Точка невозврата. Волчья кровь (СИ) - Ли Галина Викторовна

Обратно возвращались долго. В полной тишине. Мне говорить было не о чем. Он тоже молчал, только иногда придерживал за локоть, показывая короткую дорогу. К деревне вышли уже на рассвете. Там я прибавила шаг и на подходе к трубе уже почти бежала. Мне оставалось сделать несколько шагов. Всего несколько шагов….

За трубой, по дороге, шла бабкина соседка, мама непутевой Таньки. Она повернула голову, увидела меня и охнула, схватившись за сердце. Отшатнулась прочь.

Я замерла. Чужой испуг заставил взглянуть правде в глаза: черный ельник вцепился когтями, поймал мою жизнь в свои сети, теперь я одна из них. Не стоит надеяться — дороги назад нет. Никто там меня не ждет. Таким там нет места. Ненависть стаи стала моей, и я теперь похожа на ядовитый плющ рядом с которым не будет жизни. Я могу нести только смерть.

От жуткой правды меня скрутило, и ноги снова отказались держать, но осесть на землю не дали, подхватили на руки и понесли прочь от трубы.

— Ну что же с тобой такое, а?

А я не могла отделаться от видения наполненных страхом человеческих глаз, хотя представляла себе другие. Глаза озера, в которых вместо любви застыло отвращение и ужас.

***

Ночь не страшна, она несет облегчение. Днем приходится ходить среди людей, что-то говорить, кого-то слушать и притворяться что тебе это интересно. Ночь дарует свободу.

Меня приютил Ярослав, так звали черноглазого парня, которому я сломала руку год тому назад. Поселил в летнюю кухню — маленькую избушку с низким потолком, пропахшую травами.

Наверное, мне стоило принять, все как есть, влиться в стаю. Стать одной из них. Мой медальон давал такое право. Последняя из некогда большой семьи. Полукровка. С правом голоса и вета на Большом клановом совете. Чей отец нашел в себе смелость оставить стаю, но не нашел сил без нее жить. У меня же не было его смелости. Вот только и принять новую судьбу я тоже не могла.

Избушка не стала мне новым домом, а волки не стали новой семьей. Я этого не хотела! Я не просила и не желала такой судьбы для себя! Поэтому уходила каждый день в лес. Влезала в волчью шкуру. Зверем быть легче. И каждый день ноги выносили к окраине леса, там, где ельник сменялся обычным лесом. Невидимая граница, тропа, зовущая домой. Черта, которую не хватало храбрости пересечь.

Я укладывалась на землю мордой к манящей точке и часами лежала, тоскливо глядя вдаль. На своё прошлое. Очень хотелось выть, но я не решалась — не хотела, чтобы слышали в деревне. Это их не касалось. Это моя боль.

Я бы и спала на этой тропе, но проходило несколько часов, и за мной являлся черный волк. Он ложился в нескольких метрах, огорченно вздыхал и терпеливо ждал, пока я поднимусь и пойду обратно. В такие минуты в груди поднимала голову подзабытая злость. Однажды я не выдержала, едва переодевшись после превращения, выскочила на тропинку и с размаху заехала кулаком по упрямой волчьей башке:

— Не смей за мной ходить!

Ярослав попятился, исчез в кустах, но когда я с плачем упивалась своей победой, вышел на тропу и мрачно попросил:

— Не дерись! Надо поговорить!

Я заорала, выплескивая ярость:

— Зачем?! Что вам всем от меня надо?!!

— Тебе плохо с нами? — насупившись, спросил Ярослав. — Почему тогда не уходишь?

Меня затрясло… Не уходишь?! Теперь?!!

С трудом совладав с голосом, прохрипела:

— Раньше надо было думать. Мне некуда больше идти!

Парень качнул головой:

— Нет! Я не имел ввиду дом. Туда и, правда, нельзя. Но у тебя есть выбор. Не обязательно торчать в деревне. Все, что на восток — твой мир. И клан тебе поможет обосноваться в любом городов. Мы не бросаем своих, даже если они не ждут от нас помощи.

Помощи я тоже не желала. Не хотела быть зависимой от них. Ни в чем. Чтобы в сердце случайно не поселилась хотя бы тень признательности. Иначе мне не хватит сил…

На что мне не хватит сил, я не додумала. Да и не важно это было, главное для себя решила — помощь не приму.

— Нет! — огрызнулась, попробовала обойти соглядатая.

— Ну, уж нет, погоди! — прошипел Ярослав. — Надоела ты мне за эти дни хуже горькой редьки! Если бы знал, каков твой характер, попросту бы позволил тебя пришибить!

Я зарычала — спаситель нашелся! — и снова дернулась вперед. Пройти не дали — Ярослав скрутил меня в мгновенье ока, заломив локоть, так что я дернуться не смела без риска вывернуть руку из сустава.

— Ты меня все-таки выслушаешь! — теперь рычал Ярослав прямо в ухо, придавив мое тело своим весом.

— Хо-ро-шо… — обреченно выдохнула и прошептала. — Отпусти, я успокоилась.

Оборотень не сразу, но послушался, ослабил хватку, позволив мне встать. Я одернула задравшуюся футболку, сделала пару шагов прочь от тропы и уселась прямо на траву. Чувство было такое, словно я в очередной раз проиграла.

Ярослав навис надо мной всем телом, но потом передумал и сел рядом:

— Что бы ты про меня не думала, но мне не в удовольствие видеть, как ты мучаешь сама себя.

Стоило ему заговорить о моих мучениях, как внутри снова стал расти волна злобы:

— Ты об этом хотел поговорить?

— Нет! Черт… Как же с тобой непросто! — почесал затылок Ярослав и вздохнул. — Я не хочу, чтобы ты винила меня во всех бедах. Я не желал этого, но ты… вынудила меня.

Я даже смотреть на него не стала, уставившись на маленького коричневого муравья, что пытался протащить через лес травы неподъемную соломину.

Не дождавшись ответа, парень продолжил:

— Если бы ты не кинулась тогда на меня, не укусила, я не стал бы гоняться за тобой! Поверь!

Эти слова заставили взглянуть на его руку. Месть слишком велика для нанесенного ущерба! На коже даже шрама нет!

Выражение лица выдало мои мысли, потому что Ярослав вздохнул:

— Ты ранила меня, напала без причины. Это большое преступление, сама знаешь.

Знаю? Я порылась в памяти. Да, преступление. Большое. Карается смертью. Никто не смеет нападать на волка без причины. Но ведь причина была!

— Ты кинулся на мою сестру, — напомнила вяло.

По большому счету это не имело значение: ни его нападение, ни мой ответ. Теперь-то зачем ворошить?

Парень качнул головой:

— Я не нападал. Я пугал. Мы принимали в клан нового брата. Дети погибли бы, если бы подошли ближе. Гора Предков и ее память опасна для людей! Но дело не в этом… Теперь понимаешь?

Да. Он не мог поступить по-другому. Волчий закон велел — чужака надо наказать. Или сделать его своим, чтобы все осталось в границах клана. На миг я перестала дышать и уставилась прямо в глаза Ярославу.

Он тяжело вздохнул:

— Я не мстительная скотина. Просто другого выхода не оставалось. Или так, или… сама знаешь.

— Это не объясняет, почему ты ходишь за мной по пятам! Не доверяешь?

Юноша недовольно тряхнул головой:

— Причем тут — "не доверяешь"? Теперь ты одна из нас. Я твой… ну… типа наставник. Несу ответственность за тебя. Конечно, я волнуюсь! Невозможно понять, что тебя так мучает! Поделись, станет легче.

Он подался вперед, поймав мой взгляд, и я поспешно отвернулась.

Парень снова вздохнул:

— Ты первая кто так все воспринимает, — затем поднялся, сделал несколько шагов и сказал: — Ты не можешь всю жизнь пролежать на этой тропе! Ты должна сделать выбор. И будет лучше, если ты поторопишься!

И убежал, наконец-то подарив мне одиночество. А я сидела, не отрывая взгляда от упрямой букашки, что застревала на каждом шагу, но так и не выбросила свою непосильную ношу.

Выбор, всегда есть выбор! Пусть он даже немного не такой, как… хотелось бы. Возможно, если попробовать, у меня все получится. Они разрешают уйти. А если я пойду домой?

От этой мысли волоски на коже стали дыбом и поползли мурашки, словно за спиной выросла тень смерти — новая память берегла меня от опасного шага. Это она не давала ступить за черту и уйти к манящему огоньку!

Я стиснула зубы и выдохнула весь воздух из легких. От голоса предков надо избавиться! Возможно ли, оставить этот сомнительный дар? Или… попробовать загнать его поглубже в душу? Запереть за тысячей дверей в самый темный закоулок памяти, запретив даже напоминать о себе? Ведь это возможно? Это должно стать возможным!