Майенн - Эдвин Табб

— Нет, — сказал Эрл, — это будет лишь потерянным временем. Мы все прекрасно понимаем, что произошло.

— Тормайл, — медленно сказал Дарока, — вы полагаете, что это его рук дело?

— Вы же слышали его последнюю фразу. Надо ли что-то еще объяснять?

— Образец существа, взятый для детального исследования, — Мари покачала головой, чувствуя неожиданный страх, — чертовски скверно. Мне не нравился Горлик, но он, по крайней мере, был человеческим творением. Не то, что это… — она смотрела на долину, скалы, растения, лежавшие перед ними, — может, нам лучше вернуться на корабль?

Это не давало ничего и, кроме всего прочего, оказалось просто невозможным. Входной люк оказался закрытым, намертво запаянным. И хотели они этого или нет, но им придется остаться снаружи. Люди инстинктивно собрались поближе друг к другу, словно ощущая приближение грозы.

Майенн спросила тревожно:

— Эрл, что он сделает с ним?

— С Горликом? Подвергнет исследованию.

— Но как?

— Я не знаю.

— Он убьет его?

Дюмарест нетерпеливо кивнул. Горлик исчез, и не требовалось много воображения, чтобы представить дальнейшее. Тормайл разберет его на части, на молекулы — исследуя дотошно и скрупулезно — и постарается найти ответ на вопрос, оказавшийся для него непонятным: что называют эмоциями прилетевшие существа. Впрочем, может, этот планетарный интеллект способен проводить тест без разрушения тела.

— Он наблюдает за нами, — произнес Чом немного брезгливо, — я просто кожей чувствую его взгляд. Словно маленькие иголочки вонзаются в мою кожу по всей поверхности.

— Но ведь он занят сейчас, — предположила Мари, — у него сейчас нет времени на оставшихся.

— Мозг, подобный ему, способен делать тысячу дел одновременно. Неужели ты полагаешь, что он похож на нас? Да и неужели ты сама никогда не делала два дела одновременно?

— Да, — согласилась она, — и часто.

— А у тебя только небольшой мозг, — внушительно говорил Чом, — так подумай, на что способен Тормайл. Это просто невероятно.

Чом вздрогнул слегка, и сжался, словно стараясь уйти от испытывающего, просвечивающего внешнего взгляда. Это чувство испытали все: инстинктивное желание убежать, спрятаться в убежище и переждать опасность. Но все в то же время понимали, насколько бессмыслен был бы подобный поступок.

Дюмарест произнес:

— По-моему, сейчас нам лучше перекусить. Давайте наберем фруктов и поищем что-нибудь еще.

— Ты думаешь, нам не опасно сейчас идти туда? — Мари кивнула в сторону рощи, — после всего случившегося?

— И ведь ты не хотел идти на поиски Горлика, говоря о потере времени, — напомнил Карн.

— Я и сейчас в этом уверен. Но я имею в виду не поиски Горлика. Мы не можем просто сидеть здесь и ждать, ничего не делая. Тормайл все равно сделает по-своему, и мы не в силах помешать ему.

— Хорошенькая философия, — ухмыльнулся Чом. — Эрл, оказывается не все можно решить с помощью ножа, не так ли? Но нам необходимо найти выход. Мы обязаны каким-то образом купить свою свободу у этого чудовища. У кого есть идеи?

Голоса спутников стихли за спиной Дюмареста, который решил пройтись в сторону близкой рощи. Майенн шла рядом с ним. Заросли, сквозь которые они пробирались, были густыми, но листья оказались мягкими и лишенными колючек. Они услышали журчание воды и, пройдя немного влево, увидели серебристый ручеек, бегущий среди камней под деревьями. На низко склонившихся к воде ветках висели сочные плоды. Эрл сорвал несколько, предложил Майенн и расположился на берегу, отдыхая и наслаждаясь сладостью фруктов.

Майенн сказала задумчиво:

— Ведь мы не собираемся оставаться здесь навсегда, Эрл?

— Мы пока ничего не знаем.

— Я чувствую, что скоро что-то произойдет. Страшное и непонятное, — она сидела рядом с Эрлом, чуть сбоку, ее золотистые волосы щекотали его щеку, — так много случилось за такой короткий срок, — пробормотала она, — всего несколько дней назад моя жизнь казалась мне устоявшейся и определенной. Работа, путешествия и ожидание неотвратимо приближающейся старости. Эрл, ты знаешь, что случается со старыми Дженками? Они опускаются все ниже и ниже, нищенствуют, бедствуют. Лишь очень немногим из них удается накопить достаточно средств, чтобы открыть свое дело, свою школу или удачно выйти замуж. Но существует слишком мало мужчин, которые хотят связывать судьбу с женщинами сомнительной репутации и образа жизни, как о нас говорит молва. И поэтому многие из нас совершают самоубийства. Слышишь, Эрл?

Он кивнул, размышляя.

— Ты находишь это странным? Но это лишь потому, что ты не представляешь, насколько больно и горько стареть, видя, как умирает твоя часть, твой голос; он теряет силу, тембр, гибкость, становится ломким и скрипучим. А для Дженки подобное равносильно смерти. И поэтому лучше уйти из жизни, чем влачить жалкое существование, вызывая лишь насмешки окружающих. Каждая из нас носит с собой маленький талисман, в котором содержится яд. Такая смерть быстра и безболезненна.

— Ты об этом достоверно не знаешь, во-первых, — сказал он, — а во-вторых, тебе совершенно незачем умирать.

— С помощью яда — конечно. Правда, совсем недавно я думала об этом, но потом встретила тебя, и… — она замолчала, пытаясь справиться со своими чувствами, — я люблю тебя, Эрл. Моя жизнь, наверное, только началась, когда я встретила тебя. Хотя я до сих пор не верю, что ты тоже любишь, что моя любовь не безответна.

— Почему же?

— Потому что я — Дженка.

— Ты женщина, которая способна петь, как Бог, — поправил он ее, — и ты дала мне очень много счастья.

— Как и те, другие? — она коснулась его щеки, ласково пощекотала волосы, шею, не слыша его ответа.

— Да. Как и другие, — снова повторила она, но на этот раз словно ответив самой себе, — правда, их сейчас нет с тобой рядом, и я победила. Но это всего лишь на время. На время, пока мы вместе.

Ручей звонко журчал, и Эрл думал, откуда и куда он течет. Он решил, что начало находится где-то недалеко, в скалах, а кончается там, где уже не действует специальное силовое поле, созданное Тормайлом в долине. Эрл доел последний сочный плод и присел у воды, чтобы умыться. Вода была прохладной, насыщенной пузырьками воздуха; на губах остался привкус железа.

— Эрл! — Майенн полулежала на берегу, глядя на воду блестящими глубокими глазами. — Эрл!

— Тебе надо хоть что-то поесть.

— Да, я голодна, — согласилась она, улыбаясь, — но не из-за еды. И сколько можно держать меня впроголодь?

Он почувствовал, как она прильнула к нему всем телом, понял каждую клеточку ее тела, которое стремилось к нему, скучало и страстно желало. Природа не знает никаких преград и всегда берет свое. Она почувствовала его мгновенное напряжение:

— Что-то не так, любимый?

— Нет.

— Тебя беспокоит то, что за нами могут наблюдать? Неужели это так страшно? — ее смех был беззаботным, доверчивым и призывным.

Он не думал об этом в данную минуту. Тормайл завладел Горликом, чтобы понять сущность мужчины. И он неизбежно наметит себе жертву среди женщин. Кто окажется ею? Мари, Лолис, Майенн? На ком он остановит свой выбор?

Майенн задохнулась в его объятьях, захлестнувших, увлекших, ответивших ее призыву…

* * *

Небо не меняло свою окраску; казалось, что постоянно стоял полдень, и Дюмарест потерял счет времени. Майенн шла рядом, наслаждаясь собранными им восхитительными плодами; золотистый сок растекался по ее щекам и губам.

— Ты воистину непостижимый человек, Эрл. Мы все здесь перед лицом неведомой страшной опасности, а ты настаиваешь на том, чтобы я что-то ела, делала, доказывала самой себе…

— Пустой желудок никогда не помогает думать, мыслить и жить, — ответил он веско.

— Но как можно волноваться о мелочах, когда перед всеми нами стоит огромная и страшная проблема! Неужели ты можешь с уверенностью ответить на вопрос о том, что нас ждет?

Будущее наступает неизбежно, живем мы в настоящем, а вся жизнь состоит из мгновений — Эрл усвоил это слишком твердо, и этот жизненный урок он вряд ли когда-нибудь забудет.

Группа, расположившаяся у корабля, казалось, не изменилась. Эрл видел толстый затылок Чома, изящную фигуру Дароки, расстегнутую блузу Карна, братьев Кволиш, Мари.

— Эрл! — Майенн в волнении схватила его за руку, — Эрл, с ними нет Лолис!

Лолис — молодая, прекрасная, полная радости и ожидавшая от жизни только хорошего. Так верившая в силу любви, немножко эгоистичная и по-детски наивная. Неужели Тормайл забрал и ее?

— Она пропала почти сразу же, как вы ушли, — мрачно произнес Карн, когда они приблизились, — исчезла мгновенно, как и Горлик. Она сидела рядом с нами, плела венок из цветов и вдруг — исчезла, испарилась. Черт возьми! — Карн уже не сдерживался, — он что, собирается убить нас всех по очереди?