Мятеж реформаторов: Когда решалась судьба России - Яков Гордин

Будем справедливы к Александру — сразу после своего воцарения он сделал несколько попыток принципиально изменить ситуацию в стране. Входящие в Негласный комитет четверо личных друзей молодого императора — Адам Чарторыйский, Николай Новосильцев, Виктор Кочубей и Павел Строганов — пытались разработать систему реформ, в результате которых были бы защищены права граждан, власть императора ограничена, а вновь принятые либеральные законы сделались незыблемыми. Однако вскоре выяснялось, что "молодые друзья" совершенно не подготовлены к законодательной деятельности такого масштаба. Они оказались способны предлагать лишь конкретные частные идеи. Так, 12 декабря 1801 года Александр издал указ, по которому людям "третьего сословия" — купцам и мещанам, а также казенным крестьянам — разрешалось приобретать незаселенные земли. Но это, как мы знаем, была идея Мордвинова.

Указ 12 декабря, не будучи поддержан другими экономическими переменами, особой роли сыграть не мог.

Главное же было — что делать с крепостным правом?

Вскоре после своего драматического вступления на престол Александр учредил Непременный совет — предтечу Государственного совета. Он состоял из маститых сановников екатерининского царствования и должен был обсуждать законопроекты, направляемые в Совет императором. Первым законопроектом, вынесенным на обсуждение, был проект указа, запрещавшего продавать крестьян без земли. "Екатерининские орлы" решительно выступили против этой меры, аргументируя свою позицию тем, что это может взбунтовать крестьян. Они были бескомпромиссными апологетами идеи ложной стабильности.

Единственным действительно важным шагом по направлению к крестьянской реформе был указ о вольных хлебопашцах, изданный 20 февраля 1803 года. Инициирован указ был сыном знаменитого екатерининского полководца фельдмаршала Румянцева графом Сергеем Петровичем. Он обратился к императору, убеждая его развить действие уже принятого указа 12 декабря, разрешив землевладельцам отпускать крепостных на волю, причем не в индивидуальном порядке, что было возможно и раньше, а целыми деревнями, с правом крестьян выкупить свои наделы. Непременный совет дал свое согласие, но предложил принципиально сузить смысл установления, превратив его в частный указ на имя Румянцева. Несмотря на это, прецедент был важен. Но сколько-нибудь широкого применения не получил.

Относительная лояльность консервативных вельмож в этом случае, возможно, объяснялась именем и репутацией инициатора указа, который хотя и был горячим противником рабства, но все же принадлежал к их кругу, а не к "якобинской шайке", как называли "молодых друзей" в окружении вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Мария Федоровна, сама претендовавшая на власть после убийства Павла I, отнюдь не одобряла либеральных планов своего старшего сына. И это создавало напряжение в Зимнем дворце, безусловно психологически влиявшее на молодого императора. Противостояние сторонников Марии Федоровны и Александра в неявной форме продолжалось все его царствование и сыграло свою роль в династическом кризисе 1825 года.

В первые годы царствования перед Александром встал выбор — ломать сопротивление консерваторов, пользуясь никем не отмененным принципом самодержавия, формируя опору власти из молодых либерально настроенных военных и статских деятелей, или, следуя примеру своей бабушки, начать лавирование, стараясь не озлобить ни одну из влиятельных групп. Он выбрал второй путь, и его можно понять, ибо первый путь таил в себе серьезную и вполне определенную опасность — его отец и дед были убиты их окружением… Однако, как мы увидим, когда у него появилась возможность реализовать свои либеральные планы, он эту возможность упустил.

И дело было отнюдь не в слабости характера Александра и не в отсутствии соратников. "Некем взять!" — жаловался он. И лицемерил, если иметь в виду эпоху после сокрушения Наполеона.

Один из "молодых друзей" Александра, Адам Чарторыйский, близко его знавший, выразительно сформулировал главную установку императора: "Ему нравился призрак свободного правительства, и он хвастался им; но он домогался одних форм и наружного вида, не допуская обращения их в действительность; одним словом, он охотно даровал бы свободу всему миру при том условии, чтобы все добровольно подчинились исключительно его власти".

Разумеется, сколько-нибудь серьезное продвижение в крестьянском вопросе неминуемо встретило бы энергичное сопротивление как большинства помещиков, так и придворных кругов. Рисковать Александр не хотел.

Александр многим дал говорить о тяжком положении в стране, но никому не дал эффективно действовать, чтобы исправить это положение. Ему было на кого опереться в постепенных, но фундаментальных преобразованиях. Но он шел — как и обещал при воцарении — по пути своей бабушки. Признавая необходимость административной реформы, он учредил министерства с ответственностью министров перед Сенатом. Однако вскоре эта ответственность была принципиально подорвана правом личных докладов министров императору и системой особых полномочий, которые они от Александра получали. Министры оказались фактически ответственны лично перед царем. То есть произошло то же самое, что и с пресловутой децентрализацией при Екатерине — наместники, обладавшие всей полнотой власти на местах, зависели непосредственно от императрицы…

Лидеры декабризма прекрасно знали о конституционных и антикрепостнических проектах первого десятилетия века и на них в значительной степени ориентировались. Но, пожалуй, никто в канун восстания 14 декабря не играл такой роли в их планах, как Михаил Михайлович Сперанский.

Сын священника, сделавший единственную в своем роде карьеру благодаря своим дарованиям, Сперанский занял исключительное положение при Александре и, рассчитывая на его поддержку, попытался реформировать как систему управления, так и социальную жизнь страны. Человек, с одной стороны, холодного и ясного ума, мечтатель и мистик — с другой, он видел неотложность преобразований и видел, куда должны идти эти преобразования.

Встав за спиной Сперанского, позволив ему выдвигать радикальные проекты, Александр сделал блестящий демагогический ход. Кандидатов в преобразователи в тот момент, как мы видели, было много. Среди них были фигуры весьма незаурядные. Но Александр выбрал именно Сперанского не только по причине его блестящей эрудиции, огромной работоспособности и четкости мысли. Александр выбрал Сперанского по причине его уязвимости. За Сперанским никто не стоял. Он держался только поддержкой царя. И царь мог пресечь деятельность Сперанского в единый миг. Русское сословное общество жило по своим законам. Если бы Александр дал Мордвинову или Строганову разработать столь подробную систему реформ, обещал им свою поддержку, дал им зайти так далеко, как зашел в своей деятельности Сперанский, то процедура расставания с ними была бы куда как неприятнее и сложнее для царя. И вызвала бы недовольство соответствующей группировки. Сперанский был беззащитен.

Герцен писал об особенности ситуации в русском обществе вообще и вокруг Сперанского в частности: "Трудность положения Сперанского состояла в его семинарском происхождении. Будь он побочный сын какого-нибудь вельможи, ему были бы легче все реформы. Попович — статс-секретарь и доверенное лицо у государя был бельмом на глазу у всех…"

Этот человек, выдвинувшийся волей самодержца, рассуждая о "коренных законах государства", писал в 1802 году: "Из сего следует: 1) что коренные государства законы должны быть творением народа; 2) коренные государства законы полагают пределы самодержавной власти".

По мысли Сперанского, законодательная власть должна быть отделена от исполнительной и судебной. Государственный совет во главе с императором представлялся ему "центром государственного могущества", то есть регулирующим органом. Законодательство отдавалось в руки Государственной Думы. Всем судопроизводством должен был ведать Сенат. Непосредственное управление государством вручалось министерствам.

Сперанский был убежденным сторонником представительного правления — Государственная Дума состояла из депутатов, избираемых свободными сословиями. В нее входили депутаты от дворян, духовенства, купечества, казенных крестьян. Но и крепостным крестьянам предполагалось постепенно давать гражданские права.

Сперанский был убежденным противником крепостного права.

Н. В. Минаева, автор чрезвычайно полезной книги, в которой систематизирован и проанализирован большой и свежий материал, пишет: "Древнейшее крепостное право, по мысли Сперанского, оформилось в течение полутора столетий (XVI–XVII вв.). Ранее прикрепленный крестьянин не к личности владельца, а к земле, не мог быть продан отдельно от земли или взят во двор. В конце XVI столетия владельцы стали смешивать крестьян с холопами: употреблять их для дворовой службы и продавать подобно холопам. Это положение было узаконено в 1731 году, когда крестьяне были признаны движимым имуществом землевладельца. Так сложилась наиболее тяжелая форма крепостного права.