Настоящая фантастика – 2014 (сборник) - Гусаков Глеб Владимирович

– Ясно, – ответил Лева.

Мы расстались у моего дома, и следующие несколько часов я провела у окна, глядя, как белое крошево засыпает мамин сад. Сказала маме, чтобы не тревожила меня, что я устала и буду спать. Но какое уж тут – спать!

Шерлок Холмс сказал когда-то: «Если отбросить все невозможное, оставшееся будет правдой, насколько бы невероятно оно ни звучало». Но, боюсь, он даже представить себе не мог, чтобы правда звучала настолько невероятно. Он имел дело только с преступниками Лондона, а не с непредсказуемой реальностью чужой планеты. И все же он помог мне в ту ночь. Как и Уинифред Котовски. И Рудольф Хофф.

Получалось, что кости в пещере принадлежали Рите Кнехт. Много лет назад ее застрелил Бондарь за то, что Рита пожелала стать кентавром. Оставшись одна в хижине, рисуя без конца кентавров в их волшебном мире, она смогла достичь той степени концентрации Желания, которая в Неверленде способна творить чудеса. Больше того, она не только стала кентавром сама, она создала себе идеальную пару – кентавра-мужчину. Я очень хорошо представляла себе их: как они резвятся на горных лужайках, как теплой летней ночью спускаются к реке, чтобы искупаться и заняться любовью, а Бондарь ждет их в засаде. «Он всех знал и умел поддерживать у нас порядок», – так говорил о нем Лева.

Но он застрелил только Риту. Клаусу удалось сбежать и захотеть превратиться в человека, чтобы спрятаться от Вальтера и отомстить ему. В том состоянии, в котором он был после смерти Риты, это, вероятно, было не так уж трудно. И они с Вальтером много лет охотились друг на друга. Вальтер нашел хижину и устроил в ней свой штаб. Возможно, именно он поддерживал порядок в доме и в саду. Или это делал Клаус в те дни, когда Вальтер уезжал. Я не знаю, Клаус или Вальтер похоронил Риту в пещере, но и не важно. Их игра в кошки-мышки могла тянуться бесконечно, однако Клаус был искусственным созданием, а значит, несовершенным. И первыми начали сдавать суставы ног, структуру которых он изменил усилием воли. Когда я затеяла трансплантацию, я не знала, что Клаус – генетическая химера. Но это было именно так, и у него началась реакция на собственную хрящевую ткань. Он испугался и заполз в единственное укрытие, которое знал. И там его нашли мы с Левой. И с нашей помощью – Вальтер. Единственное, чего я не могла объяснить и увидеть – финал истории. Почему Клаус от выстрела превратился в черный вихрь? И что это был за черный вихрь?

* * *

Но теперь все просто. Я взяла отпуск за свой счет, поехала в город и разыскала Алекса. И рассказала ему эту историю. Вальтер ошибся – я поняла, что и как нужно рассказывать. И кому. Алекс пообещал мне встречу с вами. Только предупредил, что вы – инопланетник и рассказывать вам все нужно очень подробно, потому что вы не знаете, как все у нас в Неверленде устроено. Он сказал: «Начни с воспоминаний детства, чтобы он все понял. И побольше деталей». Вот почему я уже три часа испытываю ваше и свое терпение. Так вы мне поможете?..

– Спасибо, Хелен. Да, к счастью, я знаю ответ на ваши вопросы. Это только гипотеза, и она действительно звучит невероятно, но есть экспериментальные подтверждения, и мне кажется, вы знаете уже достаточно, чтобы мне поверить. А теперь давайте отключим запись.

– Темные дела должны совершаться в темноте?

– Это тоже цитата из библиотеки вашего дяди?

– Ага, одна из сказок.

Глава 11

Конец дознания

Хелен Фишер вышла из Института медико-биологических проблем и зашагала по улице к отелю, где остановилась. Несколько раз она сталкивалась с прохожими, рассеянно извинялась и, наконец, поравнявшись с воротами институтского парка, свернула к скамейке у озера, где просидела около получаса, сжав ладонями виски и закрыв глаза.

На следующий день она получила в Бюро судебно-медицинской экспертизы генетическую карту своего отца, после чего посетила Генетический консультативный центр, заказав анализ на родство. Увидев результаты, она запросила допуск в Единый архив медицинской документации, с которым проработала еще неделю.

После этого она вернулась домой, во Фриденталь, и в тот же вечер отправила письмо.

«Вальтер! У меня есть к вам серьезный разговор. Сможете быть завтра в полдень в хижине Риты Кнехт?

С уважением,

Хелен Фишер».

Ответ пришел через несколько минут.

«Буду ждать. В. Б.»

* * *

Сад был засыпан девственным снегом: искрящимся, нежно-розовым на солнце и синеватым в тени. Умолк ручей, статуи и деревья накинули королевский белый траур. У дверей дома намело изрядный сугроб. Снег скрыл под собой все следы случившегося.

Но Бондарь это предусмотрел. Приехал сильно заранее, еще на рассвете, протоптал дорожку к сараю, достал лопату, разгреб крыльцо и путь до калитки. На солнце было не слишком холодно, скорее, приятно-свежо, пока махал лопатой – согрелся и вздрогнул, когда вошел в выстуженные комнаты.

Сходил за дровами, растопил камин, поставил на угли чайник, достал из шкафчика чай и кофе, сливки и сахар – на выбор. Он любил, когда у человека есть выбор, простая дилемма: чай или кофе, со сливками или с сахаром, человек или нежить, жив или мертв.

Постоял посреди комнаты, подумал. Сказал в пространство: «Да ну ее, еще распсихуется!» Достал из кобуры на поясе пистолет, снял с предохранителя, спрятал в ящик стола, проверил, легко ли тот выдвигается. Не поленился, слазал в чулан за машинным маслом, согрел флакон у камина, смазал шарниры ящика, остался доволен.

Снял свитер, сел в кресло, через несколько минут уронил голову на грудь – заснул. Проснулся от звуков двигателя за окном.

Хелен вошла, раскрасневшаяся, в курточке с капюшоном, отороченным мехом, в смешной разноцветной вязаной шапке и в варежках – ни дать ни взять внучка на каникулы к деду. Бондарь оставил ей тапочки в прихожей. Хелен дернула ртом, но тапочки надела. От чая и кофе отказалась.

Села на диван, закинула ногу на ногу. Помолчала.

– Я вас слушаю, доктор, – улыбнулся Бондарь.

Хелен в ответ не улыбнулась.

– Это довольно сложно… – начала она. – У вас ведь нет медицинского образования? Или биологического?

– Увы! – Бондарь развел руками.

– Но по крайней мере вы обещаете быть честным со мной?

– Если захотите.

Она опять помолчала. Потом коротко вздохнула и сказала:

– Я думаю, что вы убили моего отца.

Бондарь кивнул.

– И Риту Кнехт.

– Да.

– И, вероятно, еще нескольких человек.

– Да. Но я сделал это из необходимости, – счел нужным пояснить Бондарь.

– Потому что они нарушили закон?

– Нет такого закона «не желать». То не закон, а здравый смысл, закрепленный в обычае. Люди, которые могут поставить под угрозу наши жизни для того, чтобы исполнить свои сиюминутные желания, жить не должны. Это слишком опасно. Понимаете, если я увижу тигра на свободе, я выстрелю до того, как он начнет казаться раздраженным. Но я не убивал невинных. На каждого я долгое время собирал досье. Могу вам показать, если вы сомневаетесь.

– И преступлением моего отца было то, что, будучи бесплодным, он зачал меня?

– Вы правы.

– А вы не можете представить себе, как ему это удалось? Он вызвал золотой дождь, который проник в лоно моей матери?

– Простите, что?

– Как ему удалось организовать зачатие?

– Понятия не имею, я же не врач. Просто моя жена и ваша мать состояли одно время в одном женском клубе. Ваша мать всем болтала про свою долгожданную чудесную беременность. На проверку у меня ушло около пяти лет: видите, я был дотошен. Проверил медицинскую базу данных Нойсса, получил подтверждение, что ваш отец был бесплоден, причем необратимо. Потом получил вашу генетическую карту и заказал сличение с картой вашего отца. Анонимно, разумеется, во всех отношениях анонимно. Мне очень жаль говорить вам это, Хелен, но вы действительно дочь своего отца и действительно стали невольной причиной его смерти.