Дворецкий для попаданки (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна

— Вы понимаете что-нибудь в этом, Лили?

— Очень смутно. Но ведь вы уже расплачивались расписками у модистки и в лавках!

— Да? Не помню… Лили, мне нужны деньги, настоящие!

— Хорошо, миледи, пройдёмте вон к тому столику!

Мы прошли.

Служащий — хилый молодой человек с тонкими усиками и прилизанной брильянтином прической на пробор — встретил нас с воодушевлением. Вскочил, поклонился, поприветствовал, потом сел, дождавшись, когда мы с Лили устроимся на стульях, и сказал:

— Леди Берти, мисс Брайтон, что я могу сделать для вашего удовольствия?

Ага, значит, он знает, кто я.

Приосанившись, ответила всё тем же высокомерным тоном, который, как я заметила, очень сильно действовал на людей:

— Я желаю снять со счёта пятьсот фунтов.

Он онемел на несколько секунд, потом отмер и пробормотал:

— Но это очень большая сумма, миледи! Необходимо некоторое время, чтобы собрать её.

— Мне она нужна сейчас, — твёрдо заявила я. — Так что чем раньше начнёте собирать, тем раньше закончите.

— Превосходно, — восхитился он неизвестно чему и вскочил: — С вашего позволения, я отдам распоряжение собрать эту сумму немедленно!

Эх, наверное, надо было попросить меньше… Но я всегда предпочитала носить с собой наличные на всякий случай. Карточки и виртуальные счета — это удобно, спора нет, но с купюрами как-то спокойнее. Вот и тут, в этом мире, лучше иметь при себе несколько банкнот…

Ждать пришлось не меньше получаса. Я даже испугалась, что служащий заподозрил что-нибудь и дал знать полиции, которая прискачет на вороной тройке и схватит меня. Но всё оказалось в порядке. Хлыщ с усиками притащил целую стопку денег. То есть, не денег, нет.

Бумажек!

Я настолько привыкла к портретам знаменитых людей и к красиво отпечатанным на хрустящей бумаге пейзажам, к водяным знакам, к сложной защите банкнот, что никак не могла понять — настоящие эти бумажонки или нет. Конечно, они выдавались в настоящем банке, настоящим банковским служащим, а глаза Лили сразу расширились и округлились при виде напечатанных готическими буквами слов «Десять фунтов», «Пятьдесят фунтов» и «Сто фунтов». Без сомнений — реальные деньги!

Я покачала головой и спросила у Лили:

— Как я это понесу? В руках?

Она выразительно взглянула на хлыща. Тот живо сделал знак в глубину зала, и нам тут же принесли новенький кожаный портфельчик — простенький, но сделанный со вкусом. У него был крохотный замочек в виде язычка, коричневая кожа отлично сочеталась с тёмно-бордовой нитью прошивки, а в уголке стояли инициалы банка «У.Б.» — Уирчистерский Банк.

Служащий отсчитал пятьсот фунтов и аккуратно сложил их в портфельчик, который подал мне вместе с бумагой и пером:

— Прошу вас, леди Маргарет, поставьте свою подпись под распиской.

Подняв брови, я расписалась витиеватым росчерком, который помнила рука, и прижала портфель к груди.

— Благодарю вас за то, что вы выбрали Уирчистерский банк, леди Берти, — хлыщ встал и согнулся в поклоне.

Я кивнула. Мне стало неловко. Ведь это не я, а она. Графиня. А я вообще тут ни при чём… Однако девочки в приюте ждут помощи, а Лизбет ждёт обещанные деньги для лечения матери.

Когда мы вышли к экипажу, ожидавшему в сторонке под тенью цветущих лип, Лили осторожно спросила:

— Зачем вам столько денег, миледи? Двести фунтов для приюта… Это очень много, но я не оспариваю ваше право помогать сиротам! Однако остальные триста фунтов…

— Не голоси! — шикнула я, оглядываясь. — Нас ограбят, если ты будешь кричать посреди улицы, что у меня с собой полно денег!

— Простите, миледи, — испуганно ахнула девушка. — Я не подумала.

— Сейчас мы отвезём двести фунтов в приют, а потом… Потом поедем покупать что-нибудь! Мне хочется праздника. Хоть немножечко…

— Вам нужно новое платье? Конечно, ведь скоро похороны господина графа… Траурный муар и чёрные кружева вам будут очень к лицу, миледи.

Я закатила глаза, усаживаясь в экипаж. Траур… Кто придумал траурные наряды? Это кошмар! Строго, скучно, ужасно. В таком незабываемом приключении, хоть и омрачённом кражей драгоценностей и обвинением моего нового тела в убийстве, даже не судьба поносить красивые платья этой странной и завораживающей эпохи!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Коляска тронулась.

Я ухватилась рукой за поручень, другой прижав портфельчик к груди, как вдруг что-то привлекло моё внимание. Что-то очень знакомое и в то же время неприятно чужое. Обернулась.

С ума сойти! Да это же…

Глава 9. Модернизация и адаптация

Высунувшись из коляски, я провожала взглядом саму себя — чуть глаза на дорогу не выкатились! Тося Семёнова стояла на пороге лавки и тоже смотрела на меня, улыбаясь. Моё тело было одето в платье, которое мне только что очень хотелось поносить, — тёмно-голубое с белыми кружевными рукавами и воротником. Светлые волосы вместо длинного хвоста собраны кверху и украшены маленькой шляпкой с роскошными мягкими перьями. А улыбка на том лице, которое я видела в зеркале всю свою жизнь, просто откровенно издевательская!

— Дрянь! — прошипела я, трясясь от ярости. — Сволочь! Тварина проклятая!

— Миледи, что случилось?! — ужаснулась Лили, схватив меня за руку. — Вы выпадете из экипажа, осторожнее!

— Не выпаду! — я вырвалась и откинулась на сиденье. Озноб от страха сменил дрожь гнева. Может быть, у этой гадины, которая отняла моё тело, засунув в своё, есть ещё какие-то планы, которых я не знаю? Умная и хитрая, она меня подставила под суд и наказание за своё преступление, но я же не дам отвести себя на казнь, как барашка на заклание!

Что, если графиня — настоящая графиня — каким-то образом нашла способ завладеть всеми богатствами после моей смерти, чтобы жить припеваючи? Избавилась от мужа, денежки и имения загребла себе, и всё, дело сделано!

Есть только одна маленькая нестыковочка.

Умирать за её проступок мне совсем не хочется.

Поэтому я буду не я, но найду способ всё вернуть, как было!

— Лили, вы знаете эту женщину? — спросила я нервно. Камеристка тоже выглянула из коляски, но моё тело уже скрылось в лавке.

— Какую женщину, миледи?

— Там стояла… Такая светленькая! Что это за лавка?

— Мясник, мистер Фраули, миледи. Очень хороший, и цены у него приятные. Мы закупаемся у него.

— Хорошо…

Я раздумывала быстро. Нужно будет зайти к этому мяснику и описать себя настоящую, чтобы он сказал имя, под которым теперь живёт графиня. Наверняка какое-то вымышленное, тут же нет паспортов и отпечатков пальцев! Можно делать всё, что пожелается!

Спокойно, Тося, спокойно!

Я сцепила пальцы так, что они побелели. Надо взять себя в руки и не наделать глупостей. Я же не дурочка из переулочка, я не стану сама бегать по лавкам. Пошлю Лили. Потом… Вечером. А пока…

— Тормозите! — крикнула кучеру и поморщилась. Нельзя забывать о визгливом голосе! — То есть, остановитесь у приюта.

Лошадь недовольно заржала, когда кучер натянул поводья, и я вынула билеты из портфельчика, отсчитала четыре по пятьдесят и протянула Лили:

— Идите к директрисе, отдайте ей деньги и возьмите расписку, а я подожду в экипаже.

Она кивнула, пряча банкноты под плащом, и сошла с качнувшейся коляски. Я глянула на сад. Девочек там не было, видимо, у них уже начались уроки. Бедные лапушки… Ничего, скоро их жизнь переменится к лучшему! Я обязательно прослежу, чтобы больше никто не крал деньги, пожертвованные детям. Впрочем, нет, красть всё равно будут, полностью воровство нельзя исключить, но я прослежу, чтобы крали чуть-чуть.

Со вздохом я скользнула взглядом по фасаду дома, по соседним постройкам. Камни — это так красиво… Поросшие мхом и оплетённые диким виноградом, они ещё прекраснее. Мне нравится их нарочитая грубость, за которой скрывается уют и мягкая мебель. Мне нравится их дикий холод, который хранит тепло каминов. Мне нравится неухоженный вид, который может отпугнуть снобов, но не обманет настоящего ценителя…