Дэвид Старр, космический рейнджер - Айзек Азимов

Ничто?

Испытывая сводящий с ума зуд, разрываясь от кашля, Дэвид напряженно думал о марсианах. Знали ли они о приближающейся буре? Могли ли знать? Отправили ли бы они его на поверхность, если бы знали? Из его мозга они должны были извлечь информацию, что для возвращения назад в купол у него только скутер. Они могли так же легко перенести его к куполу, даже внутрь купола.

Они должны были знать, что приближается буря. Он вспомнил, как существо с глубоким голосом неожиданно приняло решение вернуть его на поверхность, как будто торопилось, чтобы буря застала Дэвида.

И все же последние слова, слова, произнесенные женским голосом, которые он не слышал и которые, следовательно, специально были закреплены в его сознании, пока его выносило сквозь скалу на поверхность, – эти слова были: «Не бойся, Космический Рейнджер».

Еще думая об этом, он уже знал ответ. Одной рукой роясь в кармане, другой он ухватился за маску. Как только он приподнял ее, частично защищенные нос и глаза получили свежую порцию обжигающей и раздражающей пыли.

У него появилось непреодолимое желание чихнуть, но он подавил его. Невольный вдох наполнит легкие пылью. Само по себе это может быть смертельным.

Он достал из кармана полоску кисеи, позволил ей обернуться вокруг его глаз и носа и затем снова надел маску.

Только теперь он чихнул. Это означало, что он вдохнул огромные количества бесполезных газов марсианской атмосферы, но пыль с ними не проходила. Часто и глубоко дыша, Дэвид вдыхал как можно больше кислорода, при выдохе выбрасывая изо рта пыль; при этом он время от времени сознательно вдыхал через рот, чтобы предотвратить кислородное отравление.

Постепенно слезы вымыли пыль из глаз, новая не поступала, и Дэвид обнаружил, что может смотреть. Его тело было затянуто дымкой силового поля, и он знал, что верхняя часть его головы невидима в сиянии.

Молекулы воздуха свободно проходят через щит, но пылинки, как бы ни были они малы, все же для щита велики и и задерживаются им. Дэвид видел этот процесс невооруженным глазом. Пылинка, достигнув щита, останавливалась, а энергия ее движения конвертировалась в свет, поэтому в каждом месте соприкосновения загоралась крошечная вспышка. Все тело Дэвида было окружено океаном таких вспышек, тем более ярких, что пробивавшееся сквозь пыль красное и дымное солнце Марса оставляло поверхность в полутьме.

Дэвид хлопками очистил от пыли одежду. Пыль поднималась клубами; она была слишком тонка, чтобы ее можно было увидеть, хотя щит не мешал этого делать. Пыль уходила, а вернуться не могла. Постепенно Дэвид почти очистился. Он с сомнением взглянул на скутер и попытался завести его. В ответ послышался лишь краткий скрежещущий звук, затем тишина. Этого и следовало ожидать. В отличие от пескоходов, у скутеров моторы не закрыты герметически.

Придется идти. Но мысль эта его не пугала. Купол фермы всего лишь в двух милях, а кислорода у него в изобилии. Об этом позаботились марсиане перед его возвращением.

Ему показалось, что теперь он их понимает. Они знали, что буря приближается. Может, даже сами ее вызвали. Было бы странно, если бы они, с их длительным знакомством с марсианской атмосферой, с их развитой наукой, не постигли бы причин и механизмов пыльных бурь. Но, посылая его в самый центр бури, они знали, что в кармане у него совершеннейшая защита от нее. Его не предупредили ни о предстоящем испытании, ни о защите от него. Если он заслуживает их дара – силового защитного экрана, он позаботится о себе. Если же нет, он недостоин подарка.

Дэвид мрачно усмехнулся, одновременно морщась от болезненного прикосновения одежды к воспаленной коже при каждом шаге. Марсиане холодно и без всяких эмоций рисковали его жизнью, но он почти соглашался с ними. Он думал достаточно быстро, чтобы спастись, но он этим нисколько не гордился. Ему следовало бы вспомнить об их подарке гораздо раньше.

Силовое поле, окружавшее его, делало передвижение более легким. Он заметил, что поле покрывает и подошвы его сапог, так что они не соприкасались с марсианской поверхностью, а останавливались примерно в четверти дюйма над нею. Отталкивание от поверхности становилось эластичным, как будто он передвигался на множестве стальных пружин. Это, вместе с низкой силой тяжести, позволяло ему пожирать расстояние между собою и куполом гигантскими прыжками.

Он торопился. Больше всего в эти минуты ему нужна горячая ванна.

К тому времени, как Дэвид добрался до входа в купол, буря уже кончалась и огненные вспышки, окружавшие его, превратились в отдельные искорки. Теперь можно без опасения снять маску с глаз.

Когда его впустили, вначале все смотрели на него молча, затем послышались возгласы: все находившиеся на дежурстве фермеры окружили Дэвида.

– Летящий Юпитер, это Вильямс!

– Где ты был, парень?

– Что случилось?

Смешанные возгласы и одновременные вопросы заглушил резкий крик:

– Как ты прошел сквозь пыльную бурю?

Вопрос услышали все, наступило молчание.

Кто-то сказал:

– Посмотрите на его лицо. Оно похоже на очищенный помидор.

Конечно, преувеличение, но в нем достаточно правды, чтобы произвести впечатление на всех собравшихся. Дэвиду расстегнули воротник, плотно охватывавший шею, чтобы предохранить от марсианского холода. Его усадили и вызвали Хеннеса.

Хеннес явился через десять минут, он соскочил со скутера и подошел с видом одновременно раздраженным и сердитым. Никакого облегчения при виде благополучно вернувшегося работника у него не было.

Он выпалил:

– Что все это значит, Вильямс?

Дэвид поднял глаза и холодно ответил:

– Я заблудился.

– Ты так это называешь? Исчез на два дня и просто заблудился? Как тебе это удалось?

– Я подумал, что немного пройдусь, но забрел слишком далеко.

– Ты решил глотнуть воздуха и две ночи бродил по Марсу? И хочешь, чтобы я этому поверил?

– Разве хоть один пескоход пропал?

Хеннес еще больше покраснел, и один из фермеров торопливо вмешался:

– Он не в себе, мистер Хеннес. Он был в пыльной буре.

Хеннес ответил:

– Не будь дураком. Если бы он был в пыльной буре, то не сидел бы здесь живым.

– Я знаю, – ответил фермер, – но посмотрите на него.

Хеннес посмотрел внимательней. Краснота обнаженной кожи была так заметна, что он не мог с этим не считаться.

– Ты был в буре?

– Боюсь, что так.

– Как тебе удалось выжить?

– Мне встретился человек, – ответил Дэвид. – Человек в дыме и свете. Пыль ему не мешала. Он называл себя Космическим Рейнджером.

Все придвинулись еще ближе. Хеннес яростно обернулся.

– Во имя космоса, убирайтесь отсюда! – взревел он. – За работу! А ты, Джоннитель, выведи пескоход.

Прошел почти час, прежде чем Дэвид добрался до горячей ванны. Хеннес никому не позволял приблизиться к нему. Снова и снова, шагая по своему кабинету, он останавливался неожиданно, яростно поворачивался и спрашивал:

– Что это за Космический Рейнджер? Где ты с ним встретился? Что он говорил? Что он делал? Что это за дым и свет?

На все это Дэвид лишь слегка качал головой и отвечал:

– Я решил пройтись. Заблудился. Человек, называющий себя Космическим Рейнджером, привел меня назад.

Наконец Хеннес сдался. Появился врач. Дэвид получил свою горячую ванну. Тело его смазали кремами, он получил инъекцию нужных гормонов. Он не мог избежать и укола сопорита. И уснул, прежде чем извлекли иглу.

Он проснулся в лазарете между чистых прохладных простыней. Покраснение кожи заметно сошло. Он знал, что от него не отвяжутся, но теперь ждать уже недолго.

Он был уверен, что знает тайну пищевых отравлений, знает почти все. Недоставало только одного-двух звеньев и, конечно, улик.

Он услышал у изголовья легкие шаги и еле заметно напрягся. Неужели все опять начинается так быстро? Но это оказался только Бенсон. Бенсон, с поджатыми пухлыми губами, с всклокоченными в беспорядке волосами, с обеспокоенным лицом. С собой он нес что-то похожее на старомодное ружье.

– Вильямс, вы не спите?

– Вы же видите, что нет.

Бенсон провел ладонью по вспотевшему лбу.

– Никто не знает, что я здесь. Мне не следует тут быть.

– Почему?

– Хеннес убежден, что вы связаны с пищевыми отравлениями. Он кричит об этом Макиану и мне. Утверждает, что вы были где-то и никак не объясняете, выдумывая нелепые истории. Что бы я ни сделал, боюсь, вы в опасности.

– Что бы вы ни сделали? Вы не верите в мою виновность?

Бенсон наклонился, и Дэвид ощутил на своем лице его влажное дыхание. Бенсон прошептал:

– Не верю. Потому что считаю ваш рассказ правдой. Поэтому я и пришел сюда. Я должен расспросить вас об этом покрытом светом и дымом существе. Вы уверены, что это была не галлюцинация, Вильямс?

– Я видел его.