США - Империя Зла - Юрий Емельянов

Глава 9

Марш пионеров на Запад по индейским трупам

Логика расширения сферы трансокеанского владычества неумолимо убеждала правящие круги США в необходимости установления контроля над североамериканским континентом от Атлантического до Тихого океана. Однако на пути у американцев встали честолюбивые замыслы французского консула Наполеона Бонапарта. Как отмечалось в первом томе многотомного труда «История XIX века» (под редакцией французских историков Лавис-са и Рамбо), Бонапарт «надеялся отбить у Соединенных Штатов торговлю богатого бассейна Миссисипи и предоставить Франции возможность наживаться на всех торговых сношениях с быстро растущей Америкой». С этой целью консул Франции добился 1 октября 1800 года уступки Испанией Луизианы, области, тогда охватывавшей бассейн величайшей реки Северной Америки.

Томас Джефферсон так прореагировал на эту сделку: «Как только Франция возьмет под свой контроль Новый Орлеан… мы должны объявить о своем союзе с британским флотом и британской наиией… Первый же пушечный выстрел в Европе станет сигналом для выступления объединенных наций Британии и Америки… Мы не хотим этого, но Франция вынуждает нас действовать так». Как писали Морисон и Коммаджер, «опыт президента убеждал его в том, что как только устье Миссисипи окажется в иностранных руках, Соединенные Штаты окажутся под угрозой вовлечения в европейскую войну. Изоляция была еще не фактом, а иелью. Джефферсон был готов воплотить в жизнь формулу Вашингтона «временных союзов при чрезвычайных обстоятельствах». Так трансконтинентальная экспансия США лицемерно оправдывалась стремлением к миру и изоляции Америки от вечно воюющих европейцев.

Однако тем временем французская экспедиция на Гаити, предпринятая с целью подавить восстание под руководством Туссен-Лувертюра, потерпела поражение. Утратив базу на Гаити, французы не решились вступать в вооруженную борьбу за Луизиану против американо-английской коалиции. 30 апреля 1803 года Луизиана была продана Францией Соединенным Штатам за 60 миллионов франков. Правительство США обещало жителям Луизианы права американских граждан и последующее вступление в Союз. Как отмечали Морисон и Коммаджер, «это была величайшая покупка в американской истории.

В то же время это было величайшим нарушением конституции США, в которой ни слова не говорилось о приобретении новых земель и предоставлении им прав штатов. Но Джефферсон решил широко толковать конституцию, опасаясь, что Наполеон передумает». Сенат быстро ратифицировал договор о Луизиане. 20 декабря 1803 года США вступили во владение новыми землями. Хотя впоследствии о присоединении Луизианы говорили исключительно как о мирной торговой сделке, совершенно очевидно, что ей предшествовала подготовка США к возможному применению военной силы против Франции.

Еще до совершения сделки Джефферсон распорядился направить военную экспедицию в бассейн Миссисипи, которая достигла земель нынешних штатов Айдахо и Монтана. Вслед за военными экспедициями на новые земли Запада шли колонисты. Именно этим людям Уолт Уитмен посвятил свое эмоциональное стихотворение «Пионеры! О, пионеры». Восхищаясь теми, кто презрел тихую жизнь на Востоке страны и двинулся на Запад, поэт писал:

«Ты, западная молодежь,Ты неустанная, горячая, полная гордости и дружбы.Ясно вижу я тебя, ты идешь с передовыми,Пионеры! О, пионеры!..»

В то же время поэт описывал движение «пионеров» на Запад как марш вооруженной до зубов армии:

«Друзья мои загорелые,Стройно, шагом, друг за другом, приготовьте ваши ружья,С вами ли ваши пистолеты и острые топоры?Пионеры! О, пионеры!Дольше мешкать нельзя,Нам идти в поход, мои любимые, туда, где бой всего опасней.Мы молодые, мускулистые, и весь мир без нас погибнет,Пионеры! О, пионеры!..… Мы бросаемся отрядамиПо перевалам и над кручами, по дорогам неизведанным, Напролом, в атаку, грудью завоевать и сокрушить.Пионеры! О, пионеры!….С нами знамя, наше знамя,Поднимите наше знамя, многозвездную владычицу.Все склонитесь перед нею,Боевая наша матерь, грозная, во всеоружии,Ее ничто не сокрушит,Пионеры, о, пионеры!..Все смести, снести с пути!О, любимые, о, милые!Грудь от нежности болит!Я радуюсь и плачу, от любви я обезумел,Пионеры, о, пионеры!»

Восторгаясь «до безумия» теми, кто шел в поход на Запад, Уолт Уитмен не говорил, кого собирались «смести, снести с пути», против кого были направлены «ружья», «пистолеты», на кого шли в атаку любимые им «пионеры». Совершенно очевидно, что даже на медведей гризли не ходили в атаку «стройно, шагом, друг за другом» с пистолетами, ружьями и острыми топорами под национальным флагом.

Легенда о смелых и отважных пионерах, занятых исключительно покорением дикой природы, которая до сих пор жива, безоговорочно принималась в XIX веке. В то время мало кто в США, а также в странах Западной Европы, занятой порабощением и уничтожением миллионов жителей Азии и Африки, осуждал американскую политику геноцида в отношении индейцев. Более того, США все еще представлялись многим европейцам очагом демократии. Противопоставляя в своей книге «Демократия в Америке» Соединенные Штаты России, Алексис де Токвиль писал в 1835 году: «Американец борется против естественных препятствий, стоящих у него на пути; противниками русского являются люди; первый сражается с дикостью и дикарями; второй — с цивилизацией, применяя для этого все виды оружия и искусства: поэтому первый достигает успеха с помощью плуга; второй — с помощью меча».

Не вдаваясь в разбор огульных обвинений Токвиля в адрес России, следует заметить, что вместе с плугом, распахивающим земли индейцев, американские колонисты применяли «меч», а точнее огнестрельное оружие. Об этом наблюдатели из Западной Европы старались не писать. Следует учесть, что в это время «дикари» Америки, Азии и Африки, которых уничтожали французские, английские, голландские и другие колонизаторы, приравнивались в «просвещенной» Европе к «дикой природе», которую следовало смести с лица земли.

В своей книге «Народная история Соединенных Штатов» Ховард Зинн писал: «Когда Джефферсон удвоил размеры страны, купив территорию Луизианы у Франции в 1803 году и, таким образом, передвинув ее западную границу от Аппалачского хребта через Миссисипи до Скалистых гор, он решил, что индейцы могут туда передвинуться. Он предложил, чтобы индейцев поощряли к оседлой жизни на небольших участках. Он хотел, чтобы индейцы торговали с белыми, опутывали их долгами, а затем они оказывались вынужденными продавать свои участки за долги. Выдвигались также мысли, чтобы индейцы должны были прекратить охоту, а число торговых домов среди них увеличивалось. Тогда индейцы, по словам Джефферсона, «должны будут заняться земледелием, промышленностью и стать цивилизованными».

Исходя из представлений о превосходстве своей цивилизации, многие американцы были искренне убеждены в том, что несут на новые земли единственно возможный правильный порядок. Казалось, что они перенесли на американскую землю сетку географических координат, а затем разделили ее, словно чистый лист бумаги, прямыми границами по линиям земных меридианов и параллелей. Безупречно прямая линия, проведенная по 49-й параллели северной широты, отделила США от большей части территории Канады. Линия, проведенная строго по географической параллели, разделила первые американские штаты на рабовладельческие и «свободные» (так называемая линия Мейсона — Диксона). Такими же прямыми линиями тянулись на запад границы ряда штатов. Потом на Западе страны появились почти правильно прямоугольные штаты. При этом каждый штат получал свой порядковый номер в зависимости от времени его приема в США.

В этой склонности разлиновывать земную сушу прямыми линиями проявлялись черты покорителей Мирового океана, готовых избирать наиболее простые пути и желательно по параллелям или меридианам. Так же чертили земли английские колонизаторы в Канаде и в Австралии. Так же потом линовали земли в Африке французские и немецкие колонизаторы.

В стремлении разлиновать землю геометрически правильными линиями проявилась психология людей рационального века, вольно или невольно разделявших убеждение Вольтера в том, что необходимость событий определяется лишь «прямыми линиями», а «небольшие боковые линии» не играют существенной роли. Такое мышление было характерно для людей, утративших способность читать книгу природы, различать в ней следы древних зверей и древних культур, жить вместе с природой. В своем романе «Прерия» Фенимор Купер создал образ доктора Овида Батциуса, который не признавал явления природы, не укладывающиеся в его прямолинейные теоретические представления, а потому считал гремучую змею ошибкой природы и полагал, что в строении бизонов «имеется кардинальный недочет… Если бы одну пару его ног заменить вращающимися рычагами, животное было бы вдвое менее подвержено усталости». С точки же зрения рациональных и прямолинейных товарно-денежных отношений природа имела лишь товарную значимость. По этой причине землю и все, находившееся на ней, американцы делили на общие знаменатели так, как можно было разделять ее денежный эквивалент.