Субъект власти - Чингиз Абдуллаев

— Я об этом не слышал, — отреагировал Дзевоньский, — но не совсем понимаю, как этот вариант может быть использован в нашем случае?

— Операция разрабатывалась с учетом особенностей характера Франко, — пояснил Гейтлер. — Как жаль, что я взял только одну банку. Придется пойти за следующей. Дело в том, что мы предложили вариант, при котором сами определяли, когда и как увидеться с «каудильо». Хотя тогда не было таких технических возможностей, какие есть сейчас…

— Что вы хотите сказать?

Гейтлер начал говорить. И по мере того как он говорил, на лице Дзевоньского начала отражаться целая гамма чувств — напряжение, сомнение, удивление, изумление. Когда Гейтлер закончил, Дзевоньский глубоко вздохнул. Хорошо, что они нашли именно такого специалиста. Хоть и долго пришлось искать, а все-таки сумели найти.

— Гениально, — пробормотал он. — Я не сомневаюсь, что ваш план может быть осуществлен. Но вы говорили, что всегда готовите резервный вариант. Про него вы пока не сказали ни слова.

— И не скажу, — усмехнулся Гейтлер. — Вы вспомнили не все. Я сказал, что если провалится основной вариант, то будет задействован резервный. Про который не будет знать никто, кроме меня. Даже вы, Дзевоньский. Вы узнаете о нем только тогда, когда он будет осуществлен. Или провалится.

— Ясно. И как вы смогли такое придумать? Или вы и раньше разрабатывали нечто подобное?

— Это я вам расскажу в другой раз, — пробормотал Гейтлер.

— Тогда скажите, с чего мы начнем?

— С журналистов, — ответил Гейтлер. — Думаю, мы должны начать именно с них. Как хорошо, что на кухне еще осталось пиво!

ЛОНДОН. ГОСПИТАЛЬ СВЯТОГО ГЕОРГА. 29 НОЯБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК

На часах было около четырех утра, когда к госпиталю подъехала машина. В серебристом «Мерседесе» находилось трое мужчин. Сидящий за рулем кивнул, и двое других вышли из автомобиля, направились к госпиталю. В приемной всегда бывает много людей, но в это время «собачьей вахты», как ее называют моряки, там не было никого кроме двух дежурных врачей и сидящего в углу старика, ожидавшего решения какого-то своего вопроса.

Двое мужчин прошли в регистратуру к дежурной, полной женщине, очевидно приехавшей из Пакистана, которая работала на компьютере. Один из вошедших мужчин вежливо обратился к ней:

— Простите, что отрываю вас от работы. Нам нужно узнать, не поступила ли к вам за прошедшие сутки миссис Кендалл?

— Нет, — ответила дежурная, — кажется, с такой фамилией никто не поступал. — Она начала проверять на компьютере, и в этот момент зазвонил телефон.

— Возьми трубку, Кэтрин, — попросила дежурная, обращаясь к своей напарнице, девушке лет двадцати пяти. У нее были рыжие волосы, выдвинутый вперед, типичный английский подбородок. И большие очки, спадающие с носа.

Девушка поправила очки и подняла трубку. Откуда ей было знать, что это звонит третий мужчина из стоящего на улице «Мерседеса».

Первый мужчина еще потоптался перед дежурной, загораживая ей обзор, а в это время второй незаметно юркнул в коридор. Старик, сидящий на стуле, встрепенулся, но первый мужчина покачал указательным пальцем правой руки и старик снова закрыл глаза.

Мужчина, проникший в коридор, уже через минуту стал подниматься по лестнице, стараясь ступать как можно тише. Навстречу ему попался санитар в голубом халате. Санитар удивленно посмотрел на незнакомца в штатской одежде, неизвестно откуда взявшегося здесь в пятом часу утра, но ничего не спросил. Это было не его дело. Мужчина поднялся на четвертый этаж, достал пистолет, глушитель. Быстро навинтил глушитель и двинулся дальше.

У палаты, к которой он шел, сидели двое охранников. Один клевал носом, другой постоянно теребил его, чтобы тот не уснул. Наконец не выдержав, послал своего сонного напарника за кофе. Но тот лениво отмахнулся, заявив, что не хочет пить кофе. Тогда первый охранник встал и, строго предупредив напарника, чтобы тот не смел спать, двинулся к лифту. На нем он спустился вниз, чтобы взять в автомате два кофе — себе и товарищу. Естественно, охранник не мог предположить, что этим спас свою жизнь. Когда кабина лифта двинулась вниз, мужчина с пистолетом появился в коридоре четвертого этажа. Спрятав руку с оружием за спину, он стремительно приблизился к полусонному охраннику. Тот услышал быстрые шаги и глянул в сторону приближающегося человека. Что-то ему не понравилось. Может, слишком быстрые его шаги. Или закинутая назад рука.

Охранник вскочил со стула, крикнул, чтобы мужчина остановился. Даже успел вытащить оружие. Но тот оказался проворнее. Подняв руку, он трижды выстрелил в охранника, который рухнул на пол как подкошенный. Мужчина подошел к нему, еще раз выстрелил ему в спину. Затем мягко открыл дверь. В палате находился только один больной. Весь перевязанный бинтами. Когда открылась дверь, он открыл глаза и увидел убийцу.

— Нет! — успел крикнуть больной. — Не нужно!

И тут же три пули вошли в его тело. Мужчина подошел к постели и сделал контрольный выстрел в голову больного. При этом он держался в стороне, чтобы не испачкаться его кровью. Затем повернулся и быстро вышел из комнаты. Кабина лифта поднималась наверх, когда он начал спускаться по лестнице.

— Эй! — крикнул кто-то ему вслед. — У вас на брюках кровь.

Но мужчина только отмахнулся, не оборачиваясь. Его вместе с напарником ждал серебристый «Мерседес» на улице.

На следующий день несколько газет сообщили об убийстве Уорда Хеккета в госпитале святого Георга.

РОССИЯ. МОСКВА. 30 НОЯБРЯ, ВТОРНИК

Не привыкший к такому ритму жизни, когда нужно просыпаться в восемь утра, чтобы к десяти успеть на первое утреннее заседание группы, Дронго уже через несколько дней заметно осунулся. Иногда они работали до одиннадцати-двенадцати часов ночи. Каждую кандидатуру аналитика, способного по заказу разработать чудовищный террористический акт, рассматривали в отдельности. Кроме них в этих расследованиях участвовали сотни людей по всему миру. Но информация стекалась к ним для анализа.

К этому дню стало ясно, что реальных претендентов, кроме Хеккета, может быть еще тридцать восемь человек. На каждого было заведено досье. В рассмотрении и изучении «кандидатов» участвовали сотрудники дипломатических представительств, местных отделений ФСБ, использовались даже возможности Службы внешней разведки России. Один из предполагаемых злодеев-аналитиков проживал в Америке, и было решено задействовать возможности американской стороны. Одним словом, проверяли каждого, кто мог оказаться тем самым аналитиком, которого могли купить вместо Уорда Хеккета.

В это утро Дронго приехал в мрачном настроении. Ему казалось, что их поиски затянулись и они тратят неоправданно много времени. До сих пор им не удавалось вычислить конкретного человека, который мог бы заняться столь сложной операцией. С другой стороны, не было никаких гарантий, что противная сторона, уже допустившая одну ошибку с Хеккетом, продолжила искать другого аналитика, а не решила обойтись собственными силами. Никто не мог сказать точно, увенчаются ли их поиски успехом или это напрасный труд.

Для получения оперативной информации и ее переработки им выделили трех офицеров из ФСБ и Службы Безопасности. Проверялись все известные специалисты по террористическим группам, все бывшие аналитики из спецслужб, все возможные кандидаты на решение столь важной задачи. По предложению генерала Богемского началась проверка в самой Службе Безопасности. Проверялись все бывшие сотрудники, которые невольно или добровольно могли стать осведомителями террористов. Число задействованных людей постоянно росло.

Дронго поздоровался со всеми, снял пиджак и подсел к офицеру, уже работающему на компьютере. Рядом устроилась Татьяна Чаговец, которая постоянно диктовала оператору новую информацию. У нее было строгое выражение лица, говорила она ровным, спокойным голосом, словно занималась не поисками террориста, а преподавала ботанику в школе. Дронго невольно подивился ее выдержке.

В этот момент они проверяли данные по американскому эксперту Роберту Берарди, который раньше работал в ЦРУ и вышел на пенсию в девяносто пятом.

— У него такой послужной список! — с восхищением произнес оператор. — Посмотрите, где он только не работал. А сейчас ему уже шестьдесят восемь…

— В Америке много разведслужб, — недовольно заметил Дронго. — Вместо того чтобы организовать такую суперструктуру, как КГБ, они предпочли разделить свои разведслужбы на несколько частей. Считается, что в демократических государствах должно быть несколько спецслужб, чтобы они могли конкурировать друг с другом и контролировать друг друга.

— Вы даже не можете себе представить, сколько разведывательных ведомств в США, — охотно поддержала Дронго сидящая рядом с соседним оператором Нащекина.