Беглец и Беглянка - Андрей Бондаренко

— Ничего же себе, — с трудом восстанавливая сбившееся дыхание, бормочет Даша. — Упасть и не встать. Красотища неописуемая…

«А ещё и до невозможности величественная», — мысленно дополняет Олег. — «Внизу преобладают чёрно-серые цвета, тона и оттенки: потоки застывшей вулканической лавы, длинные пирокластические «языки», грязевые озёра неправильной формы и участки спрессованного пепла. А Шивелуч, просто-напросто, впечатляет и завораживает: огромный, мрачный, «нахохленный», состоящий сразу из нескольких конусов, изборождённых глубокими ущельями, извилистыми каньонами и бездонными провалами. Напоминает злобного и сварливого старика, обиженного на всех и вся…. Состоящий из нескольких конусов? Это точно. Вон, очень похоже, растут сразу два новых, второстепенных. Поднимаются из косого склона практически на глазах…. А ещё здесь очень шумно — сплошной гул, сопровождаемый отдельными «выстрелами», производимыми при вылете из основного жерла вулканических бомб и бомбочек…. Опа! Над левым «молодым» куполом поднялось грушевидное тёмно-сизое облако. Серой явственно запахло. Пепловый выброс, не иначе…».

— Эй, молодёжь! — старается перекричать гул вулкана Костька и машет рукой направо, вдоль хребта. — Нам туда! За мной, однако…

Путники шагают по ребру хребта.

«Это, скорее всего, бывшее русло реки Байдарной», — посматривая время от времени вниз, предполагает Олег. — «То бишь, высохшее русло. Про это приметное место я много читал…. Куда подевалась сама река? Исчезла при очередном серьёзном извержении Шивелуча, понятное дело. Высохла, испарилась, умерла. Бывает…. Ого! Что-то ярко-малиновое мелькнуло в отдалении. Никак, поток раскалённой вулканической лавы медленно-медленно течёт по одному из боковых каньонов? Точно, она, лава горяченная…».

— Бух-х-х! Ба-бах! — больно ударяет по барабанным перепонкам, и над их головами (метров на триста пятьдесят выше), пролетает — со страшной скоростью — жёлто-оранжевый огненный поток.

— Гав! Гав! Гав! — начинает активно паниковать Найда, мол: — «Это же самая настоящая вулканическая бомба только что пролетела рядом! Огромная и смертоносная! Немедленно уходим отсюда! Чем дальше — тем лучше! От греха подальше…».

Гул постепенно отдаляется. Хребет, идя на понижение, неуклонно расширяется и вскоре «вливается» в относительно ровное плоскогорье. Впереди просматривается что-то светло-серебристое.

— Мёртвый лес перед нами, однако, — останавливаясь, извещает Костька. — Прошу любить и жаловать, дамы и господа…. Как он образовался, однако? У меня на этот счёт — собственное мнение, отличное от…э-э-э, от общепринятого…. А ты, Красава, что скажешь? Что там излагает по этому поводу официальная, однако, наука?

— Последний раз Шивелуч извергался «по-взрослому», кажется, в 1964-ом году, — делится своими знаниями Олег. — Вот, во время того памятного извержения и образовался Мёртвый лес. То есть, вулканический пепел засыпал живые деревья по самые макушки и постепенно умертвил их. Потом здешние воды и ветра разметали по сторонам и уничтожили пепел, а деревья остались стоять. Вернее, уже не деревья, а «деревянные мумии»…

— Мумии, говоришь, однако? Ну-ну. Ладно, шагаем…

Вокруг повисла вязкая, чуткая и тоненько звенящая тишина.

«Не слышно ни птичьих трелей, ни жужжания насекомых. Даже гула старика-Шивелуча не слышно. И это очень странно», — размышляет Олег. — «Вулкан-то совсем недалеко. Складывается впечатление, что над этим загадочным местом кто-то набросил шумопоглощающий Купол…. Кто-то Всемогущий набросил? Или же Потусторонний? Совсем и необязательно. Возможно, что всё дело в каком-нибудь глобальном геопатогенном разломе. Или, к примеру, в планетарных магнитных полях…».

Они идут по угольно-чёрной земле — среди мёртвых деревьев.

— Светлые такие, с лёгким платиновым отливом, — зачарованно и едва слышно комментирует Даша. — Длинные и тонкие, полностью лишённые коры…. Даже ощущение хрупкости возникает, словно бы все эти деревца — хрустальные. Мол, если дотронуться пальцем до конкретной веточки, то она тут же рассыплется — в мелкую-мелкую стеклянную пыль. Настоящее чудо природы, короче говоря…. А ещё есть чёткое ощущение, что за нами кто пристально наблюдает. Недоверчиво так, словно бы за чужаками и незваными гостями…. Прав дедушка, негостеприимное это место. Не стоит здесь оставаться надолго…. Как считаешь, Найда?

Но собака, вяло перебирая лапами и опустив лобастую голову к земле, молчит.

— Ага, вот и он, тот приметный камень, — указывает пальцем Олег. — Именно под ним папа тогда и сделал «закладку»…. Ворон, помоги мне, пожалуйста.

Вдвоём они отодвигают большой тёмно-красный валун, покрытый тоненькими светлыми прожилками, в сторону. Под камнем лежит непрозрачный пластиковый пакет.

— Запаянный, конечно, — Олег берёт пакет в руки. — Ладно, сейчас вскроем и посмотрим, что там внутри.

— Не стоит, Красава, однако, — не соглашается с ним Костька. — Потом вскроешь и посмотришь. Уже в мирном месте. А сейчас, однако, клади пакет в рюкзак. Уходить надо. Вечер приближается, однако. А в Мёртвом лесу — после заката — бывает небезопасно…

Неожиданно, словно бы подтверждая эти слова, раздаётся протяжный вой, наполненный — до самых краёв — ужасом, тоской и лютой ненавистью. Раздаётся, а через семь-восемь секунд затихает.

— Мрак сплошной и законченный, — зябко передёргивает узкими плечами Дарья. — Сматываемся отсюда, пока не поздно…

Уже в светло-сиреневых сумерках, на догорающем закате, они выходят к широкой и полноводной реке, вдоль берега которой проходит раздолбанная просёлочная дорога.

— Не сбились, однако, — удовлетворённо кивает седовласой головой Костька. — Нам с этой дорогой по пути. По крайней мере, километров двадцать с гаком…. Ага, вон, однако, и старый заброшенный строительный вагончик. Его здесь геологи бросили пару-тройку лет тому назад. Очень кстати, однако. Можно с костром не заморачиваться. Сейчас приберёмся немного внутри. И спать, однако, завалимся.

— В темноте приберёмся? — недоверчиво хмыкает Олег.

— Зачем — в темноте, однако? Я с собой свечку прихватил.

— А я — карманный фонарик, — добавляет Даша.

— Ладно, уели…. А как быть с ужином?

— Какой же ты, Красава, прожорливый, однако. Завтра перекусим: остатками хлеба, колбасы и карамельками под чай…. Кстати. Слышишь, однако, как рыбка активно плещется в реке?

— Слышу.

— Вот и озаботься — продовольственными припасами. Встань, однако, на рассвете. Да и рыбы добудь. Не переломишься, чай…. Ты же у нас — удачливый рыбак? Или как, однако?

— Рыбак, рыбак…

Глава шестая. Дорога к Реликтовой роще

Олег, как и обещал, встаёт очень рано: за давно немытым стеклом крошечного прямоугольного окошка только-только начинает светлеть. Осторожно соскальзывает с низкого жёсткого топчана и, подхватив брезентовый рюкзак и чехол со спиннингом-удочкой, покидает старенький строительный вагончик. Выходит на низенькое крылечко и, стараясь не шуметь, прикрывает за собой дверь.

Рассвет только-только стартовал: сине-жёлтые звёзды постепенно тухнут прямо на глазах, на востоке робко-робко теплится тоненькая нежно-розовая нитка зари, а над руслом реки медленно и задумчиво ползут-клубятся широкие и узкие полосы молочно-белого тумана.

«Нормальный вариант», — решает Олег. — «До восхода солнца ещё минут тридцать-сорок осталось. Пока перспективное местечко на реке найду, пока удочку и спиннинг настрою, то, да сё…. Даша? Попозже разбужу, когда несколько рыбин поймаю. Пускай поспит лишние полтора-два часика. Умаялась же вчера…».

Олег спускается к реке и идёт вдоль берега вниз по её течению. Почему именно вниз? Потому, что без особой разницы — для места, где собираешься рыбачить в первый раз. И о котором никогда и ничего не слышал. Ни за что не угадаешь. Вниз. Или же вверх. А наитие — вещь сильная и верная. Верная для удачливого человека, ясен пень….

Уже через триста пятьдесят метров подходящее местечко для рыбалки найдено: небольшая полукруглая бухта с узкой каменной грядой, резко уходящей — наискосок — под воду.

Чем же такое место перспективно? Во-первых, контрастным характером течения: перед грядой и вдоль неё оно достаточно сильное, непосредственно за грядой практически отсутствует, а чуть дальше — «клубится» и «вихрится» самым причудливым образом. Любит рыба такие контрасты, потому как кормовая база — на коротком речном отрезке — разная…. А, во-вторых, приличными глубинами. Гряда-то в реку резко уходит, что знающему и опытному глазу говорит о многом…

Он присаживается возле гряды на корточки, сбрасывает с плеч рюкзак и опускает ладонь в воду.

— Тёпленькая, — шепчет Олег. — Помыться бы, так его и растак. В том плане, что по-серьёзному, включая торс и ноги. А ещё лучше — искупаться бы. По полной и расширенной программе, ясная табачная лавочка…. Кстати, почему, собственно, и нет? Личная гигиена — дело наипервейшее, а путь предстоит долгий. Когда ещё представится такая реальная возможность — в плане полноценных водных процедур? А? Неизвестно. Надо, короче говоря, обязательно пользоваться удобным и благоприятным моментом…. Полотенца нет? Ничего страшного, в рюкзаке имеются запасные байковые портянки. Чай, не граф…. Костька будет ругаться, мол, грим смылся? Будет, без малейших сомнений. Перетерплю, не впервой. Зато перед Дарьей покажусь, что называется, в истинном природном обличье. Интересно же взглянуть, право слово, на её девичью реакцию. Чисто на будущее и туманную перспективу. Не более того…