Юстиниан Великий : Император и его век - Станислав Николаевич Чернявский

по делу. Однако Прокопий делает штришок, который сразу меняет отношение к престарелому царю и вызывает у читателя презрение к беспомощному Юстину. В «Тайной истории» рассказывается, что рукой императора водят секретари, будто он сам не в силах закрасить прорези в дощечке. Может, царю и преподали первый урок в таком роде. Но Прокопию необходимо унизить нелюбимого правителя из новой династии, и это вполне удается.

Вообще, благодаря «Тайной истории» мы стали обладателями не столько фактов, сколько спорных версий, противоречащих друг другу. Из-за этого современный историк уподобляется дотошному следователю. Мы вынуждены скрупулезно сравнивать показания нескольких «свидетелей», чтобы добиться истины. Читатель проигрывает от этого. В тексте появляется много незнакомых имен авторов, оставивших сочинения о тех событиях. Впрочем, это и есть обычная работа историка.

* * *

Первые дни нового правления — это торжество православия и разгул страстей. Уже 15 июля 518 года огромная толпа столичных жителей явилась в собор Святой Софии и устроила дебош. Православные жители Константинополя выдвинули ряд требований: предать анафеме несториан, монофизитов и отлучить от Церкви главного идеолога еретической оппозиции — патриарха Севера Антиохийского, которому покровительствовал Анастасий. Требования были адресованы константинопольскому патриарху Иоанну II Каппадокийцу (518–520), который сменил своего предшественника Тимофея еще при жизни Анастасия и считался твердым православным. Иоанна продвинула православная партия при дворе, к которой принадлежали магистр оффиций Келер, видный юрист Прокл и, конечно, Юстин. То есть усиление «правильно верующих» началось еще при «Разноглазом» императоре. Это был способ утихомирить столичное население, но ненависть к монофизитам всё равно выплеснулась наружу.

— Многая лета патриарху, многая лета государю, многая лета царице! — ревела толпа. — Вон Севера!

Евнух Амантий и его сторонники-монофизиты верно уловили сигнал. Они поняли, что им грозит скорое изгнание, а возможно, и смерть. Нужно было опередить врагов в правительстве, то есть уничтожить их раньше. Вероятно, первым шагом должна была стать дискредитация патриарха. Амантий вступил с Иоанном в какую-то дискуссию, которая была призвана показать, что патриарх — враг Церкви и государства. О чем конкретно говорили евнух и патриарх, неясно. Понятно лишь, что стычка была жесткой. Думается, разговор шел о «Трисвятом». Амантий отстаивал монофизитскую редакцию, мотивируя это политической необходимостью. Мол, если отказаться от монофизитской приставки «распятый за нас», в стране вспыхнет недовольство. Ведь монофизиты очень сильны, за них весь восток империи. Патриарх Иоанн отказался идти на компромисс, чем открыл себя для ударов еретиков.

Но результат беседы оказался совсем не таким, на какой рассчитывал Амантий. Царь арестовал евнухов. Заодно схватили и Феокрита, которого Амантий прочил на царский престол.

Аресты прошли гладко, никто не взбунтовался. Врагов нового императора побросали в тюрьмы. Вскоре над ними расправились без суда. «Во всяком случае, он сразу же изъял из числа людей Амантия и Феокрита, — пишет Евагрий об императоре, — а вместе с ними и других». По сообщению Марцеллина Комита, Амантия зарубили мечом, а Феокрита забили камнями. Юстин показал, что шутить не любит. Старый офицер вцепился во власть намертво. Жалеть главного евнуха и его монофизитских приверженцев не за что, их победа означала бы гражданскую войну и распад империи.

Затем в столице открылся церковный поместный собор, на котором были реабилитированы все иерархи, пострадавшие во времена господства монофизитов, а патриарху Северу Антиохийскому провозгласили анафему. Правда, сам патриарх некоторое время игнорировал это постановление. Огромное число еретиков на Востоке позволяло ему это делать. Север называл себя православным, а константинопольского патриарха и его последователей — отступниками. Так что главная борьба была еще впереди.

Но тут Византию стало лихорадить. Религиозный поместный собор в Константинополе произвел среди ромеев эффект разорвавшейся бомбы. Накануне монофизиты чувствовали себя хозяевами империи. Казалось, еще немного, и они захватят власть. Но явился Юстин, и планам монофизитов пришел конец. Выяснилась неприятная для еретиков вещь. Не меньше половины населения империи исповедовало православие халекдонитского толка, то есть было «диофизитами». Затем возник еще один момент. Православная революция постепенно перерастала в революцию социальную. Народ почувствовал себя сильным. Высвободилось огромное количество творческой энергии. Всё началось с перестановок в правительстве.

4. СМЕНА КАДРОВ

Как сказано, новый царь опирался на партию венетов и рекрутировал из ее рядов кадры на государственные должности. Прокопий называет одного из таких венетов. Это Прокл, бывший адвокат (не следует путать его с афинским философом того же имени, который сжег флот Виталиана с помощью серы во времена Анастасия). Умный законник обрел большое влияние на государственные дела с первых дней прихода к власти нового царя. Впоследствии, в 522 году, Прокла назначили квестором (переводя на современный язык — «министром юстиции»).

Вероятно, юрист возглавлял при Анастасии умеренную православную оппозицию и был одним из тех, кто привел Юстина к власти. Юстин вовсе не желал социальных реформ и боялся связанных с ними потрясений. Поэтому вскоре Прокл станет врагом преобразований и объединит консервативное крыло в правительстве.

Второй опорой престола сделался герой этой книги — Юстиниан, который с самого Начала правления дяди рвался к высшей власти. Племянник обрел должность, которая по-латыни называлась комес доместикорум: он руководил дворцовой охраной, а также получил право сформировать личную дружину. Но Юстиниан был настроен совсем на другое. Его не устраивала сложившаяся государственная система. В борьбе с нею молодой политик, сам выходец из крестьян, был готов зайти очень далеко. Через некоторое время мы увидим его в необычной роли вождя радикальной молодежи, которая убивает богатых людей и захватывает власть в городах. На стороне этой молодежи выступят даже некоторые богатые византийцы, но нас не должно это смущать. Любой переворот привлекает разных людей…

Вскоре Юстин и его советники вспомнили про Виталиана. Могущественный полководец по-прежнему находился во Фракии, обладал огромным влиянием, а самое главное — крупной армией, которую можно было использовать для наведения порядка. От того, какую позицию займет Виталиан, зависели будущее императора и стабильность империи.

Полководец заявил о своей лояльности по отношению к новому правительству. Он был доволен, что к власти пришли православные. Дело, за которое сражался мятежник, наконец победило. По словам Феофана Исповедника, «Виталиан, по смерти Анастасия, совершенно прилепился