За кровь и деньги (ЛП) - Варди Натан

В компании Pharmacyclics статья Штаудта была воспринята как подтверждение. Компания разместила эту статью на своем сайте. Теперь Дагган и Хэмди хотели изучить, как этот препарат может помочь при ХЛЛ. Ни один из них не мог понять, что вступает на путь, который изменит многие жизни, особенно их собственную.

 

ЧАСТЬ 2

 

Глава 7. Следующий этап

Однажды днем Ахмед Хамди шел к выходу на посадку в аэропорту, когда зазвонил его мобильный телефон. На линии был Уэйн Ротбаум. Хамди уже привык к разговорам с представителями хедж-фондов. В течение нескольких месяцев ему было поручено рассказывать Уолл-стрит о продвижении Pharmacyclics в области лечения рака крови, проводя многочисленные презентации для инвесторов.

Перейдя сразу к делу, Ротбаум потребовал объяснить, почему он должен продолжать покупать акции Pharmacyclics, когда конкурирующая компания Calistoga Pharmaceuticals так далеко ушла вперед.

Калистога" - частная компания из Сиэтла, занимавшаяся испытаниями экспериментального препарата для лечения рака крови - иделализиба, который воздействовал на другую киназу, известную как PI3K delta, в рецепторном пути В-клеток. Ротбаум рассматривал возможность крупных инвестиций в Калистогу, и его исследования заставили его задуматься о том, зачем он связался с Хэмди и Дагганом.

"Если бы у меня были ваши деньги, я бы купил акции обеих компаний", - сказал Хамди.

У небольших биотехнологических компаний с экспериментальными препаратами есть, по сути, два пути финансирования своей мечты. Яркими примерами являются компании Calistoga и Pharmacyclics. Эти компании могут оставаться частными и привлекать деньги от венчурных капиталистов в ходе последовательных раундов долевого финансирования, , подобных тем, которыми прославились стартапы Кремниевой долины. Другой вариант - размещение акций на фондовой бирже путем первичного публичного предложения или, в некоторых случаях, путем обратного слияния в публичную компанию. Публичные компании могут выпускать акции для привлечения средств. Чем выше цена акций, тем больше средств они могут привлечь.

В компании Pharmacyclics самым крупным владельцем акций оставался ее генеральный директор Боб Дагган. Но и Ротбауму теперь принадлежал значительный процент акций.

Через несколько недель после конференции ASH Ротбаум встретился с Дагганом и командой Pharmacyclics в Нью-Йорке. Он подчеркнул Дуггану, насколько ценным будет новый метод лечения ХЛЛ, учитывая относительно большое количество пациентов. После этого в феврале 2010 г. Ротбаум направил Дуггану письмо, в котором изложил путь к быстрому одобрению препарата FDA. Больше всего он беспокоился о том, чтобы Дагган не сделал акцент на ингибиторе BTK в Pharmacyclics, а не на ингибиторе HDAC. Компания Pharmacyclics также работала над экспериментальным препаратом для лечения тромбообразования, поэтому ее внимание было распределено между тремя разными препаратами. Для такой небольшой компании делать три вещи одновременно было очень сложно. Ротбаум также опасался, что Дагган заключит партнерство с более крупной фармацевтической компанией для разработки ингибитора BTK, по сути, продав часть препарата. Ротбаум хотел, чтобы компания Pharmacyclics владела 100 процентами такого потенциально ценного продукта.

" Я считаю, что 32765 - это редкий и уникальный актив. Несмотря на то, что данные первой фазы еще не получены, на сегодняшний день они впечатляющие и демонстрируют исключительно четкий и надежный сигнал в отношении ХЛЛ", - написал Ротбаум. Он предупредил Даггана о том, что перспективные препараты часто "без необходимости передаются крупным фармацевтическим компаниям, ошибочно полагая, что они нуждаются в капитале и опыте этих крупных компаний". Ротбаум написал большими буквами: "НЕ ПАРТНЕРСТВУЙТЕ С PCI-32765".

Несколько дней спустя Дагган провел конференц-звонок для информирования инвесторов и фондовых аналитиков. После начала телефонного разговора Хамди сообщил инвесторам, что Pharmacyclics работает над тем, чтобы начать новую программу испытаний второй фазы для PCI-32765 в конце этого года, но при этом он нечетко и неопределенно ответил на вопрос о том, на какие заболевания будет направлена деятельность компании. Позже Дагган неопределенно ответил на вопрос биржевого аналитика о возможности поиска стратегического партнера, который мог бы взять на себя финансовое бремя разработки препаратов Pharmacyclics.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

"Когда начинаешь заниматься развитием бизнеса и прогнозировать будущее, то, как я убедился в прошлом, эта дорога вымощена множеством мин и трупов", - сказал Дагган. "Мы придерживаемся политики, направленной на то, чтобы как можно быстрее вывести все наши молекулы на коммерческую основу".

Затем Ротбаум, подобно слаггеру, бьющему на чистоту, перешел к делу. Он сосредоточился на ингибиторе BTK. Ротбаум сказал, что у Даггана есть три варианта: действовать самостоятельно, найти партнера или продать компанию. Ротбаум заметил, что самостоятельная работа принесет наибольшее возможное вознаграждение, но, судя по тому, как Дагган ответил на предыдущий вопрос инвестора, создавалось впечатление, что Дагган намерен найти партнера. Ротбаум привел пример биотехнологической компании Celgene, которая на ранних этапах не стала привлекать партнеров по своим ключевым продуктам или продавать себя, а стала одной из крупнейших биотехнологических компаний.

Дагган отверг идею Ротбаума. Он отметил, что Celgene выпускала акции для финансирования программ разработки лекарств, что также размывало вознаграждение первых акционеров. "Если вы посмотрите на Celgene, то за последние десять лет, я думаю, они выросли с 45 млн. акций до примерно 450 млн. Так или иначе, разбавление происходит. Вы можете предоставить кому-то территориальные права. Вы можете предоставить акционерам собственный капитал".

"А у вас, вероятно, будет рыночная стоимость в 28 млрд. долл.", - ехидно ответил Ротбаум. Путь Celgene привел к огромной оценке акций на фондовом рынке, от которой выиграли акционеры.

"Совершенно верно", - огрызнулся Дагган.

Дагган чувствовал, что Ротбаум не до конца оценил его способность выполнять и воплощать в жизнь задуманное. И, несмотря на все, что он вложил в эту компанию - свою мучительно личную миссию, - такое пренебрежение со стороны Ротбаума было неприятно.

"Уэйн, я здесь и другие здесь на тех же условиях, что и ты", - сказал Дугган на сайте . "Мы хотим сделать эту компанию жизнеспособной, и вот какая команда менеджеров здесь работает".

Дагган только начинал.

"Год или полгода назад у нас был отрицательный чистый капитал. Сегодня мы имеем более 30 млн. долл. в банке... Наши акции торговались по несколько тысяч акций в день. Сегодня они торгуются по несколько сотен тысяч акций. . . Но самое главное - наши препараты в клинике дают результаты... Самое главное - пациенты довольны". Как правило, это трехкратные неудачники. Вам говорят, что у вас рак. Вы уходите домой в слезах, возвращаетесь в надежде, что лекарство решит проблему, узнаете, что нет, не помогло. Вы пробуете второй - извините, не помогло. Вы пробуете третий - о, это сработало, теперь у вас рецидив. Как насчет четвертого. Только 3% американцев, страдающих раком, готовы подвергнуть себя тому, что мы делаем. Но в нашей последней когорте, в нашей BTK, в течение одного дня были только стоячие места, чтобы записаться на курс".

Ротбаум не остался равнодушным к выступлению Даггана.

Он предположил, что Дагган будет склонен к партнерству в разработке ингибитора BTK путем продажи прав на часть будущих прибылей препарата, и это ему не понравилось. По мнению Ротбаума, в биотехнологиях размывание активов может быть гораздо более дорогостоящим, чем размывание акционерного капитала. Другими словами, он считал, что продажа части препарата в обмен на необходимое финансирование приведет к худшим последствиям, чем продажа акций компании, владеющей препаратом, для получения финансирования. У Ротбаума были свои представления о том, как следует вести разработку лекарств и управлять биотехнологической компанией, и он был таким же волевым человеком, как и Дагган.