Убийство в Леттер-Энде. Приют пилигрима (сборник) - Патриция Вентворт

Все это пронеслось в голове Энтони, когда он обернулся, не особенно удивившись, так как все здесь давно знал. Оклеенная обоями дверь открывалась. Через секунду она открылась, и вошла Лоис.

Это его потрясло. Энтони перенесся мыслями в прошлое – ее там не было. Ей нечего делать в чулане Марсии. Эта первая инстинктивная реакция сменилась мыслью «Конечно, теперь эта каморка принадлежит ей», но тут же пришло потрясающее заключение – ей нечего делать в его комнате.

Уже наступила полночь. Очевидно, все остальные в доме спали – по крайней мере, Энтони на это надеялся. Он был в пижаме, она в неглиже, какое носят соблазнительницы во всех альковных сценах: нечто прозрачное, телесного цвета, сползающее с плеча. Энтони так рассердился, что не мог ни найти слов, ни произнести их. Лоис не ждала этого и торопливо заговорила:

– Мне нужно поговорить с тобой. Энтони, пожалуйста, выслушай.

– Лоис, ты в своем уме? Мы не можем разговаривать здесь – вот так. Ради бога, возвращайся в свою комнату.

Она тихо засмеялась серебристым смехом.

– Думаешь о моей репутации, дорогой?

Энтони резко ответил:

– Я думаю о Джимми. Тебе тоже стоит о нем подумать.

Лоис подошла поближе и сказала:

– Лучше буду думать о тебе.

– Лоис…

– Ты уже два года не целовал меня. Не хочешь поцеловать сейчас?

– Лоис…

– Раньше ты не был таким холодным, мой милый.

– Раньше ты не была женой Джимми. И приходится тебе напомнить, что два года назад – это два года назад.

– Тогда ты меня любил.

– А теперь не люблю ничуть.

Она засмеялась и, сощурившись, посмотрела на него.

– Иосиф!

Энтони был так сердит, что ее слова не могли его задеть. Раз Лоис на это напрашивается, пусть получает.

– Ты в самом деле стремишься быть женой Потифара? Это отвратительно, тебе не кажется?

Дверь снова пришла в движение. На обоях были изображены букеты фиалок на белом фоне, и эти букеты шевельнулись. Энтони заметил это поверх плеча Лоис – плеча, с которого сползало ее чертово одеяние. Дверь отворилась полностью, и вошел Джимми.

Только этого и не хватало, чтобы превратить всю сцену в дрянной фарс. Однако несмотря на ярость Энтони понимал, что у этого фарса зловещий оттенок. Джимми, в голубой пижаме, с сильно взъерошенными светлыми волосами, должен был походить на комичного мужа, но не походил. Его фигура представлялась трагичной. Шагнув вперед, он смотрел на них. Его светлые глаза казались неподвижными между покрасневшими веками, лицо было мертвенно-бледным, залитым потом. При виде его даже Лоис утратила дар речи. Заговорил Джимми:

– Марш к себе в комнату!

– Право же, Джимми!

– Я слышал, что ты говорила.

Лоис издала отрывистый смешок, пожала плечами и прошла мимо него.

Энтони напоследок удивило, что хотя она едва не задела Джимми, он не шевельнулся, чтобы избежать столкновения. Ее словно бы не было здесь, и спустя секунду не стало. Дверь в стене закрылась за Лоис, но для Джимми Леттера ее не стало еще раньше. Больше не было никакой Лоис.

Вся сцена длилась одну минуту. Энтони овладел собой и приготовился спасти то, что еще можно было спасти. Произнес: «Джимми, старина…» – и Джимми обратил на него взгляд светлых глаз.

– Я слышал, что она сказала. – Потом: – Она сказала «Два года назад». Я хочу знать… что произошло… два года назад.

Его голос звучал без всякого выражения – ни следа его обычной манеры говорить. Между словами были жуткие паузы. У Джимми – у которого слова не поспевали друг за другом их бывало слишком много, чтобы аккуратно сложиться во фразу. А теперь эта однообразная монотонность: «Я хочу знать… что произошло… два года назад».

– Ничего особенного. Поверь мне. Я был влюблен в нее и сделал ей предложение. Она отказала мне и вышла за тебя. Вот и все. Я думал, ты знаешь.

Джимми кивнул. Сказал по-прежнему с трудом:

– Твоей… вины… нет…

Энтони подошел и положил руку ему на плечо.

– Слушай, Джимми, – заговорил он, – не придавай этому слишком большого значения. Ничего дурного не случилось. Право, не придавай. Я скажу тебе чистую правду. Ради бога, поверь мне. Лоис поссорилась с тобой – из-за коттеджа старого Ходсона…

– Она солгала мне по поводу коттеджа.

Плечо под рукой Энтони было холодным и твердым, как лед. Он упорно продолжал:

– Так вот, вы поссорились, и Лоис разозлилась. Она злится, если не добивается своего. И решила отомстить тебе. Лучшим способом для этого ей показался флирт со мной. Мы знаем друг друга достаточно хорошо, чтобы разговаривать напрямик – и я сказал ей, что у нее ничего не выйдет. Тут вышла Джулия и позвала нас в дом. Женщины не любят оставлять ссору незаконченной – они ищут способа рассчитаться и оставить за собой последнее слово. Я искренне верю, что это привело Лоис сюда. Это было чертовски глупо с ее стороны, и ты имеешь полное право гневаться, но не думай, что здесь пахло чем-то худшим. Завтра в шесть утра я уеду и не стану появляться здесь – можешь мне поверить. Джимми… Господи…

Джимми Леттер посмотрел на него тяжелым взглядом и произнес:

– Это бесполезно. Я слышал, что она сказала.

С этими словами он повернулся и вышел через дверь в стене.

Глава 16

Энтони уехал из Леттер-Энда, пока все еще спали. Шаги его гулко раздавались в коридоре, словно дом опустел. Когда он отодвинул засовы и повернул в замке ключ, казалось, что кто-нибудь должен проснуться. Он вышел на улицу, трава была в росе, дул легкий ветерок. Вывел свою машину и с чувством избавления выехал на дорогу.

В следующие два дня Энтони был очень занят. Обедал с Латимером, поладил с ним лучше, чем ожидал, и тот увез его в свой коттедж на берегу Темзы. Никаких возражений Латимер слушать не хотел. Рукопись его находилась там, они могли поработать над ней вместе – «Твои партнеры сущие старые бабы, не хватало мне еще спорить с ними». И совершенно неожиданное: «Не пытайся отказываться – ты должен поехать, познакомиться с моей женой».

Латимер женат! Энтони с трудом в это верилось. Ему стало любопытно, что представляет собой миссис Латимер. По приезде он нашел ее приветливой, спокойной домохозяйкой, хорошенькой на сельский манер и прекрасной кухаркой. Такая жена как раз подходила Латимеру. Хотя, зная его, трудно было поверить, что он женат. Однако у него была супруга, и он казался образцовым, очень довольным мужем.

В фирме Энтони охотно дали отпуск, и на другой вечер в шесть часов он вернулся в отель. Едва успел переодеться, чтобы ехать в Хэмпстед на ужин с Мэтьисонами, и провел там очень приятный вечер. Где-то на периферии он все еще испытывал чувство избавления.

В отель он вернулся за полночь и обнаружил в номере записку: «Дважды звонила мисс Уэйн. Просила вас позвонить, когда вернетесь». Прочтя эти слова, Энтони нахмурился. Они напомнили о Леттер-Энде, принесли ощущение катастрофы. Ерунда, конечно, сущая ерунда. У Джулии для звонка мог быть десяток основательных причин… «Дважды звонила мисс Уэйн. Просила вас позвонить, когда вернетесь».

Энтони сел на край кровати, поднял трубку стоявшего на столе телефона, назвал номер и стал ждать. Было десять минут первого. Единственный на втором этаже телефон находился в спальне Лоис. Если Джулия ждет его звонка, то должна быть в кабинете. Энтони очень ясно представилось, как она ждет его звонка: телефон стоит на столе Джимми, а Джулия сидит в кресле перед столом в полной тишине, которая длится и длится.

Соединили их почти через полчаса. При первом звонке он поднял трубку и услышал голос Джулии:

– Энтони?

– Да. В чем дело?

– Кое-что стряслось.

– Что же?

Джулия продолжала по-французски – этот язык она учила в классной комнате под руководством мисс Смизерс. И английское произношение французских слов делало то, что она говорила, еще более невероятным.

– Нечто ужасное, Энтони. Лоис – она мертва.

Он издал какое-то нечленораздельное восклицание.

– От чего она умерла?

– Не знаю. От чего-то в кофе.

– Джулия!

Энтони услышал ее прерывистый вдох.

– Здесь были полицейские. Утром они вернутся.

– Когда это произошло?

– После ужина – как только она выпила кофе. Приедешь?

– Конечно.

– Рано?

– Часам к восьми.

– Приезжай к половине восьмого. Я встречу тебя у первого указателя расстояния перед деревней. Хочу поговорить с тобой.

Их соединило что-то вроде туго натянутой струны. Он сказал: «Ладно», в трубке раздался щелчок, и их разделили тридцать миль.

Энтони тоже положил трубку и почувствовал, что рука онемела от того, как сильно он ее сжимал.

Глава 17

Джулия стояла возле указателя, велосипед был прислонен к изгороди за ее спиной. Когда Энтони подъехал, она подошла к машине.

– Давай уедем отсюда. Сверни на дорогу в деревню. Я взяла велосипед Элли, от тебя не отстану.

Автомобиль заполнял дорогу почти целиком. Но это не имело значения, ведь дорогой почти не пользовались. Джулия влезла в машину, забилась в угол и без всяких предисловий сказала: