Сотни украденных жизней - Ирен Ресс

как только дойдём обратно до леса.

– Да не переживай.

Людей вокруг не было, поэтому я ответила вслух. Да и мне было не до этого. Я уже пыталась достать что-нибудь вкусненькое из пакета, моя рука наткнулась на шоколадный батончики. Я быстро открыла один и испытала то самое детское счастье при поедании сладкого.

– Ты такая счастливая, будто шоколада ни разу не ела.

– Я просто умею радоваться мелочам.

– Мне из-за тебя тоже хочется.

– Ты же говорил, что не испытываешь голода?

– Чувство голода – это одно, оно идёт от желудка в мозг. А желанье съесть что-то вкусное всегда исходит от сердца.

– В какой-то степени я тебя понимаю, но думаю это было бы правильнее назвать пищевой зависимостью.

Пока мы шли, Давид бесконечно много говорил о еде. Казалось, он пробовал все блюда на свете и готовит не хуже шеф-повара. Когда он рассказывал мне про то, что умеет, то не упомянул этот талант. Когда мы зашли, нас встретил Рейнольд. Давид оставил покупки и кинулся обнимать своего питомца. Он сюсюкался с ним, как с родным ребёнком, а пёс в ответ облизал ему руки.

– Ты говорил что-то про спагетти? Мы правда будем их готовить?

– Конечно.

– Я выложу всё на стол. А куда положить оставшиеся деньги?

– Оставь себе.

Мы помыли руки и он начал готовить.

– Сначала нужно хорошо обжарить фарш. Теперь добавляем овощи и тушим вместе, подай томатную пасту. Уже можно ставить варить спагетти. Я не могу попробовать, так что держи. – он поднёс вилку к моему рту.

– Это восхитительно! Сколько ещё должно готовиться? Я хочу съесть это прямо сейчас!

Давид гордо заулыбался.

– Ещё никто не делал таких комплиментов моей готовке. Уже почти.

Спустя пару минут он профессионально-красиво выложил спагетти на тарелку и поставил на стол.

– Держи.

Пока я ела, Давид пристально наблюдал за мной.

– Прекрати так смотреть! Ты ждёшь похвалы? Я же уже сказала, что очень вкусно.

– Ну я же не могу есть вместе с тобой, поэтому и смотрю. Ладно, ешь.

– Он взял пса и вышел во двор. Я с наслаждением и не отвлекаясь доела спагетти и помыла всю гору испачканной посуды. После этого мне стало интересно, чем Давид там занимается. Я открыла дверь: он сидел на качелях и держал в руках опавшие дубовые листья и ещё что-то. Я решила подойти к нему.

Приближаясь, я поняла, что он сплёл венок из сухой осенней травы и вплетает туда листья. Я тихо встала рядом с ним.

– Как тебе?

– Очень красиво.

– Можно ещё шишками или желудями украсить, но для этого нужен клей.

– И так хорошо. Откуда ты этому научился?

– Для мамы такой делал, когда маленький был. Хочешь померить?

Я кивнула, а он слез с качелей.

– Торжественно объявляю тебя королевой этого леса. Тебе идёт.

– Но этот титул мне совершенно не подходит. Я не могу быть королевой леса, если здешние животные меня недолюбливают.

– После того, как они увидят корону, они начнут к тебе по-другому относиться.

Я сняла с себя венок, встала коленями на качели, и надела его ему на голову.

– Давай лучше ты будешь королём. Ты же мне сказал, чтобы я здесь одна не ходила. Если меня будет сопровождать Его Величество, то я точно буду в безопасности.

– Как скажешь. – он по дурацки усмехнулся.

Я спустила ноги с качелей и начала раскачиваться. Давид встал сзади меня и начал толкать качели.

– Держись крепко!

– Не говори так, будто я маленькая девочка!

Он толкнул качели сильнее.

– Эй, я ведь упаду!

– Ты же большая девочка, не упадёшь!

Качели подымались всё выше и выше, и я начала видеть всё, что было вокруг за забором. Весь огромный лес. Высокие сосны стали казаться мне всё меньше и меньше. Неожиданно подул ветер и с моих волос слетела резинка. Я попыталась убрать их одной рукой, но они опять разлетелись в разные стороны, поэтому я оставила как есть. Давид отошёл от качели и поднял резинку. Когда качели остановились я медленно слезла.

– Держи. Хотя… – он взял мою руку и надел резинку на запястье. – Не собирай волосы в хвост, тебе так больше идёт.

На его голове не было венка. Я посмотрела на землю, он лежал там.

– Ах да, я забыл про него и он сразу же перестал держаться. Всё-таки, возьми его себе.

Мы сидели под деревом, среди осенних листьев. Рейнольд бегал вокруг и охотился за мелкими насекомыми.

– Наверное, этот вопрос совсем не к месту, но всё же. Что такого произошло, из-за чего ты перестала общаться с одноклассниками?

– Когда я была меньше, то не особо различала живых людей и призраков. Для меня все были друзьями. Часто разговаривала непонятно с кем вслух. Взрослые говорили, что у меня просто богатая фантазия, а сверстники ещё тогда постепенно начинали считать меня чокнутой. В пятом классе учительница отправила меня в школьную мастерскую за мелом. Там я увидела маленького мальчика, который был очень худым, синим. Он сидел сжавшись в уголке, а его глаза были полностью чёрными. Мы немного поговорили, и я убедила его перестать грустить и выйти оттуда. Сказала, что иначе он навсегда застрянет здесь. Он начал ходить следом за мной и на уроках тоже всегда сидел где-то рядом. Я хоть с ним открыто и не говорила, но периодически улыбалась ему. Остальные это замечали, но мне было его жалко, не могла же я просто игнорировать.

Обычно он был слишком спокойным, смотрел в одну точку и даже не двигался, пока я была в поле его зрения. Но однажды к нам в класс зашла тётенька – школьный психолог, просто чтобы что-то спросить у классной. Своими глазами мальчик уставился на неё, а через секунду весь его силуэт потемнел и стал больше в несколько раз. Он источал чувства ненависти, страха и боли. Я как будто сама почувствовала все его эмоции, испугалась и залезала под парту, а после услышала грохот и непродолжительный крик. Чёрная сущность с ужасным звуком пролетела полкабинета, вцепилась в женщину и растворилась прямо в ней. Шёпотом я услышала детские слова благодарности у себя в голове и заплакала. Я почувствовала тогда, что всё вокруг – моя вина.

Женщину увезли на скорой с сердечным приступом. Из-за всего балагана со скорой, нам отменили последние два урока и отпустили пораньше. На следующий день класс обвинил в случившемся меня, и все перестали со мной разговаривать. Они даже говорили, что тот, кто заговорит со мной – умрёт от сердечного приступа. В какой-то