В Восточном экспрессе без перемен - Миллз Магнус

ДОСТАВКА ПРОДУКТОВ ФУРГОНОМ, гласило оно.

ЗАКАЗЫ ЛЮБОГО ОБЪЕМА.

Приводился местный телефонный номер, поэтому тем же вечером я составил список и позвонил из автомата по пути в паб. Раздалось гудков двадцать, прежде чем там сняли трубку.

— Алло.

— Это доставка фургоном?

— Возможно, — сказал он. — А кто спрашивает?

— Ну, я живу во флигеле у мистера Паркера.

— Ах вот как?

— И я хотел уточнить, могу ли я у вас заказать продукты?

— Мы в ту сторону ездим только по вторникам и четвергам.

— Меня устраивает, — сказал я.

— И заказ вам нужно подготовить за два дня.

— Прекрасно.

— Ладно, — сказал он. — Наверно, мы сможем вас втиснуть.

— Спасибо.

— Минуточку, будьте добры? Только схожу принесу, на чем записать.

Пока я ждал, меня поразило, что к клиентам этот человек относится так же, как и Ходж. Мне практически пришлось убеждать его доставить мне продукты, а теперь выясняется, что у него и книги заказов нет настоящей. Когда он наконец вернулся к телефону, я услышал протяжный тяжкий вздох.

— Ладно, — сказал он. — Излагайте.

— Ну да, — сказал я. — Э… хлеб в нарезке.

Повисла пауза.

— Это «хлеб в нарезке» или «э… хлеб в нарезке»?

— Хлеб в нарезке.

Еще пауза, пока он записывал.

— Так. Что еще?

— Двенадцать банок тушеной фасоли.

Долгая пауза.

— Так. Что еще?

— Чай.

— Так.

— Сахар.

— Так.

— У вас есть такие отдельные пироги с мясом и почками «Фрэй Бентос»[3] для духовки, с подливой?

— Да, есть.

— Три таких, пожалуйста.

Он снова вздохнул, затем прошло несколько секунд — я слышал, как его карандаш шуршит по бумаге.

— Так, — наконец сказал он.

— Три фунта картошки.

Тут в трубке запищало. Когда я сунул в автомат еще монетку, повисло долгое молчание.

— Алло? — сказал я.

— Алло.

— Вы это записали?

— Что?

— Три фунта картошки.

— Да, — раздраженно ответил он. — Еще что?

— Мне еще печенья надо.

— Так.

— Какое у вас есть?

— Всякое.

— А, ладно, — сказал я. — Две пачки фиговых рулетиков, пожалуйста.

— Нет, таких нету.

— А с заварным кремом?

— Нет.

— С солодовым молоком?

Опять запищало. Я сунул в щель еще одну монетку и услышал ту же тишину, что и раньше.

— Алло? — сказал я.

Молчание.

После долгого ожидания я повесил трубку и перезвонил, но он на сей раз не ответил.

* * *

А во «Вьючную лошадь» привезли новую поставку «Топэмовского» «Эксцельсиора-горького». После разочарований моего телефонного звонка это стало доброй вестью, хоть я слегка и удивился.

— Пинту «Экса»? — спросил Тони, едва я вошел в нижний бар.

— Пожалуйста, сказал я. — Только я думал, вам его больше не возят.

— Не возили, — ответил он. — Недостаточно спроса было.

— А теперь есть?

— Раз вы вернулись, да, — сказал он. — Вы чашу весов сместили.

— О, ну что ж. Это хорошо.

Тони уже подставил стакан под кран и принялся жать на рукоятку.

— Вот только нам цену пришлось немного повысить.

— Вот как?

— Только чтоб расходы покрыть.

— Так сколько, значит, я вам должен?

Он закончил наливать пиво и выставил полную пинту на стойку.

— Эта за счет заведения вообще-то.

— Спасибо, — улыбнулся я. — Почему-то или просто так?

— Мы хотим вас в команду по дротикам постоянным членом. Тем вечером на нас произвело впечатление ваше участие, и на капитана гостей тоже.

— Вот как, и на него?

— Неё.

— Неё?

— Да, — сказал он. — Ну помните — Лезли.

— А… ага, верно.

— Очень больше впечатление на нее произвело.

— Ну, на самом деле мне тогда просто повезло. Хороший вечер был.

— Так вы готовы к нам записаться или как?

— Если вы меня хотите, то да.

— Конечно же, мы вас хотим.

— Тогда ладно, — сказал я. — Запишусь.

В тот первый вечер по возвращении во «Вьючную лошадь» я выпил больше пива, чем планировал, главным образом потому, что Тони отказывался брать у меня деньги. Первая пинта была «за счет заведения», это я помнил, но затем последовала и вторая, и третья, он продолжал утверждать, что все в порядке, я могу пить в кредит. Мне не хотелось оскорблять его, отказываясь от его доверия, поэтому я пил и пил, и в итоге дошло до пяти пинт. По пути домой позднее тем вечером я сделал мысленную зарубку не позволять кредиту заходить чрезмерно далеко.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})* * *

Наутро первым делом я услышал «звяк» молочной бутылки у себя на пороге. Выглянув в окно спаленки, я увидел, как по двору к своему пикапу уходит Дикин, затем он сел в кабину и уехал. Я решил, что с его стороны как-то нагловато сразу начать доставки, не повидав меня прежде, хотя на самом деле меня это не обеспокоило, поскольку я все равно собирался у него попросить. Вообще-то я был ему благодарен за то, что разбудил меня, поскольку иначе я опоздал бы на завтрак. Я быстро собрался и пошел к дому, а там меня впустила Гейл. Казалось, она вполне рада меня видеть.

Мистер Паркер уже сидел за столом, когда и я туда сел.

— Сегодня с лодками начнете, нет? — спросил он.

— Надеюсь, — сказал я. — Конечно, их еще тщательно подготовить нужно к самой покраске.

— Рад это слышать, — сказал он. — Нам тут тяп-ляп не годится.

— Нет.

— В большом сарае электрическая шлифовка есть, если надо. И паяльная лампа.

— Ага.

— Так к Рождеству, значит, управитесь?

— О да. Запросто.

— Хорошо.

Гейл поставила передо мной завтрак, а потом села сама.

— В новом доме нормально устроились? — продолжал ее отец.

— Да, спасибо, — ответил я.

— Места хватает?

— О да, — сказал я. — Навалом.

— Это хорошо.

— Вы немножко как три поросенка, — заметила Гейл.

— Правда? — спросил я, опустив взгляд на сосиски.

— Да, — сказала она. — Палатка у вас была соломенный домик. Потом у вас был трейлер, который домик из веток. А теперь у вас дом из камня.

Тут во двор заехал почтовый фургон, и водитель произвел все те же действия, что и в последний раз, когда я его видел. Проскакав наверх по ступеням, он вновь приоткрыл на четыре дюйма кухонную дверь, сунул почту на полку внутри, певуче сказал «спасибо» и вновь исчез.

Мистер Паркер перевел взгляд на полку.

— А, хорошо, — сказал он. — «Газету» принесли.

Он пересек кухню и взял единственное отправление — новый номер «Газеты торговца», свернутый и особо помеченный для доставки почтой. Развернул и принялся с интересом изучать страницы. В последовавшем молчании я вспомнил вопрос, который собирался задать.

— А тех овец вы знаете? — сказал я.

Мистер Паркер моментально оторвался от газеты.

— Каких овец?

— Тех, что на пустоши за домом.

— А, да.

— Они к вам какое-то отношение имеют?

— Вы в смысле, мои они или нет?

— Да.

— Нет.

— А чьи тогда?

— В основном — Брайана Уэбба. Он свое сено у нас на сеновале тут держит.

— А.

— Вообще-то довольно скоро он много овцематок через двор прогонять будет, так, может, ему помощь потребуется. Я ему сказал, что вы тут и подсобите.

— А, ну ладно, — сказал я. — Но сами вы овец не держите.

— Нет, уже нет, — сказал он. — Мы одной зимой отару потеряли, много лет назад, и решили бросить это дело.

— Жалко.

— На них теперь нельзя больше надежно ставить, на овец этих, при всяких искусственных волокнах и прочем.

— Да, наверное, нет.

— Потому-то мы и занялись вместо этого куплей-продажей.

— Да, я заметил, у вас такого много.

— Лучший способ зарабатывать в наши дни.

— А лодки что ж? — спросил я.

— А что лодки?

— На них разве нельзя зарабатывать?

— Нет, — сказал он. — Практически они обуза, по правде сказать.

Во время этой беседы мистер Паркер просматривал «Газету» с шариковой ручкой, делая какие-то пометки и ставя крестики около некоторых товаров. Но вот он встал со стула и вышел в соседнюю комнату, где у них был телефон.