Проблемы законности и справедливости в уголовном судопроизводстве России - Олег Ярошик

Уголовное дело было прекращено вследствие применения акта амнистии 2015 года. Неоднократные мотивированные заявления защитника Емельянцевой о необоснованности и незаконности следственного решения в адрес прокурора Южного округа и прокурора Москвы рассмотрены формально и далеко не по существу обращений, то есть фактически не рассмотрены, а некоторые – вообще оставлены без ответа. Вновь на первом месте – формальная и мнимая отчетность, и отнюдь не качество следствия, и существенные нарушения уголовно-процессуального закона.47

Такова, к сожалению, современная следственная практика. Очевидно, что именно так забывается и полностью игнорируется принцип законности, устанавливается «формальная истина» и достигается «стабильность правосудия».

Обращения же по поводу так называемых «промежуточных» постановлений в ходе доследственных проверок в подавляющем большинстве остаются без удовлетворения и объективного рассмотрения. Если же и происходит отмена таких постановлений, то исключительно по формальным основаниям. Кто же из должностных лиц и по каким критериям определяет судебную перспективу дела, абсолютно непонятно.

Актуальными и сегодня являются слова Н.С.Трубина: «Такой подход к оценке работы исподволь порождает заинтересованность в сокрытии от учета преступлений, особенно когда не установлены совершившие их лица».

«Все это в конечном итоге нарушает основополагающий принцип законности уголовного судопроизводства, изначально ведет к искажению действительных обстоятельств, порождает коррупционность и порождает злоупотребления органов следствия и прокуратуры. К сожалению, при этом преследуется единственный субъективный путь – путь наименьшего сопротивления» по затратам усилий в расследовании уголовных дел…

С таким сегодняшним методом и подходом, который наметился в деятельности органов следствия и прокуратуры в расследовании уголовных дел, где крайне сложно защитникам добиться удовлетворения обоснованного ходатайства и тем самым отстоять законные права и интересы граждан, в отношении которых расследуются уголовные дела, согласиться нельзя» (И.В. Капичников, судья в почетной отставке, Заслуженный юрист России).48

Процессуальные действия и решения не должны зависеть от субъективного мнения должностного лица и его изначально неизвестной профессиональной подготовки, утверждают опытные судьи.

При таких обстоятельствах, по мнению автора, абсолютно все нарушения становятся «фундаментальными», от которых законодатель уже давно отказался. «Именно поэтому правоприменителям трудно уразуметь, какие нарушения искажают суть правосудия. В будущем без легального толкования указанного основания не обойтись» (Л.Т. Ульянова).

При этом в соответствии с сегодняшними требованиями руководства ГСУ Московской области и, очевидно, Следственного департамента МВД РФ, возбужденное уголовное дело обязательно должно быть направлено в суд, а прекращение возбужденного дела совсем не допускается. В этом случае следователь вызывается в выходной день в ГСУ области, где подвергается суровому взысканию. При этом его руководство, борясь за свою высокую и мнимую отчетность, почем-то забывает, что речь идет прежде всего о ДТП, где обстоятельства, подлежащие доказыванию, устанавливаются и проверяются прежде всего следственным путем.

Необходимо отметить, что действия и поведение многих должностных лиц в системе сегодняшнего правоприменения не отвечают предъявляемым требованиям, становятся агрессивными, и даже по отношению к потерпевшим, пытающимся нередко безуспешно добиться справедливости, в связи с чем вызывает грустную иронию статьи, весьма оторванные от практики и не отражающие истинное положение дел, в которых «некоторые авторы рекомендуют использовать и другие тактические приемы перед началом допроса: начинать допрос в точно назначенное время, выразить потерпевшему сочувствие; уметь разговаривать слушать и уважать собеседника, проявлять к нему уважение, вежливость, соблюдать спокойствие и др».49

Сегодняшнее далеко не безупречное правоприменение, недоступность эффективного расследования и правосудия, умаляя авторитет правоохранительных органов и судебной власти, лишают граждан главного – веры в справедливость и государство.

Весьма актуальными и сегодня является: «Беззаконию и произволу надо было поставить надежный заслон. Именно Р.А.Руденко начал осуществлять мероприятия по восстановлению в своих правах прокурорского надзора после долгих лет диктатуры и произвола. И не просто восстанавливать, а создавать гарантии законности. В своих речах, выступлениях он всегда подчеркивал обязательность законов для всех, недопустимость противопоставления законности и целесообразности, неразрывную связь законности с культурностью.

При Руденко начались глобальные перемены в деятельности органов прокуратуры. Ранее безликие и по существу бесправные прокуроры стали наиболее активными проводниками так называемой социалистической законности. Слово «закон» стало наконец употребляться в связках с такими понятиями, как «справедливость», «порядочность», «честность»…

Одной из главных причин произвола при расследовании преступлений, пусть не главной, являлись низкий уровень следственной работы и квалификация следователей. Поэтому не случайно одним из первых Руденко подписал приказ «О мероприятиях по повышению квалификации следователей органов прокуратуры» (14 октября 1953 года). Проверки на местах тогда показывали, что многие следователи не умели пользоваться научно-техническими средствами, а такие важнейшие следственный действия, как осмотр места происшествия, осуществляли кое-как, поверхностно и небрежно, они подчас вообще игнорировали методические разработки, подготовленные институтом криминалистики, не знакомились с юридической литературой, а поэтому не умели «раскрывать» преступления. Некоторые из них слабо знали процессуальное и материальное уголовное дело».

В обстоятельно подготовленном приказе «О мерах по дальнейшему совершенствованию деятельности органов прокуратуры по борьбе с преступностью и нарушениями законности» (май 1962 года) Генеральный прокурор подробно остановился на главных недостатках, мешающих работе следователей и прокуроров.

Одним из них Руденко признал «неустойчивость» судебно-прокурорской практики, когда допускались ничем не оправданные крайности: от применения лишения свободы за все преступления, в том числе и за малоопасные, до либерального отношения к лицам, совершившим тяжкие преступления.50

Практически по всех случаях основания принятия процессуальных решений в ходе проверок, проводимых сегодня в порядке статей 144, 145 и 148 УПК, являются надуманными и законом не предусмотрены.

Так, следователи неоднократно отказывают в возбуждении уголовного дела и выносят постановления о возбуждении перед начальником своего Следственного управления ходатайств о продлении срока проверки сообщения о преступлении. При этом, в первом ходатайстве следователь указывает о необходимости «приобщения фототаблицы к протоколу осмотра места происшествия и получения заключения судебно-медицинской экспертизы, проведении судебной автотехнической экспертизы (САТЭ), после чего – принятии законного и обоснованного решения». В постановлении об отмене первого постановления об отказе в возбуждении уголовного дела начальник СУ, ссылаясь на требования п.2 ч.1 статьи 39 и статьи 148 УПК, указывает, что «решение принято преждевременно, так как проверка проведена не в полном объеме; по материалу необходимо назначить и провести САТЭ, после чего принять законное и обоснованное решение». В постановлении об отмене очередного постановления об отказе в возбуждении уголовного дела начальник следствия, опять ссылаясь на требования п.2 ч.1 статьи 39 и статьи 148 УПК, вновь указывает, что «решение принято преждевременно, так как проверка проведена не в полном объеме; по материалу на этот раз необходимо приобщить заключение автотехнической экспертизы, после чего принять законное и обоснованное решение».

Таким образом, уголовные дела не возбуждаются, объективное расследование обстоятельств дорожных происшествий не проводится. Это происходит в связи с необходимостью сохранения и улучшения отчетных показателей следственной деятельности, а также, как утверждается некоторыми руководителями следственных органов, с целью не допустить «нарушений законных прав и интересов водителя».

При этом уголовные дела по факту ДТП (а не в отношении конкретного лица) также не возбуждаются из боязни их последующего прекращения и нежелания таким образом ухудшения отчетных показателей следственной деятельности.

В этой связи уместно привести авторитетное мнение С.В. Тюрина, много лет возглавлявшего отдел статистики, а затем информационно-аналитический отдел Прокуратуры СССР: «Поскольку непосредственный учет и статистическую отчетность по преступности осуществляли органы внутренних дел, на этих учете и отчетности не могла не сказаться их ведомственная заинтересованность в получении статистических показателей, изображающих (именно изображающих, а не отражающих) благополучие в состоянии преступности и раскрываемости. На этой почве между Прокуратурой СССР и МВД СССР велась изнурительная борьба за правильное отражение состояния дел в статистике. Особенно тяжелые бои пришлось выдержать в 70-х годах. Руководство МВД тех времен оказалось настолько заинтересованным в том, чтобы приспособить этот учет и статистику к получению показателей, позволяющих изображать благополучие в состоянии преступности и раскрываемости, что всякие попытки оградить ее от ведомственного влияния, а тем более внести в нее новые элементы, укрепляющие единые начала и правовой характер, натыкались на открытое сопротивление».51