Анна - Нина Еперина

У Анны тоже вытянулось лицо, и она решила, что наверняка похожа сейчас на Криса. Это было полной неожиданностью!

Раньше такую пару Анна могла видеть только на обложках глянцевых журналов, но никак не рядом с собой, потому что актеры и оперные певцы редко соприкасались в жизни. Они жили на разных планетах и только иногда встречались за кулисами на одном концерте. Но это могло быть крайне редко, потому что общих концертов у звезд кино и классической оперы практически не было.

Айшария была одета в сари ослепительной белизны, вышитое золотом и голубым шелком, и с такими удивительно красивыми глазами, распахнутыми на собеседника, что Анна даже поперхнулась от неожиданности, собираясь сказать: «Здравствуйте». В голове мелькнула мысль: – «Вот как должна смотреть на зрителя Звезда! Только распахнуто и от души»!

Анна улыбнулась сама внутри себя, потому, что на ней тоже было надето совершенно белое платье, правда с каменьями и яркой, сине-красной отделкой.

Бачиан стоял сзади и улыбался стандартной улыбкой голливудской, нет, болливудской звезды. Безусловно, он был хорош! Высокий, стройный, благородный, с седыми висками и с бородкой, украшенной не менее благородной сединой! С юности Анне всегда нравились мужчины старше ее по возрасту. Именно они «тянули» на звание «настоящий мужчина», а этот даже чем-то чуть-чуть напоминал Михаэля. Может быть, своей харизмой супергероя или теми самыми флюидами, о которых она мечтала сегодня утром?

Анна очень удивилась внутри себя их приходу, потому что, во-первых, не была знакома с этой парой, а во-вторых, она была молодой певицей, недостаточно известной на мировой сцене, как она считала, и поэтому не была готова к появлению их у себя в гримерной комнате.

– Присаживайтесь. – мило улыбаясь выдавила из себя Анна. У нее перехватило в горле. – Очень приятно встретить вас в Дели и познакомиться. – она не знала, что ей говорить дальше. Нужно растачать комплементы или не нужно? Как это принято у индусов?

– Спасибо. – Вэй тоже улыбнулась и, взяв мужа за руку, села и усадила его рядом на небольшой диван. – Мы очень рады вашему приезду. – заговорила она. – Вы правильно заметили, мы очень редко бываем последнее время в Дели, а сейчас приехали на съемки и вдруг ваша афиша! Музыкальная жизнь Индии однообразна. В основном это фольклорные выступления всевозможных танцевальных и песенных групп, а европейская классика очень редка. Тем более, что я вас помню! Я была на вашем спектакле в Ла Скала еще пять лет тому назад и очень очарована вашим голосом. Мы слушали тогда Лючию ди Ламмермур, Гаэтано Доницетти. Это было потрясающе! Мне так понравилось, что, когда я увидела вашу афишу, не смогла не прийти и не засвидетельствовать вам мое восхищение вашим голосом.

– Надо, же! А я и не знала. Какая честь для меня! – у Анны отлегло на душе и отпустило в горле. Было приятно, что ее знают, помнят и даже хвалят. Настроение тут же поднялось, и она так же лучезарно стала улыбаться своим необычным посетителям, распахивая свои глаза им в ответ…

Поговорив о погоде и природе, о памятниках старины и местных Гуру. Потом они распрощались до окончания спектакля, потому что после него был объявлен банкет.

Анна осталась в гримерной одна.

Нужно было морально подготовиться к спектаклю. Анна улеглась на диванчик, на котором только что сидели два знаменитых человека, и вытянула ноги. Радио сообщило о втором звонке, а потом и о третьем. Зал шумел именно так, как обычно шумят залы, наполняемые зрителем, дополняя звуками настраиваемых инструментов. Потом стало тихо, раздались аплодисменты, значит, к оркестру вышел дирижер. Наступила тишина, а потом начался спектакль.

Анна представила, как бы она чувствовала себя, если бы стояла за кулисами. Она всегда перед выходом на сцену стояла одна за левой кулисой и сосредотачивалась, пробуя голос вполголоса. В такие минуты в зале всегда было шумно, как бывает шумно, когда зрители занимают свои места. Оркестр настраивал инструменты, и эта приятная какофония звуков вызывала у Анны одно и то же, постоянное чувство. Чувство взбудораженности. Оно появилось в самый первый раз на самом первом ее выступлении и с тех пор никогда не покидало ее. Столько выступлений за спиной, а взбудораженность внутри, как пришпиленная, сидела в ней всегда. Она лежала на диванчике и слушала зал. Она представила, как погас свет, и как она обычно сосредоточивалась в эти минуты на самой себе внутри. Нужно было собраться и успокоиться совсем. Чувства были такими же, как если бы она была не на диване, а там, в левой кулисе….

Началась увертюра. Она очень любила эту часть первого акта. Вторая часть увертюры была маршевой, торжественной и жизнеутверждающей. Анна тихонько подпевала оркестру и вдруг стала представлять себя не на сцене, а там, в том своем гипнотическом сне! Вот она ходит по открытой террасе балкона в грандиозно огромном дворце, и смотрит вдаль, поверх зеленых, густых садов Файюмского оазиса! Вот она возвращается в огромный зал, на краю которого большая чаша голубого бассейна зовет к себе прохладой. Она видит, как служанки бросают в воду лепестки роз. Она чувствует запах, источаемый влажными лепестками! Это было так неожиданно и так ярко, как будто действительно происходило на самом деле! У Анны по телу пробежала дрожь! Она встала с диванчика и подошла к большому зеркалу. На нее смотрела перепуганная Анна со странными глазами. Нужно было немедленно уходить от себя и своих мыслей туда, за кулисы.

Притихший зал слушал Рамфиса и Радомеса. Они рассказывали зрителям, и друг другу, в ариях, о своей дружбе и преданности. Из-за кулисы напротив Анны, с противоположной стороны, вышла Амнерис со своей партией. Анна приготовилась. Скоро ее выход.

Наконец оркестр сделал вступление перед ее партией, и она вышла на сцену. Зал был забит битком. При наполненности около полторы тысячи, как говорил Крис, в зале сидело и стояло больше двух с чем-то тысяч.

Анна прошла между Радомесом и Амнерис и начала петь свою партию. Это были самые первые ее фразы, и вдруг сцена куда-то поплыла, закачалась, стала двоиться и вибрировать, превращаясь в дымчатую завесу, закрывая и зрительный зал, и партнеров с испуганными, вдруг, лицами и пропадать в черную бездну….

Анна обнаружила себя перед бассейном, там, в неизвестной ей действительности. Она собиралась раздеваться, чтобы погрузиться в прохладу водной глади, усыпанной розовыми лепестками. Вдруг раздался трубный звук, как будто за пределами ее комнаты войско уходило на войну. В зал вбежало много слуг в доспехах, с мечами и копьями в руках.

Анна испуганно смотрела на происходящее и ничего не понимала. Уже месяц, как она чувствовала себя совершенно неуязвимой и независимой, потому что объявила народу о своем новом имени. Царица Нефрусебек! Ее муж фараон Метухатеп уже два года, как был бальзамирован и похоронен в одной из гробниц, а бывший визирь, с которым они убили его и совершили переворот, объявлен новым царем Аменехметом Первым. И вдруг эти слуги при полном вооружении…. Это было странно….

– Кто позволил вам врываться в покои царицы? – громко и очень властно спросила Нефрусебек. – Немедленно покиньте мои комнаты!

– Это я им приказал – в зал вошел Аменехмет. – Я решил, что один должен править Египтом, поэтому устраняю тебя из этой жизни. – и сделала знак одному из воинов.

Один из воинов поднял руку с копьем и бросил его прямо в сторону Анны. Она видела, как копье медленно летит, приближаясь к ее груди! Она видела, как копье врезается в ее грудь и почувствовала, как оно прорезает ее плоть прямо между ребрами и пробивает ее насквозь! Стало безумно больно, все стало мутным и расплывчатым и Анна поняла, что ее только что убили, что она умирает! Внутри родилась паника, и она закричала изо всех своих сил, очень громко… Мир наклонился, стал падать набок и проваливаться в черноту….

Последнее, что видела Анна очень мутно, теряя сознание, это красное пятно, расползающееся по белой ткани туники….

…. Анна пришла в себя за кулисами. Она сидела в кресле, а вокруг суетились люди. Кто эти люди, она не понимала. Что произошло, она тоже не понимала. Размытый серым туманом мир не давал сосредоточиться. Вдруг ее подняли на руки эти чужие люди и стали уносить куда-то вглубь кулис. Рядом появилось лицо Крис и еще, почему-то, Айшарии Вэй. Они держали ее за руки и были перепуганы.

– Что случилось? – спросила у них Анна шепотом.

– Представляешь? Ты упала в обморок прямо на сцене. – ответил ей шепотом Крис. – Что-то случилось? Тебе плохо? Я вызвал врача.

– Не надо врача. Я себя нормально чувствую. А что на сцене? Спектакль остановили? – окрепшим вдруг голосом спросила Анна.

– Да. Пока, да. – ответила Айшария. – Вы должны нам сказать, отменять спектакль или нет, спрашивает старший администратор.

– Ничего не отменять! – Анна оттолкнула окружавших ее людей и встала на ноги. Она еще чуть покачивалась, но вполне устойчиво стояла на ногах. – Я себя нормально чувствую. Нужно продолжать спектакль. Я готова на сцену.