Рейд. Оазисы. «Выход» - Конофальский Борис

«А, вот что вас заинтересовало. Из-за этого вы так быстро прибежали. А дарги – это всё так… Мелочи!».

Глава 12

– Ну, может, и не деревья, что-то похожее на них.

– А вы видели когда-нибудь деревья? – спрашивает Кораблёва.

– Только на картинках.

– Как вы нашли это место? – снова говорит Тормышов.

– Случайно наткнулся. Увидел стену песка…

– Какой высоты?

– Пять, местами шесть метров в высоту.

– Это могла быть обычная дюна. Почему это гора песка привлекла ваше внимание? – северянин спрашивает, а его спутница на чистом листе бумаги фиксирует ответы Горохова.

– Я сначала так и подумал, мне показалось, что это дюну намело на скалистую гряду, там такое повсюду – предгорья, но когда я подъехал ближе, понял, что это не так.

– Что вы сделали?

– Остановился, включил радиометр.

– Интересно. Почему вы включили прибор, что вас натолкнуло на это действие? – спросила Кораблёва, отрываясь от бумаги.

– Опыт, – просто ответил уполномоченный. Он не стал развивать свою мысль, а северяне не стали его расспрашивать об опыте.

– Значит…, – продолжал Тормышов. – Вы увидели деревья?

– Ну да… Подъехал ближе, стал рассматривать их.

– Вы пишете, что перебрались через этот большой бархан и спустились вниз.

– Да. Пошёл посмотреть эти деревья.

– Насколько вы приблизились к дереву?

– На метр.

– И что вы увидели?

– Увидел, как из длинной трещины на стволе вытекала прозрачная капля.

– Она стекала по стволу?

– Нет, висела.

– То есть это была не вода? – все вопросы задавал Тормышов, отвечал на них Горохов, все остальные в зале молча слушали, Кораблёва при этом все ответы Андрея Николаевича быстро записывала.

– Нет, не вода. Она была вязкой, сохраняла форму.

– Вы пытались с нею взаимодействовать?

– Попытался прикоснуться к ней ножом. Она сразу втянулась в щель.

– Как втянулась?

– Ну как… Втянулась. Внутрь, и всё.

– И больше не показывалась?

– Нет, – Горохов полез в карман и достал сигареты. Кажется, он в этом помещении был единственный курящий, но Бушмелёв сразу подвинул к нему пепельницу.

Тормышов дождался, пока уполномоченный закурит, и продолжил задавать вопросы:

– А эта капля… Она висела с солнечной стороны?

«Зачем ему это?». Горохову начинало казаться, что этот тип с севера просто дурачится. Хотя… Конечно, дурачиться он не мог.

– По-моему…, – уполномоченный на секунду задумался. – Да, я подошёл с западной стороны, а солнце ещё только поднималось.

– Значит…? – Тормышову было недостаточно сказанного.

– Значит, капля находилась в тени.

– Что произошло потом?

– Потом я решил убраться оттуда.

– Причина…, – Тормышов снова читает бумаги, – повышенная радиация. Но у вас не указаны цифры и характер излучения.

– Я пользуюсь стандартным радиометром.

– Значит, гамма-излучение, – Кораблёва оторвалась от бумаг. – Какой уровень вы зафиксировали?

– Не помню. Кажется, сто сорок.

– Сто сорок микрорентген? – уточняет Кораблёва.

–Ну, – уполномоченный опять задумался. – кажется, сто сорок два.

Она записывает, а её коллега снова спрашивает:

– И после этого вы уехали?

– Да, после этого я уехал, – говорит Горохов, надеясь, что теперь-то уж разговор можно и закончить и пойти в зал отдыха, выпить ещё рюмашку-другую с товарищами.

Но нет, эти ребята так просто его отпускать не собирались. После обнадёживающего раздумья Тормышов снова начинает задавать вопросы:

– А вы не видели ночью сияния в том районе?

– Сияния? – Горохов не понимает. Он делает затяжку и, выпуская дым, уточняет: – Сияния луны?

Луна в те дни была хороша. Это уполномоченный помнит отлично.

– Нет, не луны, – говорит северянин. – Ночью вы не видели сияния в том районе, где вы нашли эти чёрные деревья?

– Я не понимаю, о чём вы говорите, – произносит Андрей Николаевич.

Тут снова берёт слово Кораблёва:

– Ну, вот если подъезжать ночью с юга к Березникам, то над городом стоит… свечение. Свет. Его видно издалека.

– Ну, видел. И что?

– Ничего подобного вы не замечали по ночам над тем местом, где видели деревья?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Горохов задумывается; бездонное звёздное небо, огромная луна – всё это было. Какое-то необычное свечение?

– Нет, не помню, – наконец говорит уполномоченный.

И женщина, и мужчина смотрят на него если с не сомнением, то уж точно с непониманием: как можно было не видеть сияния?

Но уполномоченному всё равно, он делает вид, что всё сказал, в надежде, что его отпустят.

Признаться, у него давно были мысли насчёт попытки получения визы для переезда на Север. Мало кому это удавалось. Среди его знакомых, во всяком случае, таких людей не было; тем не менее, он думал об этом. Ему хотелось узнать, как выглядят деревья, какова на вкус редкая еда, как выглядит и пахнет море – говорят, у него какой-то специфический запах, – хотелось попасть в те места, где днём температура не переваливает за сорок.

У него было кое-что скоплено. Скорее даже, кое-что существенное, что могло повысить его шансы на получение визы. А ещё он сделал много полезного для Института. Например, доставил двух живых ботов, один из которых был мыслящим, и, помимо этого, много разного генетического материала для исследований. А ещё редкого умника, генетика-самоучку, который, с его, конечно, слов, помог Институту разработать какую-то новую технологию. Которую он, Горохов, кстати, дважды испытал на себе. Тоже заслуга.

Да и как настоящий знаток пустыни, проводник и оперативный сотрудник с огромным опытом, он мог представлять немалую ценность. Он знал, что давно находится, что называется, «в списках» у сотрудников компетентных органов Севера. В общем, некоторые шансы перебраться на Север у него были. Поэтому уполномоченный теперь терпеливо ждал, глядя, как северяне тихо переговариваются между собой. Он не торопясь докурил сигарету, тщательно затушил окурок и покосился на отцов-командиров. Те тоже были полны терпения. Тоже ждали. И тогда Тормышов, выслушав Кораблёву и согласно покивав, повернулся к уполномоченному.

Конец ознакомительного фрагмента.