Точка покоя - Валерий Афанасьев

Мельник готовился к предстоящему обмолоту. Требовалось смазать вращающиеся части механизма, устранить люфты, поменять изношенные зубья на огромных деревянных шестернях. На удивление, металлических частей в конструкции мельницы было совсем немного. Сам механизм пусть и поражал своими размерами, но в общем и целом был понятен. Работа предстояла не слишком сложная для того, кто умеет держать инструмент в руках.

Толик держать в руках инструмент умел. Мельник оценил неделю труда нового работника по достоинству — три серебряных монеты и мешок муки были, по местным меркам, весьма хорошим заработком. Муку Толик оставил в счет платы за постой.

Размеренность сельской жизни стала несколько отвлекать Анатолия от непростых раздумий, но в один момент все переменилось. Примчавшийся нарочный оторвал Толика от обеда:

— Быстрее, господин Анатолий. Наша группа уже собирается. Если вы промедлите, то придется нагонять.

В поводу полевой стражник держал оседланную лошадь. Представив предстоящую скачку, Толик мысленно содрогнулся, но отступать было поздно. Солдат придержал коня, пока Толик взбирался в седло, и они отправились к местному отделению префектуры. Отряд был уже в сборе, через минуту он покинул село, направляясь на северо-восток. Часа через полтора они влились в другой отряд побольше. Еще час скачки, и они остановились. Сэнсы приступили к работе, определяя место нахождения объекта локации — неизвестного, провалившегося в этот мир.

— Почему они всегда появляются в такой глуши? — недовольно пробурчал один из полевых стражников. — Нет чтобы хоть раз появились в окрестностях Тилины.

— Ты еще скажи, на главной площади, — со смехом отозвался один из его товарищей.

— Это было бы неплохо.

— Ну да. Нам же хлопот больше.

— А где старший префектор Энц? — поинтересовался Толик у одного из сэнсов.

— Сегодня его нет. Группа из Тилины расположилась западнее, но возглавляет ее заместитель господина старшего префектора.

Зачем Толику понадобился Олди Энц? По крайней мере, он был с ним знаком, пусть с общением в тот момент и были определенные проблемы. Мы невольно цепляемся за что-то известное, как бы незначительно оно ни было. Оттолкнуться от чего-то малоизвестного все же легче, чем от пустоты. Но Олди Энца здесь нет, и вряд ли это кардинально изменит события, раз уж Толику разрешили здесь присутствовать.

События, кстати, не замедлили развиваться: цепь полевых стражников двинулась сквозь перелесок, направляемая командами префекторов. Через полчаса Толик услышал выстрелы, резкие и хлесткие. Звук их был ничуть не похож на гром мушкета. К тому же мушкеты не могут стрелять очередями. Выстрелы из автоматического оружия настораживали.

Стрелки взвели арбалеты, где-то левее полевые стражники из центральной префектуры округа тащили громоздкий мушкет. И это против современного автомата? Толик не на шутку встревожился. Встревожился за префекторов и полевых стражников. Он сам от себя такого не ожидал. Знают ли они, что такое автоматическое оружие? Да один автоматчик стоит десятков арбалетчиков! И стрелков из мушкета, пожалуй, тоже.

Полевые стражники окружили лощину, поросшую кустарником, и застыли в ожидании дальнейшей команды.

— Флоти, вы обещали дать мне возможность поговорить с объектом, — напомнил Толик.

Префектор взглянул на сэнса, тот покачал головой:

— Опасно. Очень опасно. Чудовище не хочет разговаривать, чудовище боится и ненавидит. Чудовище хочет убивать.

— Это человек. Да, он напуган. Надо поговорить с ним, объяснить.

— Вы не понимаете, — отозвался сэнс. — Знали бы вы, как это ужасно, чувствовать эмоции таких типов. Временами я завидую простым людям.

— Зато я был на месте того человека, который сейчас в лощине, и знаю, что такое, когда на тебя устраивают облаву.

— Эта затея может плохо кончиться, — ответил сэнс.

— Это моя жизнь, не так ли? Флоти, вы мне обещали.

Префекторы о чем-то посовещались.

— Хорошо, — наконец сказал Флоти, печально качая головой. — Я сожалею о вашем решении, господин Анатолий, но препятствовать вам не стану.

По знаку префектора полевые стражники расступились, освобождая Толику дорогу.

Куда он лезет? Человек, который засел в лощине, на взводе, к тому же он вооружен.

— Эй, кто там? Не стреляй, давай поговорим! — крикнул Толик.

Поток ругани на английском языке был ему ответом. Толик обрадовался этому извержению слов, несмотря на их негативное значение.

— Не стреляйте, я иду! — крикнул он на ломаном английском и заставил себя сделать шаг вперед.

Чувство было сложным. Хотелось бежать навстречу незнакомцу и бежать подальше отсюда одновременно. Нет, если он оставит это дело, не разобравшись в нем, будет себя винить до конца дней.

Толик сделал шаг вперед и начал спускаться в лощину.

— Стоять! — сказано было на английском. Ствол автомата уткнулся Толику в грудь. — Повернуться, руки за голову!

Узкое лицо чуть смуглого оттенка — человек был похож на латиноамериканца.

— Вы не понимаете, я хочу вам помочь, — стал объяснять Толик.

— Себе помоги, урод, — отозвался человек. — Так я и знал, что это проделки русских! Но меня так просто не возьмешь. Театром меня не напугаешь!

— Послушайте… — сказал Толик.

— Молчи, урод. Будешь говорить, когда я тебя спрошу! — Ствол автомата больно ударил в спину. — Рассказывай, где мы.

— Успокойтесь, уберите оружие, я хочу всего лишь поговорить.

— Меня ваши проделки не запутают. Эй там, дайте мне пройти, или я пристрелю вашего человека! — крикнул неизвестный.

— Они не понимают вас, — постарался объяснить Анатолий. — Мы не на Земле, здесь все не так, как у нас.

— Хватит мне мозги пудрить. Объясни им. — Ствол автомата опять ударил Толика под ребра. — Скажи, что я настроен серьезно.

— Они знают.

Они действительно знали, Толик понял это только сейчас. Почему его сюда пустили? Но он сам настаивал. Хотел поговорить? Этот человек просто не слышит его. Он не слышит никого, кроме себя. С ним невозможно говорить.

— Где мои парни? Зачем меня вывезли в этот лес?

— Я не знаю, — отозвался Толик.

— Иди вперед. Веди меня к тому, кто знает. Если что не так — стреляю.

Человек толкнул Толика в направлении выхода из лощины и пошел за ним следом.

«Пристрелит. Как пить дать пристрелит». — Лоб Толика покрылся испариной.

— Меня так просто не возьмешь. Пять лет в Иностранном легионе — это вам не курам на смех, — бормотал себе под нос латиноамериканец. — Эй вы там, мы выходим! Ваш человек у меня на прицеле!

Толику совершенно расхотелось что-то объяснять. Бесполезно, просто бесполезно.

Они вышли из лощины, полевые стражники ощетинились копьями, их стрелки вскинули арбалеты.

— Где ваши знаменитые «Калашниковы»? Вы решили поменять их на рогатки?

— Говорю вам, здесь нет русских, нет англичан или испанцев. Нет никаких автоматов, — в очередной раз попытался объяснить Толик.

— А это тогда что? — Бывший легионер помахал стволом своего оружия. — Главного сюда, или я начну стрелять!

Чуть в стороне префектор устанавливал на подставку мушкет, его фитиль уже дымился. Толик вдруг осознал, что этого человека не выпустят отсюда. Не выпустят ни при каких обстоятельствах. А ведь он действительно может начать стрелять, десятки людей могут поплатиться жизнью. И он, Толик, в том числе.

— Всем положить оружие! — крикнул автоматчик. — Положить, или я стреляю!

Префектор отдал команду, и полевые стражники сделали шаг вперед. Латиноамериканец вскинул автомат и, прикрываясь Толиком как щитом, дал короткую очередь.

Один из стражников упал, раненный в плечо. Глухо ухнул мушкет, Толика отбросило в сторону. Он подумал было, что умирает, но оказалось, причиной его падения была не пуля. Точнее, пуля имела к этому лишь косвенное отношение. Выстрел был метким. С пятидесяти шагов префектор попал в бок автоматчику. Тот, падая, потащил за собой и Анатолия.

Мушкет — это далеко не снайперская винтовка. Нужна немалая сноровка, чтобы стрелять из него с такой точностью. Толик бы не взялся.

Стоявшие ближе арбалетчики подскочили и подняли его на ноги. Толик оглядывался по сторонам, до сих пор сомневаясь в том, что остался жив.

— Вы живы, господин Анатолий? — спросил подошедший Флоти.

Если в физическом плане Толик пришел в себя, то внутри у него все смешалось в непонятную кашу. Он хотел спасти попавшего сюда человека, а в результате его самого пришлось спасать от этого человека. Нет сомнения, что он пристрелил бы Толика без всяких колебаний. Вот уж действительно, как ни печально это сознавать, у префекторов не было другого выбора. Они не могли отпустить латиноамериканца, им просто некуда было его отпускать.