Разбуди меня поцелуем (СИ) - Алёна Свереда

- Она расплатилась? –повернулась девушка к бармену.

- Да, - кивнул он.

Она кивнула в ответ, осторожно обняла Олю и повела в сторону выхода. Даня догнал их и аккуратно забрал девушку у Стаси, ведя ее под руку.

Оля постепенно успокоилась и начала активней передвигать конечностями. Затем вырвалась из руки парня и остановилась.

- Я и сама могу идти, вообще-то, - прорычала она и уперла руки в боки.

- О, шестая, - улыбнулась Стася Дане, - я предупреждала. Наслаждайся. – Девушка тоже остановилась и с улыбкой сложила руки на груди.

Оля затуманенным взглядом повернулась сначала в сторону подруги, затем в сторону Даниила.

- А где Макс? Что, влом свою девушку забрать из бара? Ну выпила немножко, и что теперь? Все мужики – козлы! – Оля гневно топнула ножкой в балетке.

- Котенок, Макс вчера улетел домой, ему надо работать. Ты забыла? – елейным голосом произнесла Стася, обращаясь к подруге.

- Вечно у него работа на уме, - истерически произнесла девушка. – Я ему Максик то, Максик сё, а он :«Ольга, мне надо работать», - она смешно скопировала его манеру речи. – А я между прочим не кукла, я живой человек, мне же внимание надо. Вот нафига я к нему переезжаю? Чтобы борщи ему варить? Пусть себе кухарку наймет. Да что он вообще о себе возомнил, хрен моржовый? – Олю понесло. Еще минут пять она выдавала страшные эпитеты в сторону своего любимого, затем наконец она выдохлась и замолчала.

- Все? – участливо спросила подругу Стася. Та в ответ просто кивнула. – Ну наконец-то. Значит теперь идем домой.

Они с Даней с двух сторон взяли Олю под руки и бодро пошагали в сторону отеля. Когда они дошли, девушка буквально спала на ходу, еле перебирая ногами. Даня помог Стасе уложить ее в кровать, затем поцеловал на прощание и покинул номер. Стася аккуратно сняла с Ольги обувь и джинсы, оставив тут в топе и трусиках, и укрыла покрывалом. Затем переоделась сама и вышла на балкон покурить.

Город начал медленно просыпаться. На улице появились первые отдыхающие, ранние пташки, которые считали, что самые полезные лучи можно поймать, начиная с шести утра. Тротуар перед отелем тщательно подметал дворник, рядом стояла женщина со шлангом, поливая клумбу с цветами.  Из всей Олиной тирады, которую та произносила со злостью, Стася поняла только то, что подруга наконец согласилась переехать жить к Максу. А значит повод для столь большой пьянки тоже был выяснен. Ну боится она. Видно ляпнула, поддалась порыву, а теперь не знает, как все промотать обратно.

«Ничего, привыкнет. Да и Макс не монстр. Я уверена, он сможет показать ей прелести совместного проживания», подумала она. Девушка затушила сигарету, плотно закрыла за собой дверь на лоджию и задернула шторы. Затем аккуратно легла рядом с подругой. Хотя в этой стадии подругу не разбудил бы даже танк. Она поправила Оле подушку, затем развернулась, чтобы не чувствовать алкогольных паров, исходящих от той, и закрыла глаза.

Сон не шел, и она начала вспоминать сегодняшнюю ночь на пляже. Как Даня ее нашел, как пел ей песни под луной. Опять песни, романтика… Она так боялась ошибиться снова, поддаться знакам судьбы, поверить в них, и снова упасть. Это больно. Так больно не делает нож. Это намного хуже. Душа разрывается на тысячу осколков. И внутри пустота. Самое худшее в этой жизни – ничего не ощущать. После предательства пропадают все желания. Ты становишься роботом, овощем. Тебе ничего не интересно. И не понимаешь, кто в этом виноват. Почему так происходит? Кто виноват? Ты? Он? Судьба?

Девушку разбудил настойчивый звонок телефона. Она протянула руку к тумбочке и нажала кнопку отбоя. Затем перевернулась на другой бок и снова попыталась заснуть. Звонивший оказался человеком настойчивым и снова набрал ее номер. После двадцати секунд играющей мелодии Стася все-таки открыла глаза.

«Блин, кому не спится в такую рань», - пронеслось у нее в голове.

- Алло, - недовольно произнесла она в трубку.

- Анастасия, почему Вы сбрасываете мои звонки? – услышала она в трубке наглый голос главного редактора Виталия Андреевича.

- Потому что я сплю, - недовольно ответила она.

- Вы что, на море спать поехали? Вы на часы вообще смотрели? Уже два часа дня, между прочим. – Голос начальника начал срываться на истерику.

- Слушайте, Виталий Андреевич, а Вам не кажется, что это мое личное дело, что я делаю на отдыхе и до которого часа? – внезапно разозлилась Стася.

- На море нужно купаться и загорать, а Вы дурака валяете. В общем, Вы срочно нужны мне в редакции. Я заказал Вам билет на ближайший рейс, вылет сегодня в шесть часов вечера. Как прилетите, сразу отправляйтесь в офис. Рожкова опять… - он не успел договорить фразу, в которой Рожкова опять сделала какую-то пакость.

Стася от такого резко проснулась. Сон как рукой сняло. Это ж сколько наглости надо иметь, чтоб такое вытворять. Нет, с нее хватит. Отпускные она получила на работе сразу, так что эта контора ей больше ничего не должна.

- Слушай ты, придурок недоделанный, ты меня своими истериками достал уже! - произнесла она с удовлетворением. Как же давно ей хотелось высказать все этому козлу. – Я никуда не поеду, не полечу и не поплыву! Я увольняюсь.

- Чего? – прокричал голос в трубке. Эх, жаль, она не видела сейчас выражения его лица.

- Того! Нет меня, умерла я. Трудовую книжку пришлите ко мне курьером домой, а ноги моей в вашей долбанной редакции больше не будет. Пусть свои же собственный косяки разгребает эта дура Рожкова, а с меня довольно! – она со злостью выплюнула последние слова в трубку невидимому собеседнику и нажала кнопку отбоя. Через пять секунд телефон снова заиграл, но Стася перевела телефон в беззвучный режим.

«Звони в колокола, идиот», - со злостью подумала та.

- Наконец-то, - со стоном в голосе услышала за спиной Стася голос подруги.

- Наконец-то проснулась? – повернулась к ней и спросила Стася.

- Нет, наконец-то ты его послала. Давно пора было. – Оля прищурилась. Глаза болели. Голова болела. Болело все тело. Не болели только волосы и ногти. – А-а-а-а, капец.

- Алкоголичка, - со смехом выдала Стася, поднимаясь с постели. Она порылась в тумбочке, извлекла из косметички таблетки и протянула их подруге вместе с бутылочкой воды, заботливо оставленной портье на столике.