Как Париж стал Парижем. История создания самого притягательного города в мире - Дежан Джоан

После улиц наступил черед коммунальных удобств. В контракте 1614 года Мари обещал построить то, что он считал абсолютно необходимым: городской фонтан, бани и спортивное сооружение, jeu de paume, или зал для игры в мяч, предшественник современного гандбола. В новых документах от 1623 года к ним добавились лавки для торговцев, которых Мари надеялся привлечь для начала, – мясная, рыбная и rôtisseur, где жители могли купить уже жареное мясо, а также bateaux à lessive, лодки для грязного белья, которые швартовались у набережных, чтобы жители могли отдать свою одежду в стирку.

Однако, несмотря на инновационный дизайн и прекрасную планировку, люди не спешили покупать дома на чудесных широких новых улицах. Самыми первыми жителями квартала стали выходцы из рабочего класса, торговцы и ремесленники. В 1618 году каменщик Шарль Контес и портной Жан Жиль приобрели два первых, довольно маленьких, участка. В течение следующих нескольких лет, среди прочих, к ним присоединились кузнец Этьен Бусанго и кровельщик Клод Шевреро. Элитные покупатели обратили интерес на новый район только в 1620 году – советник Людовика XIII Пьер Ветрон начал строить дом на одной из главных улиц острова.

Но если центр острова все же постепенно заполнялся, самые большие участки по краям пустовали. Состоятельные инвесторы старались держаться подальше от района, который все еще строился; к тому же ему явно не хватало моста, соединившего бы его с основной частью Парижа. Не имея крупных продаж, застройщики начинали испытывать материальные затруднения.

Карта аббата Делагрива 1728 года показывает новый остров в процессе получения своего окончательного имени, остров Сен-Луи

16 сентября 1623 года сын Генриха IV решил, что Мари и его помощники не сумеют закончить проект к сроку, обозначенному в контракте. Людовик XIII передал острова Жану де Ла Гранжу, еще одному своему близкому советнику. Ла Гранж взял в компаньоны других приближенных Людовика; все они имели отношение к миру финансов и были гораздо богаче, чем первые застройщики. Среди них были такие люди, как Филипп де Коланж, владелец дома на площади Руаяль, будущий дед маркизы де Севинье.

Новый консорциум, однако, прекрасно понимал, что только один человек обладал достаточными знаниями и опытом, чтобы воплотить в жизнь столь амбициозный проект. Поэтому, вытеснив Мари, они очень скоро взяли его обратно, уже как платного работника, чтобы он продолжил строительство согласно своему плану.

Мост, который носит имя Мари, был возведен под его руководством в начале 1630-х годов. А в августе 1633-го инвесторы наконец заключили первую крупную сделку, удачно продав самый большой и удачно расположенный участок из предлагаемых примерно ста тридцати. Вскоре после этого новый район начал с невообразимой быстротой преобразовываться в третье чудо Парижа.

Человека, который купил тот самый большой участок, Клода ле Рагуа, можно было смело назвать клиентом их мечты. Выходец из скромной провинциальной семьи, он быстро стал одним из столпов финансового мира, где его знали как сира де Бретонвилье. (За его спиной современники шептались, что «никто не может так скоро заработать так много денег честным путем».) Он обладал состоянием и хотел построить большой роскошный особняк, который соответствовал бы его статусу.

Пустив в ход свои немалые средства (которые современники исчисляли многими миллионами), Бретонвилье подарил острову один из его главных исторических памятников. Дом был построен знаменитым архитектором Жаном Андруэ дю Серсо. Стены комнат были расписаны самым знаменитым художником того времени Симоном Вуэ, а к особняку примыкал великолепный сад. Стройка продолжалась с 1637 по 1640 год, и за это время остров Нотр-Дам успел приобрести репутацию места жительства богатых и знаменитых. За шесть лет все оставшиеся участки были распроданы, и везде быстро выросли величественные особняки.

Примерно в этот же самый период времени Франция, исчерпав все дипломатические ресурсы, решила лично вступить в Тридцатилетнюю войну. Чтобы оперативно получить необходимые средства, короне пришлось обратиться к самым богатым парижским финансистам, которые предоставили монарху краткосрочные ссуды под неимоверные проценты. Когда правительство выплатило им то, что причиталось, некоторые из наиболее сотоятельных парижан последовали примеру Бретонвилье и вложили деньги в недвижимость на новом острове.

Карта Брете – Тюрго показывает отель Бретонвилье (Hôtel Bretonvilliers), самый большой и роскошный особняк на острове (закончен в 1640 г.), с собственным садом, обнесенным стеной

Таким образом, одним из самых изящных и гармоничных архитектурных ансамблей Париж обязан войне.

Эта картина, самая ранняя попытка отобразить на полотне новый городской пейзаж, относится к началу 1640-х годов; к этому времени остров был только что закончен. На нем возникло 133 новых здания, из которых 120 являлись жилыми резиденциями. Собор Нотр-Дам возвышается слева, а справа, за Сеной, на заднем плане, можно разглядеть площадь Руаяль. Неизвестный художник изобразил остров Нотр-Дам как средоточие красоты Парижа и реки. Складывается ощущение, что на нем сфокусирован весь свет.

Эта картина начала 1640-х годов – самое первое изображение нового острова. Слева мы видим собор Нотр-Дам; резиденция Бретонвилье располагается на правом краю острова, а на заднем плане виднеется новая церковь Сен-Поль (Église Saint-Paul), площадь Руаяль и Бастилия

Драматурги тоже не остались в стороне от нового парижского чуда.

В двух комедиях 1643 года главные герои приезжают в столицу после почти десяти лет отсутствия. Герой пьесы Пьера Корнеля «Лжец» (Le Menteur) хочет отметить свое возвращение домой после длительного обучения в юридической школе прогулкой по берегу Сены. Он безмерно удивлен: там, где раньше была «всего лишь голая земля», теперь un île enchantée, сказочный остров. Джентльмен из Южной Франции из пьесы Антуана д’Увиля не был в Париже более десяти лет. Он говорит, что «всего за эти десять лет сотня дворцов была воздвигнута там, где располагался пустынный остров; теперь это город в городе».

Этот новый «город в городе» стал знаменит прежде всего благодаря радикально инновационной архитектуре, возможной только в местности, возникшей на пустыре.

В 1640-х годах большая часть улиц в Париже отличалась очень маленьким расстоянием между домами и проезжей частью и подходила только для постройки домов, характерных для европейских городов уже несколько веков. В сложившихся районах не было пространства для более современных резиденций – с комнатами нового типа, лучшим освещением и более подходящими для транспорта условиями.

На новом острове архитекторы не только заложили непривычно широкие улицы, но и нарезали местность на более просторные участки. В среднем они были в два, а то и в три раза шире, чем обычный надел земли в Париже. Таким образом, Нотр-Дам стал первым районом в столице, где площадь позволяла построить дома с более удобными пропорциями и другой планировкой этажей. Улицы острова выглядели совершенно иначе, и новый стиль жилой архитектуры вскоре получил известность как типично французский.

Квартал отличался особой гармоничностью в том числе и потому, что в основном был продуктом творчества одного человека. Луи Лево, который находился в то время на самом пике своей карьеры, одной из самых блестящих за всю историю французской архитектуры, спроектировал почти все лучшие резиденции на острове. Он начал в 1640 году с участка, расположенного рядом с резиденцией Бретонвилье; Лево руководил постройкой особняка для Жана Батиста Ламбера, сира де Сюси и де Ториньи, еще одного приближенного короля. Баснословное состояние Ламбера было совсем «новым» – он приобрел его в 1630-х годах через военные займы. Жедеон Таллеман де Рео, известный своими убийственно саркастическими биографиями богатых и знаменитых современников, писал о Ламбере, что он «буквально уработался до смерти, сгребая лопатой деньги, которыми ему так и не пришлось насладиться». Ламбер умер в 1644 году, в тот самый год, когда было завершено строительство его роскошного особняка.