Нравственный образ истории - Георгий Михайлов

Взяв с собою малолетнего Игоря Рюриковича, Олег с дружиной на кораблях спустился по Днепру и приблизился к княжеству Аскольда и Дира. Во избежание большого кровопролития Олег пошел на хитрость, причем хитрость низкую, коварную, совершенно не в славянском духе. Что делать, он был норманном. Оставив позади основную дружину, Олег с телохранителями своими на нескольких ладьях приблизились к Киеву и представились на берегу купцами варяжскими, жаждущими встречи с земляками - Аскольдом и Диром. Нравы тогдашние были просты, и воеводы Киевские, ничего не подозревая, вышли на пристань "к своим". В одно мгновение прятавшиеся в кораблях воины окружили их, а сам Олег; держа на руках маленького Игоря, сказал: «Вы не князья и не знатного роду, но я - князь», и, показав на Игоря, прибавил: «Вот сын Рюриков!» После чего Аскольд и Дир пали от рук убийц. Для языческой морали это было вполне приемлемо.

Дружина киевская сдалась без боя. Христианская ревность Аскольда и Дира не очень нравилась вольным варягам, стоявшим во главе войска. Олег им казался ближе по духу. И хотя ни до, ни после того Олег никого не преследовал за веру в Христа, первый порыв к воцерковлению на Руси начал затухать. Истуканы Перуна по-прежнему высились на холмах над Волховом, Двиною, Днепром. Тем не менее начало духовного пути из варяг в греки было проложено.

Над могилой Аскольда (в крещении Николая) выросла Никольская церковь. Построила её вдова киевского князя Игоря Рюриковича - Блаженная Ольга. Через двенадцать лет после смерти мужа она крестилась в Константинополе и до конца дней своих способствовала распространению Христианства на Руси. Сын Святой княгини Ольги Святослав стал великим воином и оказался последним языческим князем в нашем Отечестве.

СУДЬБА СВЯТОСЛАВА

«И воззваша ко Господу, внегда

скорбети им»

(Пс.106,6).

Воевода Претич откинул полог шатра и, слегка поежившись, шагнул в предрассветную мглу. Густой туман с утра был очень кстати. Дружина его, подоспевшая к Днепру накануне вечером, до сих пор еще не замечена неприятелем. На другом берегу, вокруг Киева - тьмы печенегов. По числу костров, сосчитанных за ночь, их собралось там по меньшей мере тысяч тридцать, тогда как у Претича - не набиралось и одной.

С такими неравными силами нечего думать о победе в открытом поле. Тут нужна военная хитрость. Воевода был мастер на всякие выдумки. Недаром великий князь Святослав поручил ему сторожевую дружину в своё отсутствие. Только одно дело - выследить и посечь шайку разбойников, другое - отразить орду печенегов.

Туман, действительно, оказался кстати. Русские воины могли теперь приблизиться к берегу, скрытно приготовить лодки для переправы, а пока есть время, понаблюдать за противником с верхушек вековых дубов. На киевской стороне тумана почти не осталось; легкий ветерок относил дымку вниз к реке. Спешить пока было некуда. Из Киева вести не поступали, печенеги заняли все подходы к городу, а Святослав с основным русским войском оставался далеко - в Переяславце Болгарском. Великий князь, хоть и могучий воин и полководец наихрабрейший, однако как государь поступил крайне опрометчиво. Отвоевав у хазар славянские земли, расширив Русь от Оки до Каспийского и Черного морей, Святослав решил вдруг устроить новую столицу в Болгарии. Захватив чужую страну в устье Дуная, но не очистив от печенегов Приднестровье и даже нижний Днепр, он с войском обосновался в Переяславце. И конечно же, не прошло и года, как печенеги, проведав о его отсутствии, воспользовались им и напали на Киев.

Хорошо ещё, что при юных сыновьях Святослава во главе государства Русского осталась его матушка княгиня Ольга, правительница благочестивая и мудрая. «Только жива ли она?» - беспокоился воевода. В Киеве дружина охранная невелика, ополчение слабое, запасы хлеба, наверно, на исходе. Да и сама княгиня последние месяцы всё хворала. Немудрен. Ведь ей уже за восемьдесят, а на сердце её такая печаль!

Претич знал причину Ольгиной печали. Уверовав во Христа, она в 957 году в Царьграде приняла Святое Крещение. Сам Византийский Василевс - Император Константин Багрянородный стал её крестным отцом. Вернувшись домой, Ольга (в крещении Елена) сказала сыну: «Я узнала Бога и радуюсь; если ты узнаешь Его - тоже будешь радоваться». Святослав ответил уклончиво: «Могу ли один принять новый Закон, чтобы дружина росмеялась надо мной». Напрасно Ольга умоляла, убеждала сына, что закон Божий есть высшее благо. Что пример князя послужит к обращению народа и войска. Святослав оставался непреклонным. «Нет, - говорила блаженная мать, - иного Бога ни на небесах наверху, ни на земле внизу, кроме Того, Которого познала я, Создателя всея твари Христа Сына Божия... Послушай меня, сынок, прими веру истинную и крестись и спасен будешь». Но князь ответил: «Если бы я и хотел креститься, никто бы мне не последовал... И что мне будет самодержавство, если... все меня оставят и я буду никому не нужен». Неутешной матери оставалось смириться и молча вручить судьбу сына Богу, в надежде на вразумление его и обращение, хоть в последний миг.

Рано лишившийся отца Святослав был воспитан боярином Асмудом, а боевую выучку прошел у воеводы Свенельда, старого варяга. Со слов летописцев Н.М.Карамзин сообщает, что молодой Святослав «думал единственно о подвигах великодушной храбрости, пылал ревностью отличить себя делами и возобновить славу оружия российского, столь счастливого при Олеге... суровою жизнью он укреплял себя для трудов воинских, не имея ни стана, ни обоза; питался кониною, мясом диких зверей и сам жарил его на углях; презирал холод и ненастье северного климата; не знал шатра и спал под сводом неба: войлок подседельный служил ему вместо мягкого ложа, седло изголовьем. Каков был военачальник, таковы и воины». Армия Святослава доселе не ведала поражений, и всех врагов своих благородный князь предупреждал: "Иду на вы!"

Еще при жизни отца его, князя Игоря Рюриковича, Русь оказалась в тяжкой зависимости от хазар. Сей кочевой народ в седьмом веке был обращен из язычества в талмудический иудаизм пришельцами от рассеянного Богом Израиля. Изгнанные из Персии (Ирана) иудейские купцы - рахдониты (знающие дороги) вместе с богатыми византийскими евреями обоснавались на так называемом шелковом пути, пролегавшем с востока на запад через пустыни средней Азии, скифские степи, и на пути из варяг в греки. На пересечении караванных троп из Китая, Индии, Бухары с реками Волгой и Доном, вокруг Меотиды (Азовского моря) и в Боспоре Таврическом (на Крымском полуострове) еврейские общины основали сначала свои торговые фактории, а затем раввины (учителя иудаизма) духовно поработили местное население - в основном, хазар.

В устье Волги, тогда еще называвшейся Итилем (в память об Аттиле), при впадении великой Русской реки в Каспий, возник один из главных городов иудейской Хазарии - Итиль. На Дону выросла столица хазарского канганата - Белая Вежа, или Саркел (белый дом), как называли её сами хазары. Используя воинственных хазар, наемников и воинов-рабов, купленных в разных странах, каганы (цари иудейские) начали прибирать к рукам земли славян и греков. При этом на Православный Царьград они старались направлять, по возможности, отряды бесстрашных руссов.

«К середине X века, - пишет митрополит Иоанн (Снычев), - киевский князь стал вассалом иудейского царя Хазарии. Произошло это после карательного похода "досточтимого Песаха" - еврейского полководца, который во главе наёмной армии... опустошил страну и осадил Киев. Около 940 года [еще при Игоре]... Днепровское левобережье, земли уличей и тиверцев в низовьях Днестра и Дуная попали в руки печенегов». Русь оказалась вынужденной платить хазарам "дань кровью", то есть посылать своих сынов сражаться за чуждые славянам интересы. «Тогда, - читаем у Л.Н.Гумилева, - стали русы подчинены власти хазар». И тогда же каган Иосиф, искавший военного союза с мусульманами, писал Омейядскому халифу: «Я живу у входа в реку и не пускаю руссов».

Однако так продолжалось недолго. После смерти князя Игоря (945 год), уже в 50-х годах началась активная борьба русских с хазарами, а в 60-х Святослав, рожденный для войны, повёл свои победоносные полки на великие завоевания. Освободив от власти каганата земли вятичей на Оке (964), он в том же году на кораблях спустился по Волге к Итилю. «И бывши брани, одоле Святослав козаром, и град их... взя» - сообщает летописец.

Купцы иудейские разбежались, общины распались. От того сами хазары получили духовную свободу. Тем более, что многих хазар и скифов еще в IX веке крестил Святой Кирилл (видимо, без Мефодия), проповедовавший в Тавриде до своего путешествия в Моравию.