Огонь - Лайт Дейтон

Однажды, откинув занавеску, выглянула стройная девушка с удивительно красивыми, блестящими в неверном масляном свете, глазами. В руках у нее искрился клубок паутины, как успел заметить Редар, паука-прядильщика. С плеча на длинном шнуре свисала вниз острая деревянная палочка. Девушка уставилась на юношу с недоумением.

– Я тебя не видела… Эй, Малик, кого поймал?

– Отстань, Кира, не до тебя! – огрызнулся тот. Ремра обернулся, добродушно пробурчал:

– Чего уж такого, нельзя сказать, что ли? Чужака на тропе встретили, Салестер приказал к Правительнице привести.

– Ух, ты, – восхитилась девушка, бессовестно разглядывая Редара. – Чужак?! Настоящий чужак! А как его зовут?

Пустынник хотел было ответить, но тут из глубины пещеры послышался рассерженный женский голос:

– Кира, ты что там делаешь?

– Ой, – сказала Кира, – это меня. Новенький, значит, – и она, напоследок еще раз стрельнув по нему глазами, скрылась за занавеской.

Снова потянулись бесконечные туннели. Редар инстинктивно чувствовал, что спускается все ниже и ниже. Воздух казался вязким от наполнявшей его влаги, с каждым новым проходом становилось все холоднее. Пустынник пару раз на поворотах случайно задел рукой за каменную стену – теперь она, вся мокрая от покрывавших стену капель воды, замерзла. Юноша про себя дивился на пещерников – как им не холодно здесь? Вечный зной песков приучил тело человека к теплу, так что даже во время после дождевых ночей многие пустынники разжигали в своих норах очаги, не говоря уж о самих дождях.

Когда он уже был готов, наплевав на гордость, застучать зубами, провожатые совершенно неожиданно остановились у неширокого тупика. Вверх по стенам поднималась причудливая вязь, Редар впервые в жизни увидел резьбу по камню, но сообразил, что это дело рук человека, а не природы, и восхитился. Переплетающийся узор изображал людей, насекомых, деревья, каких-то неизвестных ему зверей… Он так увлекся, что не заметил, как Малик сделал боязливый шаг вперед и осторожно постучал.

Оказывается, это тоже был проход, только завешенный грубой тканью, похожей цветом на камень и толстенной, такой Редар никогда не встречал. Со стены на веревке свисал деревянный брусок-колотушка, тоже покрытый затейливым рисунком. Малик боязливо стукнул ей в стену несколько раз и отдернул руку, будто колотушка могла его укусить.

– Кто там? Ты, Ован?

Голос был женский, это несомненно, но неожиданно низкий и властный. Редар представил себе величественную Правительницу пещерного города, как минимум ровню Великого Найла и прочих героев прошлого, и поежился.

Малик и Ремра тоже заметно побледнели. Видать, Правительница была крута нравом, так что нерадивым подданным, посмевшим отвлечь ее от отдыха, похоже, достанется на орехи.

Ремра кивнул Малику, тот отчаянно замотал головой. Нескладеха-увалень испуганно уставился сначала на него, после на Редара, понял, что помощи не дождется, обреченно вздохнул и заплетающимся языком произнес:

– Нет, Правительница. Это Ремра… с пустынного секрета. Я… и Малик, – тот съежился почти вдвое, – привели тебе чужака… Нам Салестер приказал…

– Входите! – приказала невидимая Правительница. Ремра откинул занавес. Никто из провожатых никак не решался входить, так что пришлось пустыннику первым шагнуть вперед. Охрана поспешила следом – нельзя же пускать опасного чужака в покои Правительницы, натворит еще дел!

Редар с некоторым недоумением оглядел открывшуюся взору пещеру. Была она не такой большой, как можно было ожидать, и не ослепляла великолепием. В центре возвышался каменный стол, искусно обтесанный почти до идеально ровного состояния. На нем стоял большой масляный светильник, распространяя вокруг приятный сладковатый аромат, кувшин и две плошки из кожистой скорлупы. На краю стола небрежно валялась свернутая накидка.

За столом, склонив голову, сидела женщина. Против ожидания, она не выглядела особенно величественной – невысокая, суховатая, седые волосы собраны на затылке в пучок. Правительница подняла взгляд – и Редар понял, почему ее так боятся Ремра и Малик. На блеклом, невыразительном лице сверкнули властные суровые глаза. Женщина долго рассматривала юного пустынника, на какое-то мгновение он даже почувствовал себя неуютно.

– Как тебя зовут? – наконец спросила она.

– Редар.

– Полностью!

– Редар сан Ломар.

– Откуда ты?

– С Поющего Солончака. Пришел еще до последних дождей. Поселился у Богвара и Раймики…

Вопросы следовали один за другим, и юноша еле-еле успевал отвечать. И вот Правительница задала вопрос, которого он боялся.

– А чего тебе на Солончаке своем не сиделось? Охотник замялся. Открывать свою историю всем подряд ему не хотелось. Тем более этой суровой Айрис, наверняка начисто лишенной сострадания и жалости. Вон глазищи-то какие!

Правительница поняла его по-своему.

– Ремра, Малик, оставьте нас. И чтоб не подслушивали у меня!

Оба парня вздрогнули и испуганно попятились из пещеры.

– Да, вот еще что. Встретите Киру – передайте, что я ее ищу. Пусть придет ко мне.

Редар с некоторым облегчением почувствовал, что озлобленный взгляд Малика перестал буравить ему спину.

– Рассказывай, пустынник. Я жду.

Что оставалось делать? Редар коротко рассказал о паучьем налете, о гибели семьи. Глаза Айрис постепенно утратили свою суровость, потеплели, неожиданно сочувствующим тоном она спросила:

– Ты остался совсем один?

– Да нет, Раймика, жена Богвара-охотника, сестра моей матери. Я пошел к ней…

Они беседовали еще долго. Пустынник неожиданно для себя поддался обаянию этой сильной женщины, привыкшей властвовать над людьми, и рассказал ей почти все. И про Камиша, и Богвара, и про свои мысли… Только про Крегга пока ничего не сказал.

Впрочем, Айрис не была бы Правительницей, если бы не умела читать в душах людей то, что они пытались скрыть. Она неожиданно спросила:

– А что ты принес на мену?

Редар, не ожидая никакого подвоха, честно ответил:

– Мясо бегунка. Семь мер.

– Значит, сейчас ты живешь не с Богваром?

– Да. Но… как вы догадались?

– Богвар очень редко приносит мясо бегунка. Тем более семь мер. Скорее уж одну-две, хорошо, если три песчаных крысы. У Богвара большая семья: жена, маленькая дочь, даже мать еще жива, хоть и в другой норе живет. Лучшие куски он оставит себе. И тебе бы не дал тащить бегунков на обмен.

Юноша смутился.

– Ну да, вы правы, наверное… Я живу у Крегга.

– У безумного отшельника? – Седые брови Айрис взметнулись вверх, в тоне явственно просквозило неудовольствие. – Чем он тебя так приманил?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});