(не) истинная. Полюбить вновь - Екатерина Евгеньева

саду.

Спасением в такие дни для меня были лишь редкие письма от родных, которые я перечитывала с каждым разом всё чаще и знала уже практически наизусть.

— Ваше платье к завтраку готово. — В комнату осторожно вошла служанка.

Махнув в её сторону рукой, позволяя пройти вглубь, я продолжила наблюдать за полётом одинокой снежинки за окном. Одинокая и маленькая, ветер терзал её из стороны в сторону, пытаясь унести подальше от окна, но она вновь и вновь возвращалась к нему. Не вытерпев, я с трудом приоткрыла ставню и протянула ладошку вверх, кутаясь от морозного воздуха в шаль.

— Вы же простудитесь и заболеете! — Лесси кинулась было ко мне, чтобы прикрыть створку, но было уже поздно — на ладошке лежала она, моя неповторимая и единственная в своей красоте снежинка.

— Она летела ко мне. — Я радовалась как ребёнок и смотрела как медленно кристаллы льда превращают звезду в каплю воды, растворяя ещё секунду назад прекрасное творение природы.

Не обращая более внимания на камеристку, я переобулась в лёгкие туфли, скинула шаль, и вмиг показалось, что даже дышать стало легче.

— Ну и что ты стоишь, неси скорее платье, пора спускаться в столовую.

Не слушая причитаний Лесси о том, что я непременно заболею, если пойду в такой обуви, выскользнула за дверь, оставив ту в недоумении посреди комнаты, с шалью в руках, смотреть мне вслед. Я словно сбросила с себя пелену. Я молода, здорова и имею статус не абы кого, а целой герцогини, и никто не будет мне указывать, что надевать на завтрак!

С такими мыслями и боевым настроением я спускалась в столовую, иногда переходя на бег, что и вовсе не пристало для девушки моего уровня. Хотела предложить Дереку съездить в город, прогуляться по парку и посетить недавно открывшийся салон мадам Буже. Как писали в вестнике, который мне исправно доставляли каждую неделю, на сегодняшний день это самое популярное место в городе, за исключением, конечно, мероприятий, устраиваемых его Величеством.

Войдя в тёмную залу, я приказала отодвинуть занавески в сторону и впустить наконец солнечный свет, который тут, по-видимому, не особо и любят.

— Почему стол накрыт лишь на одну персону? — Я с нескрываемым раздражением смотрела на экономку, ожидая ответа.

— Герцог приказал накрыть лишь на вас. Было сказано, что он поработает у себя в кабинете и спустится позже.

— Миссис Шанри, в последующем, если мне придётся сидеть здесь в одиночестве, прошу сообщать об этом заранее.

— Как скажете, герцогиня. — Она поклонилась и молча вышла из помещения, оставив меня наедине с такой ненавистной мне, но так любимой мужем овсянкой. Знала бы, что его сегодня не будет, попросила бы приготовить суфле с фруктами, а не это серое нечто. Повар, конечно, готовил отменно, но некоторые любимые герцогом блюда были мне неприятны. Как его истинная, я старалась хотя бы попробовать их полюбить.

Чуть позже, когда я читала в кабинете, который герцог любезно согласился мне обустроить, книгу по лекарскому делу — каюсь, я всё же лелеяла надежду когда-нибудь в будущем пойти учиться — меня навестил доктор для осмотра.

— Вы становитесь довольно частым гостем в этой комнате. — Отложив в сторону справочник лекарственных растений, я вышла ему навстречу.

Невысокий полный мужчина преклонных лет, с седыми длинными волосами, собранными в пучок, он вызывал во мне смешанные чувства. Привитое матерью благоговение перед врачами говорило мне слушать его во всём, внимать всем рекомендациям и назначениям. Вторая же моя часть хотела спорить с каждым словом, доказывая, что я здорова и могу обойтись и без осмотра. Но каждый раз я проигрывала в этой битве, словно что-то сломалось во мне и начало плыть по течению, лишь изредка поднимая голову в блёклой, обречённой на провал попытке что-либо изменить.

— Какие же болезни вы хотите найти у меня на этот раз, мистер Сайрус?

— Что вы, моя госпожа, я лишь выполняю свой долг как лекаря рода вашего мужа. Я лишь слуга своей клятвы оберегать и защищать, — говоря это, он медленно доставал из необъятной магической сумки палочки и склянки с неизвестными мне настойками, названия которых стёрлись за давностью лет.

— Ну, раз вы поклялись, куда уж мне, скромной герцогине, самой решать, нуждаюсь ли я в ваших услугах, или нет. — От безысходности и злости хотелось кричать, но за столько времени в этом замке я свыклась с мыслью, что до моего внутреннего состояния никому нет дела.

— Прошу вас прилечь вот сюда и расслабиться. — Он говорил заготовленными фразами, нисколько не смущаясь моих слов, словно от них действительно ничего не зависело, и собирался начать осмотр в любом случае.

Я медленно легла на софу, стоявшую в углу кабинета, в котором я иногда проводила целые дни в компании книг, и постаралась отрешиться от посторонних мыслей во время сеанса.

Почувствовала легкое покалывание там, где поверх одежды, не касаясь меня, двигались руки лекаря. Он, словно фокусник, проводил надо мной ладонями, оставляя после себя чувство прохлады и озноба. Хотелось согреться и снова разжечь камин, совсем недавно потушенный мною. Секунды ожидания превращались в бесконечные минуты по ощущениям, когда он наконец прекратил движение и отошел, встав чуть поодаль от меня.

— Я так понимаю, что всё в порядке? — А мысленно про себя добавила: «Как и всегда, впрочем».

— Скажите, чувствовали ли вы в последнее время недомогание и слабость? — С удивлением заметила, что он действительно заинтересован в ответе, и начала вспоминать. Да, действительно, иногда накатывают беспричинная слабость и лёгкое головокружение, которые проходят через несколько часов само собой.

— Допустим. Неужели это что-то серьёзное? — Я без сил опустилась обратно на софу, перебирая в уме все знакомые мне болезни с такими симптомами.

Глава 8.2

— Как вам сказать… Серьёзное. Ближайшие месяцев восемь ваша жизнь будет посвящена будущему наследнику герцога Бедфордского.

От услышанного облегченно выдохнула — сама и не заметила, как прекратила дышать. В неосознанном жесте сложила руки на ещё плоский живот, поглаживая и грея своего малыша.

— В этот раз, не буду скрывать, вы смогли меня удивить, мистер Сайрус. Да ещё и