тоже не особо следил за гримуаром.

Не понимал я лишь одного. Почему он не залезет мне в голову и сам всё не увидит? Это странно.

— Там же, где она и была долгие столетия, за толстым стеклом, — выдал я немного информации.

— Вот ведь старый хрен! — не сдержал эмоций мужик и треснул кулаком по столу. — Проклятые духи и их причуды! Да как Лазарь тебя пустил вообще к манускрипту?

Нехорошо получилось, выдал я магистра. Но как мне ещё объяснить? На улице нашел? Летел какой-то листок по ветру, попал мне прямо на рожу, а я возьми и призови. Точно пытать стали бы.

— Я попросил, — ничего более умного я не придумал.

— Вот так просто? Попросил? — страж пошел белыми пятнами, так разозлился. — А он вот так просто показал?

— Ну вроде того…

— Лять!

Мужик вскочил и вдарил уже по стене. Прилично, даже трещина пошла. Он схватил стакан, что предлагал мне, и опустошил его, успокаиваясь. Затем сел обратно, одернув мятый пиджак.

— Ладно, допустим. А как ты не сдох во время ритуала?

Отличный вопрос, над которым я уже поломал голову. У меня было две версии. Первая — я особенный. Вторая — это тот самый подарок Артура. Мне хотелось верить в первую, но скорее всего верно было второе.

Хотя я везунчик, это точно. Вовремя же король дал мне шанс выжить.

Но одно не укладывалось в эту теорию. Когда меня решил поджарить пернатый, вот тогда то я должен был сдохнуть. Тут или Артур дал два шанса, на всякий случай, зная меня. Либо я особенный.

— Понятия не имею, — честно ответил я.

— Что тебе сказал вестник?

— Он был недоволен, мне так показалось. Ругнулся и попытался сжечь. Дальше не помню, мне стало нехорошо.

— Попытался? — он снова начал выходить из себя. — И у него не получилось? У вестника?

Вместо ответа я пожал плечами. Ну да, все рассказы о пернатых приводили к единственному выводу. Если они захотят, то прибьют кого угодно. Может, он и не хотел…

— Да что ты такое? — в сердцах вскрикнул мужик.

Пожалуй не стоит его ещё больше расстраивать и говорить, что всё это цепь случайных событий. Ну не бессмертный я в самом же деле? Вдруг тут проверить решат. Так что на эту тему я шутить не стал.

Я с тоской посмотрел на окно.

— Отсюда тебе не выбраться, — страж проследил мой взгляд. — Это место малого того, что отлично защищено, так и находится в такой глуши,