Возраст – преимущество - Мишин Виктор Сергеевич

– Они, скорее всего, не собирались нападать, шли передовым отрядом, а остальные подойдут позже с немцами. Так уже было, но то, что лейтенант Красовски лично пошел, странно, конечно. Ладно. Лагерь снимать уже поздно, будем готовиться к встрече. У этих пулеметы взяли, да и повторюсь, на телегах и гранаты были, и мины к миномету. Два ротных там же нашли. Так что встретим, думаю, достойно.

– Я схожу осмотрюсь, может, заминируем кое-где подступы.

– Давай, вижу, человек ты ценный, даром что мальчишка, – командир до сих пор не мог относиться ко мне как к взрослому. В Сталинграде быстро люди переставали реагировать на мой возраст, а ведь там я еще младше был.

– Хорошо бы самим, конечно, их село навестить…

– Даже не думай пока туда лезть. Фрицы обычно роту пригоняют на помощь полицаям, как тут будет, не знаю, но их явно больше, чем нас.

– А что, у нас народа мало? Вроде видел целую толпу, – удивился я.

– Вот именно, толпу. Бойцов, настоящих, опытных бойцов всего семьдесят два человека, это с вами обоими.

– Ясно, разрешите идти?

– Отдохнуть-то не хочешь, столько сегодня пробежал, даже людей убивал…

– Я людей не убиваю, а эту мразоту давил и давить буду, – повторился я.

– Ладно, иди, пока светло, вдруг и правда чего дельного подскажешь. Позови с собой наших подрывников, Миколу и Олега, спросишь у бойцов, подскажут, где их искать. Вместе сподручнее.

– Хорошо.

Отправляясь искать подрывников, прошел мимо палатки доктора, Анна все еще была у него, смазывала ссадины. Получил ли я удовлетворение от убийства насильников? Да-да, не успели, но кто знает, сколько раз они так забавлялись? Получил. А если бы успели что-то сделать с Анной, даже не знаю, что бы со мной было. Я стал ее первым мужчиной, более того, она стала первой женщиной моего нового тела, а значит, я отвечаю за нее, потому как она теперь только моя.

Остаток дня я провел в компании партизан-подрывников. Эти ребята, точнее, давно уже мужчины в возрасте, отлично знали все подходы и тропки к своему лагерю. Минировали густо, благо запас немецких противопехотных мин был большой. Да еще и растяжек с гранатами напихали, только весь вечер пришлось оповещать жителей лагеря, да и бойцов, что ходить куда-либо пока нельзя. Дальше – больше. Медведев собрал сразу шестьдесят бойцов и увел их в лес, это засадный полк, призванный ударить врагу во фланг и тыл, собрали туда почти все имеющиеся пулеметы.

А враги нас кинули. Ага, тупо никто не появился. Мы ночь не спали, в глаза спички вставляли, боясь лишний раз пукнуть, а тишина в лесу так и не нарушилась. Прождав до обеда, командир решил послать разведку к селу. Я вновь напросился. Пошел как всегда передовым дозором, но на этот раз Анну не брал. Девушке стало дурно после побоев, лицо сильно опухло, болели ноги и руки, ноги еще и покрыты синяками. Молодой доктор так стеснялся, рассказывая мне, как Аня отказывалась показывать ему ноги, чтобы он их обработал. Я его понимал, но и девушку тоже. Она вообще очень скромная, даже не ожидал от нее такого шага, какой она совершила, допустив меня к себе. Я постоянно думаю о ней, и это кажется мне лишним сейчас, мозги стали работать по-другому, вредно это, любить на войне.

– Короче, немцы к ним пришли, но немного, хуже другое, там аж три бэтээра, на одном малокалиберная пушка стоит, такая начнет работать, вместе с деревьями выкосит все вокруг, – докладывал я разведчикам об увиденном мной в селе.

Не врал мне покойник, когда еще жив был, много нацистов в селе, точно больше сотни. Ведут себя враги уверенно и спокойно, как будто просто живут здесь, а не на войне находятся. Немцы расположились обособленно, сразу наладили наряды, дневальных, собачки присутствуют.

Я наблюдал за селом издали, просто побоялся лезть в пекло и не решился повторить свой трюк с заманиванием противника в ловушку. Не поверят, сто процентов, да еще и нашим наврежу, когда под пытками проговорюсь. Повторю, если кто-то не помнит моих более ранних мыслей, под пытками любой заговорит. Я не верю в то, что есть люди, которые смогут молчать на «правильном» допросе. Гестапо знает, как колоть людей, поверьте, видел их работу лично. Так вот, наблюдал я за селом с раннего утра и до обеда, и пришел к выводу, что враги почему-то не спешат идти в лес на поиски партизан. Я курсировал по окраинам, не приближаясь к домам, командир разведчиков выдал мне свой бинокль, в него и наблюдал. Когда было совсем отчаялся что-либо понять и решил уходить, заметил, наконец, причину поведения врага. Сразу два националиста, находящиеся сейчас в селе, были мне знакомы в лицо. Да-да, не всех в лесу покрошили, сбежали твари. Значит, обо мне уже все известно и к врагу под любой личиной мне хода нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Так, отправлю бойцов в лагерь, пусть командир решает, снимать отряд и уводить, или что-то другое придумает.

– Я предлагаю почти то же самое, но с оговоркой. Пусть полковник ведет всех бойцов сюда, весь отряд. Устроим немцам и бульбашам Бородино, причем в роли французов будут именно они.

– Что ты хочешь сделать? – кажется, не понял меня командир разведчиков.

– Я позже вам поясню, идея есть, и она – хорошая.

Предупредив партизан о необходимой отлучке, вновь отправился обходить село по кругу. Присмотрел самые удобные на мой взгляд позиции для пулеметов, снайперов, даже для Анны приглядел местечко, она у меня… хм, и правда, у меня! Короче, она до пятисот метров работает идеально, на полигоне вообще кладет пять из пяти в «голову» на полукилометре. В реальном бою, даже если просто в силуэт попадет с такой дистанции, уже огромный плюс. В общем, провел разведку по всем правилам немецкой засадной тактики, ну и от себя добавил, из будущего, так сказать. Вернувшись к партизанам, застал не всех, пояснили, что отправили бойцов в отряд, к командиру. Только бы он решился, мы тут тогда отлично поохотимся.

– Я говорю тебе, что не уверен в исходе, – полковник Медведев явился сам, посмотреть, так сказать, своими глазами на то, что ему предлагают. Пятнадцать минут уже спорю с ним, сначала он меня и вовсе послал, по-доброму так, по-отечески, но когда я настаивать стал, разошелся. – Ты не понимаешь до сих пор?

– Что именно, Дмитрий Николаевич? – простодушное выражение моего лица, кажется, еще больше злило командира партизан.

– Ты строишь планы, исходя из знаний по тактике проведения диверсионных операций подготовленной группой. Ты видел состав отряда? Вопросы? – В этом он прав, не диверсанты у него, даже близко. Есть и откровенные старики, которые воевали, наверное, в Первую мировую, причем уже там были не на первых ролях из-за возраста.

– И что же делать, отказаться от удобного случая? – развел я руки в стороны, показывая, что больше вариантов нет, только прятаться по лесам.

– Крестьян много погибнет, – задумчиво объяснил Дмитрий Николаевич.

– Да, потери возможны, даже я это понимаю, но другого пути нет, – откровенно давил я, – или сегодня мы убьем немца, или завтра он устроит нам засаду в лесу и так нам засадит…

– Ты знаешь что-нибудь о минных засадах? – Ха, он бы еще спросил, знаю ли я, как атаковать подразделение врага, не подозревающее о налете. Конечно знаю! В ответ я лишь кивнул. – Сможем здесь устроить такую?

– Сможем, – уверенно ответил я, вновь сопровождая слова кивком. – Если сделаем так, как скажу, все получится.

– Слушай, не много ты на себя берешь, парень? – недоверчиво спросил командир.

– В самый раз, – жестко посмотрел я в глаза полковнику.

Бульбаши не проявляли особой активности в селе и тем самым дали нам необходимое время. Мы заложили несколько хороших фугасов, не особо мощных, но в нужных местах. Расчет брали именно на немцев, так как я знаю тактику их поведения при провокации. Имея возможность распоряжаться украинскими националистами, они не пойдут в бой первыми, но нам это и нужно, бэтээры имеются именно у немцев. Долго Медведеву объяснять не пришлось, почему я хочу заложить основные фугасы на флангах, а с фронта лишь приманку. Партизан все понял быстро и одобрил. Ребята подрывники работали всю ночь, но к утру ловушки были закончены.