Инкуб - Василий Гозалишвили

— Что вы себе позволяете, капитан? — не дожидаясь, пока подчиненный явится в его кабинет, заорал полковник, подключившись к большому экрану кабинета Кайма. — Где вас носило больше суток?

— Согласно моей должностной инструкции, я проводил расследование, по делу о… — начал было Верден, но Энеда прервал его на полуслове:

— Я прекрасно знаю ваши инструкции! Почему вас не было в кабинете?

— Расследование потребовало от меня опроса свидетелей, проживающих на другой планете Лиги. Доставить их в свой кабинет не представлялось возможным… — четко отрапортовал он.

— Какие, к чертовой матери, свидетели, когда вы мне нужны? — взвыл полковник.

— У вас есть номер моего комма, и я не вижу причин, по которым вы не могли мне позвонить.

— Я не люблю общаться виртуально… — покрывшись красными пятнами, прошипел Энеда.

— Наша работа не позволяет оперировать понятиями «люблю» или «не люблю». Мой полет был вызван служебной необходимостью, и я не вижу необходимости дальше обсуждать этот вопрос. Господин полковник! Что с запросом, который я вас просил сделать по делу, которое я расследую? — не дожидаясь, пока лопнет надувшееся от бешенства начальство, поинтересовался Верден.

— Какой, к дьяволу, запрос, капитан? Вас не было на рабочем месте!

— Господин полковник! В связи с открывшимися в деле обстоятельствами я присваиваю ему вторую категорию, и требую получения соответствующих полномочий, а так же незамедлительного ответа на мой запрос! — не обращая внимания на вопли Медузы, рявкнул Кайм.

— Чего??? Вторая категория? — брезгливо скривился Мори Энеда. — А, может, вам присвоить сразу первую? У вас есть серьезные основания? Или вы ограничиваетесь вашими дурацкими догадками?

— Докладная по результатам моей поездки уже на вашем сервере, господин полковник. Согласно той же инструкции, вы обязаны просмотреть ее в максимально короткое время, и незамедлительно принять решение о подтверждении категории, или ее снятии. Поэтому я не буду вам мешать заниматься делом и отключусь…

Лицо онемевшего от такой наглости полковника надо было видеть. Поэтому, перед тем, как прервать связь, капитан с мстительным удовольствием сделал моментальную голографию готового лопнуть от злости начальства и, полюбовавшись на нее пару минут, отправил в закрытый аж тремя паролями архив. Однако поработать спокойно ему не удалось — очередное требование посетить кабинет Энеды пришло буквально через минуту. Пришлось вставать и тащиться к лифту…

— Вы представляете, что натворили! — орал полковник, бегая по огромному, как спортивный зал, кабинету. — За какие-то несколько часов пребывания на Ловейге вы нарушили одиннадцать законов, не говоря уж о…

— Господин полковник! — перебил его Верден, не желая слушать эту чушь. — Если бы вы дочитали мою докладную до конца, вы бы имели возможность ознакомиться с файлами Особого Положения по проведению расследований категории Четыре и выше. Являясь сотрудником Службы, я обязан руководствоваться именно ею, и действовать максимально эффективно…

— Не надо меня учить, Кайм!!! — брызгая слюной, завопил Медуза. — Я…

— Вы обязаны подтвердить категорию или дать мне официальное заключение о причине, по которой НЕ СЧИТАЕТЕ нужным этого делать. Я не желаю тратить время на пустопорожние разговоры. Вторая категория, полковник!

В какой-то момент капитану показалось, что Энеду хватит удар — на его пунцовое от бешенства лицо было страшно смотреть. Однако лицезреть такое счастливое событие ему не удалось — комм господина полковника, среагировав на критическое состояние хозяина, ввел ему в кровь что-то седативное. Однако это не сильно успокоило беснующегося Энеду:

— Вы отстраняетесь от ведения дела, капитан! Поэтому о принимаемом мною решении относительно его категории я докладывать вам не буду! Вон из моего кабинета!!!

— Вынужден сообщить вам, господин полковник, что рапорт об этом уйдет на комм генерала Плахина через две минуты…

— Сдайте чип, оружие и служебный комм! Немедленно! Вы уволены…

Глава 14. Рейг

Целый день я прожил, как в тумане — не чувствовать того, что творилось в душе у порхающей по дому Элли я не мог, а возможности приглушить их хоть немного в программе предусмотрено не было. Поэтому к вечеру я находился на грани психологического шока — каждый ее взгляд, брошенный на меня, бил по нервам, как кузнечный молот. Приняв, как данность, что я ощущаю каждую ее эмоцию, и наблюдаю за ней, где бы она не находилась, девушка абсолютно перестала стесняться своей влюбленности. Мало того, она научилась надо мной издеваться: иногда, находясь в той же комнате, что и она, и, почувствовав всплеск ее эмоций, я поворачивался к ней и натыкался на счастливый взгляд, ждущий моей реакции. Для того, чтобы отвлечь и ее, и себя от этого безумия, я загнал Эль в спортзал, выжал из нее все силы на тренажерах, беговой дорожке и в бассейне, потом попарил в сауне и… понял, что спать она не собирается — клокочущая в ней энергия требовала выхода…

К середине дня она вообще перестала от меня отходить — вместе со мной готовила обед, ела, сидя рядом, абсолютно не замечая вкуса приготовленных нами блюд, потом складывала в утилизатор посуду, стараясь не отрывать от меня влюбленного взгляда. И пару раз чуть не упала, умудряясь зацепиться за ножки кресел, стоящих вокруг обеденного стола. Удостоверившись, что на столе не осталось грязной посуды, она активировала роботов-уборщиков, и, не дожидаясь, пока они примутся за уборку, поволокла меня к себе.

— Ты умеешь рисовать?

— Наверное… — улыбнулся я, удостоверившись, что разработчики снабдили меня и такой программой. — А что?

— Нарисуй меня такой, какой ты меня видишь, а? — замерев в центре спальни, попросила девушка. — Я сяду, как надо… Все, что надо для рисования — вон в том шкафу…

— Садиться не обязательно… — я пожал плечами и усмехнулся. — В моей памяти — несколько суток общения с тобой. Я могу разбить по кадрам каждое твое движение и нарисовать тебя в любом ракурсе…

— Тогда я буду стоять у тебя за плечом, и смотреть, как ты рисуешь… Можно?

— Почему нет? — хмыкнув, я взял с полки альбом, универсальное стило и задумался…

— Представляешь, в каком положении меня рисовать? — тут же спросила неугомонная девица.

— Нет. В какой технике… — хитро ухмыльнулся я, стараясь не обращать внимания на ее эмоции и желания. — Импрессионизм, кубизм, сюрреализм устроят?

— У… — надулась девушка, и, выдержав в «обиженном» состоянии секунд десять, снова заглянула мне в глаза: — Рисуй, как хочешь… Я очень постараюсь тебе не мешать…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});