Зачарованные - Алисон Ноэль

— Зарядка есть?

Молча киваю.

— Ну? — нетерпеливо бурчит он.

Не хочется отдавать ему телефон, но выхода нет. Однако я невольно вздрагиваю, когда его татуированные пальцы хватают мой мобильник. Бармен забирает его и направляется в глубь помещения по длинному коридору. Я возвращаюсь в свою кабинку, отхлебываю газировку и потихоньку грызу крылышки. Скорей бы сбежать из этой «Норы»!

А в бар вваливается местная компания. Четверо парней стараются выглядеть круто в своих мешковатых штанах, майках с рекламой пива и камуфляжных кепках. Их пошатывающиеся на высоченных каблуках подружки щеголяют взбитыми волосами, куцыми топами и джинсами с низкой посадкой. Разумеется, обширный ассортимент колечек в пупках и так называемых «ценников» — тату на копчике — выставлен наружу. Они недовольно прищуриваются, заметив меня, но из динамиков начинает звучать одна из классических песен Сантаны, и девицы принимаются танцевать.

Они обнимаются, явно привлекая внимание своих дружков, а я отчаянно впиваюсь в край столешницы. Под моими пальцами расплющивается комок жвачки, которую кто-то сюда прилепил, и голова у меня плывет от настойчивого ритма барабанов. Он забивает собой другие звуки, и хор голосов превращается в бессмысленную мешанину.

Все повторяется вновь. Пульсация затягивает меня, и я почти теряю рассудок. Воздух сгущается, начинает мерцать, и мир вокруг меня останавливается. Официантка замирает с подносом наперевес. Ее помощник наливает в стакан воду — та прозрачной дугой леденеет в пространстве и никак не достигнет дна. Девушки застывают, изогнувшись в танце и надув губки, а их парни жадно тянутся к кружкам с пивом. Я моргаю раз, другой, третий, но сцена отказывается оживать. А настойчивый ритм музыки пробуждает что-то древнее и глубинное внутри меня. Оно вздрагивает, шевелится и всплывает на поверхность.

Я стараюсь очнуться, но вороны тучей опускаются на меня и начинают клевать мою плоть. Светящиеся люди придвигаются ближе, умоляя меня прислушаться к их предупреждениям. Хватаю сумку и нашариваю травы, которые дала мне Палома. Знаю, что после них мне захочется спать, но это — гораздо лучше, чем такое бодрствование.

Кидаю сухие травы в содовую, лихорадочно размешиваю соломинкой и проглатываю одним махом. При этом давлюсь, влага выливается через уголки рта, течет вниз по шее и застывает липкими каплями на груди. Откидываюсь на спинку сиденья и жду, когда видение перестанет меня мучить.

Вдруг надо мной гремит голос официантки:

— Закончила?

Поднимаю голову и смотрю прямо в ее накрашенные глаза. Косметики на ней столько, что мне даже интересно, что сказала бы Дженника — пришла бы в восторг или ужаснулась? У меня нет сил говорить, поэтому я в который раз киваю в ответ. Надеюсь, что действия «лекарства» хватит до Альбукерке. Если нет, то меня точно занесет в какую-нибудь глушь.

— Тогда тебе пора, а то на автобус опоздаешь.

Выщипанные брови официантки придают ей удивленный вид, хотя на самом деле она вряд ли способна испытать подобное чувство. Абсолютно уверена, что не говорила ей об автобусе.

— Откуда тебе это известно?

Она лишь усмехается и бросает через плечо:

— Если ты хоть немного соображаешь, уноси отсюда ноги. Иначе застрянешь тут, как я.

Я окликаю ее напоследок:

— Я дала мобильник бармену, он обещал поставить его на подзарядку. Где найти этого типа?

Она указывает на длинный коридор. Кладу деньги на стол, подхватываю сумку и направляюсь в ту сторону. Внутри клуб очень велик. Огромное подземное помещение с многочисленными разбегающимися ответвлениями напоминает бункер со съемочной площадки, где много лет назад работала Дженника.

Не представляю, где находится бармен, поэтому ориентируюсь на какой-то глухой шум. Должны ведь здесь быть живые люди? Толкаю ближайшую дверь и обнаруживаю зал со сценой, на которой выступает рок-группа. На танцполе пляшет орда подростков. Кто бы мог подумать?

Одеты они вполне модно. Странно, где они раздобыли нормальные тряпки? В единственном бутике, который я приметила, не было ничего ни стильного, ни хотя бы просто современного. Может, городок не слишком плох? Впрочем, я не собираюсь это выяснять.

Шагаю к барной стойке. Может, барменша за ней окажется любезнее своего коллеги. Грохот стоит чудовищный, и приходится орать, чтобы она меня услышала. Наконец, разобрав, что та кричит в ответ, я начинаю протискиваться сквозь толпу, привлекая кучу совершенно нежеланного внимания.

Две темноволосые девушки смеются и перешептываются, когда я пробираюсь мимо них. Впрочем, всего двадцать минут отделяют меня от того момента, когда я навсегда покину это жуткое Очарование. У меня нет времени, чтобы отвлекаться, нет права на ошибку.

Добравшись до указанной двери, стучу один раз, второй. Дверь резко распахивается. Стоящий в проеме мужчина спрашивает, в чем дело, и ловит меня за запястье. У него веселые глаза и широкая белозубая улыбка, внешне он кажется самым дружелюбным из местных. Но что-то в нем пугает, и я вырываюсь. Он молча смотрит на меня, а я выдавливаю:

— Я пришла за своим мобильником.

Он окидывает меня пронизывающим взглядом с ног до головы. Я чувствую беспокойство, и моя кожа покрывается мурашками. А тип манит меня внутрь и обращается к юноше, который сидит перед сплошной стеной мониторов, связанных с камерами слежения.

— Сын, девочке нужен ее телефон.

В комнате обычная офисная обстановка: рабочие столы, принтеры, компьютеры, все абсолютно заурядное и не страшное, но что-то заставляет меня нервничать.

Парень выдергивает зарядку из розетки. Внезапно я узнаю его густые черные волосы и то, как они поблескивают под светом флуоресцентных ламп. Когда он протягивает мне мобильник, я лишаюсь дара речи. Его жесткие, льдистые глаза не мигая смотрят на меня.

— Это твой?

Голос у него небрежный, уверенный, слегка заигрывающий. Наверное, он привык очаровывать девчонок до потери пульса. И именно он попросил у меня прикурить на углу перед винным магазином. Когда я беру телефон, мое сердце начинает колотиться.

Внезапно выясняется, что у юноши совсем другие планы. Он удерживает мою ладонь, а взгляд его синих глаз становится вызывающим. Прикосновение холодных гладких пальцев — явное приглашение, но какое-то странное ощущение заставляет меня отпрянуть назад. Мобильник выскальзывает и падает на пол. Я нагибаюсь, чтобы поднять его. Над головой раздается голос:

— Надеюсь, ты останешься послушать нашу группу? Они приехали из Альбукерке только на один вечер, жаль будет, если пропустишь.

Нервно сглатываю, поправляю сумку и пытаюсь успокоиться, быть невозмутимой, а потом побыстрее удрать.