Шизопитомник - Наталья Адаменкова

Владимир Кириллович оглянулся в поисках дубины, но, столкнувшись взглядом с ошарашенной Светланой, отложил процедуру.

— Надо по щекам бить, — с видом знатока предложил он и отошёл ещё на шаг, чтобы исключить себя из кандидатов в спасатели.

Сергей Николаевич тоже не выразил желания рисковать своим здоровьем.

— Солнышко! — обратился Владимир Кириллович к Светлане. — Тресни ей, пока она такая. Другого раза может и не будет. Помнишь, какая она дрянь? Замсти прямо сейчас, а папа потом добавит.

Светлана молча наблюдала за Ольгой. Казалось, мысли в её голове ползают на гусеничном ходу в противоположных направлениях. Наконец она решилась, но на всякий случай спросила:

— Сергей Николаевич, почему они на Вас напали?

Мужчины аж крякнули от её наивности.

— Это ж хамы! — выдохнул Владимир Кириллович. — У них ничего святого нет! Им даже Сергей Николаевич не указ!

Но Светлана молчала в ожидании подробностей.

— Слушай, ты же умная. Ты — начальник департамента, — ласково начал Сергей Николаевич, — ты же понимаешь, что они живут без наших правил. Дикие люди. Кто знает, что они хотели? Может, они все беглые каторжники, а я их прямо к властям повёл. Конечно, им хотелось избавиться от меня. Только не на того напали. Бывшего стройбатовца книжными навыками рукопашного боя мордой в опалубку не сунешь!

Светлана, польщённая упоминанием о своей нереальной должности и задушевным тоном Сергея Николаевича, кивнула и шагнула к Ольге.

— Эй, вставай, — она робко ткнула её в плечо.

Полная нечувствительность женщины спровоцировала Светлану на новое насилие: она замахнулась и влепила пощёчину, но не открытой ладонью, а кулаком. Как и обещал Владимир Кириллович, это подействовало. Ольга подняла голову к густо зелёному небу и отчётливо продекламировала:

Солнца мягкий овалВ другом мире пропал.А в бездонном НичтоЛишь зелёный туман.Жизнь осталась вдали,Там, где Солнце Земли.Жизнь промчалась напраснымСном. Пустым и прекрасным…

Управленцы замерли, ловя каждое её слово и недоумевая от потока бессмыслицы.

— Кажись, совсем спятила, — диагностировал Владимир Кириллович. — Бредом мается.

— Одной ногой уже там, а всё равно в рифму чешет, — удивился Сергей Николаевич.

— Про что стихи-то? — спросила Светлана.

— Говорит, что в ейном Аду Солнца нет, — объяснил смышлёный в таких вопросах Владимир Кириллович.

— Здесь его тоже давно не было. Небо с утра изумрудом горит, но света источник таинственно скрыт, — пробормотала Светлана и отчего-то всхлипнула.

— Ну, пошла зараза, — вздохнул Владимир Кириллович. — Психоз — самая липкая болезнь. Один съедет, и все туда же.

— А то и наперегонки, — кивнул Сергей Николаевич, много раз наблюдавший такую волну у своих подчинённых во время утренней выволочки.

Они замолчали, проверяя себя на податливость к безумию. Тест получился долгим. Управленцы словно впали в спячку. Встряхнул их бодрый голос Рыжего Клоуна:

— В целом ничего, но две последние строки надо переделать.

От неожиданности нижняя челюсть Владимира Кирилловича потеряла контакт с верхней и бесхозно повисла. Светлана присела на корточки, инстинктивно съёжившись в предчувствии неприятностей. Сергей Николаевич схватился левой рукой за дерево, а правую прижал к груди, как обычно делал в скверных обстоятельствах, намекая на сердечную недостаточность. А Рыжий Клоун, не обращая внимания на общее замешательство, сел, подрыгал затёкшими ногами и предложил свой вариант:

Жизнь осталась вдали,Там, где Солнце Земли.Там, где вся суетаНаконец отжита.

* * *

Ирина понимала, что она вернулась домой. Определённо, это была её квартира. Любимая кукла у телефона, прозрачный зонтик на зелёном пластмассовом крючке, деревянная вешалка с чёрным пальто из кожи молодого дерматина… Небольшое усилие, и она переместилась в кухню. И тут всё было из её жизни: стеклянная кружка, стеклянные тарелки, прихватки-бабочки… Даже магнит «Ушла в Астрал. К обеду не ждите» висел с привычной косиной. Всё как всегда, кроме одного — Ирина была не в себе. Словно явилась из другого мира.

— Доигралась, — крикнуло родное эго. — Возвращаешься домой, как в Астрал ныряешь.

У Ирины был свой способ отличить обычный сон от внетелесных путешествий: в Астрале прыжок всегда переходил в полёт. И сейчас она явно была вне тела — только чистый разум, свободный от пут и желаний… Впрочем, одно желание у неё нашлось. Едва осознав его, Ирина очутилась в просторной ванной комнате у потолка. Прямо под ней бывший муж с тщанием стриг усы.

— Зайка моя, я твой пестик, — мычал он свою проходную арию.

Это был его приём пикапа. Выходя на съём, он швартовался около очередной мучачи, мурлыкал как бы в пространство «Зайку» и, оборвав себя на многообещающем «пестике», интеллигентно спрашивал:

— Скажите, Зайка — он? Значит мой? А как обратится ласково к зайчихе?

Дальше шёл ироничный разбор, из которого выяснялось, что в русском языке у слова «заяц» много ласковых производных: заинька, зайчонок, зайка, зайчишка…, а у слова «зайчиха» нет не только нежных производных — нет вообще никаких производных. Эта несправедливость удивительным образом освещала недюжинные умственные способности бывшего мужа, его гуманное отношение к вкусным меховым зверюшкам и полное восхищение к собеседнице.

— И какая вдова ему молвила б: «Нет»? — хвастался он потом приятелям.

Судя по всему, великий охотник и сегодня собирался на заячий промысел.

— Недолго же ты прикрывался узами нового брака, — хмыкнула Ирина.

— Полгода, — ответил муж, словно услышав её.

Ирина даже отпрянула от неожиданности и оказалась в чужом коридоре. Но капля намерения, и она снова над лысеющей головой бывшего супруга.

— Полгода плохая погода, полгода совсем никуда, — зудел он, разглядывая в зеркале укороченные бакенбарды.

Ирина смотрела на мужа и удивлялась своей печали после ухода из её жизни этого пестика. И тут она не то чтоб простила всех сразу, скорее утратила интерес к героям и событиям этой жизни. Её словно потянуло в тёмную бездну. В бесконечный туннель с маленькой звёздочкой вдали.

* * *

Ирина открыла глаза и увидела верхушки деревьев в глубокой зелени неба. Она хотела повернуть голову, но даже мелкий перекос глаз причинил боль.

— Не двигайся, — сказал кто-то сбоку.

— Где я? — прошептала Ирина.

— Не знаю, — Ольга склонилась над ней, и крупная слеза шлёпнулась Ирине на нос.

Ольга осторожно промокнула уголком скатерти влагу и отодвинулась.

— Извини. Думала, уже не вернёшься.

— Куда?

— Сюда, к нам. Ничего не помнишь? Я — Ольга. Рыжий Клоун сейчас вернётся. Повёл сиятельных упырков в город, чтоб не изгадили тут атмосферу и всё, что к ней прилагается.

— Как же они там друг с другом? — удивилась Ирина.

— Вот и мне интересно, как они в режиме самообслуживания будут функционировать, — вздохнула Ольга. — Но у Рыжего Клоуна своя педагогическая метода. Говорит, что беспокоиться не о чем: в случае чего эти клопы будут биться за себя до последней капли крови.

— Не наговаривай, — раздался из-за деревьев голос Рыжего Клоуна. — Это ты предложила отвести их от греха подальше. Из чистого гуманизма изолировал их от тебя.

Он подошёл к женщинам и присел рядом с Ириной. Осторожно прикоснулся к её голове, она поморщилась, но без болевой гримасы.

— Динамика положительная, — удовлетворённо кивнул Рыжий Клоун. — Спрашивай, если что не помнишь.

Ирина долго молчала, перебирая в памяти события и расставляя их в последовательность.

— Я сейчас дома была, — почему-то сказала она. — Там пусто. Потом бывшего мужа навестила. Собирается на свидание.

— Обидно? — спросила Ольга.

— Ничуть. Сначала хотела покуролесить, пользуясь безнаказанностью. А потом всё стало безразлично. Как на резинке сюда потянуло. В тело. Что со мной?

— Лежи тихо, и всё срастётся. До свадьбы точно заживёт.

— Чьей? — улыбнулась Ирина и снова поморщилась.

Ольга засмеялась и, глядя на удивлённую Ирину, напомнила старый анекдот:

— Доктор кивает на нож в спине и спрашивает у пациента: «Больно?» — «Только когда смеюсь».

— Садистка, — сквозь боль улыбнулась раненная.

— Увы, — вздохнула Ольга, — О чём же с тобой поболтать? О твоём муже — скучно, о погоде — стабильна, как на Коста-дель-Соль…

— Давай о тебе.

Ольга вздохнула:

— Что-то день у тебя не задался. Сначала попала Бог весть куда, и ладно бы одна, а то в компании с соотечественниками. Хуже того, российское административно-хозяйственное троглодитство делегировало сюда отборные экземпляры. Потом бывшего мужа увидела, а теперь и мою биографию заказала. Нет, я её для твоих ночных кошмаров поберегу.