Горящее небо Аорна (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович

— Борюш, погоди! Ответь. Почему ты называешь меня Вишенкой?

Максим к ней развернулся и уставился, оторопев.

— Думал, что не знаю? — усмехнулась коммандер. — Это моя база, здесь тайн для меня существует. Что такое Вишенка?

— Есть такая ягода на планете, отдаленной от Аорна. Сладкая и сочная, чуть терпкая, с кислинкой. Именно за вкус ее и любят. Имя у тебя созвучное с ее названием. А какая ты на вкус… Прости, не пробовал, но, хотя, подозреваю…

— Лейтенант Борюш!!!

— Да, мэм?

— Заткись! Запрещаю называть меня как эту ягоду — даже за спиной, в приватных разговорах. Усвоил?

— Понял, мэм!

— А теперь иди к Сакушу. Передай: я приказала предоставить тебе Рыцарь для полетов. Но, как попросил, всего два вылета — тренировочный и учебно-боевой. Пусть запишет тебя в план крыла. Понятно?

— Так точно, мэм!..

Разумеется, Максим не рассказал, что однажды, хоть всего на несколько минут, во сне, он стал асом Атруэшем, лучшим в Коалиции пилотом. Этот сон он хорошо запомнил, и полученные в нем навыки призваны помочь ему сейчас. А еще есть опыт пилотирования Рейнджера, МиГ-29 и L-39. За его плечами тренировки на компьютерных авиасимуляторах, имитирующих американские F-15 и F-16. Для пилотов их организовали, чтобы лучше знали вероятного противника. Заодно в Беларуси изучали наработки российских асов пилотажа, испытывавших прототипы, не пошедшие в серию. Вот отсюда сведения про Чакру Фролова, что спасла бы жизнь Атруэшу, доведись тому тренироваться где-нибудь под Липецком. Сакушу подобного не выпало…

За ужином Максим спросил у звеньевого, какие ставки на предстоящий бой.

— Не в твою пользу, — признался Савиш.

— Ты на кого поставил?

— На Сакуша, конечно. Нет, парень ты хороший, Борюш, но Сакуша тебе не победить. Как ты сегодня? Споешь нам или посмешишь своими шутками?

Пилоты за столом заметно оживились. Представления Борюша им очень нравились. Разнообразят службу, и можно похвалиться: перед ними выступает знаменитость — да еще бесплатно. Другие деньги платят — и какие!

— Нет, — сообщил Максим. — Не обижайтесь. Я вам такое шоу приготовлю. Старшой! Кто принимает ставки?

— Инженер из штурмовиков на Гладиаторах.

— На себя мне неудобно ставить. Отнеси ему две сотни на Борюша.

Савиш взял купюры, пожав плечами. Мол, у богатых своя придурь — спускать бабло на ветер.

— Лучше подари, коль лишние.

— Могу и подарить, — сказал Максим. — Ты же мой начальник и можешь брать взятки у подчиненного? Шучу. Нет, я не разбрасываюсь толерами. В победу свою верю, так что советую переставить на меня. Не хочешь? Тогда не жалуйся — Минздрав предупреждал.

Савиш не обратил внимания на незнакомое словечко в речи подчиненного. Борюш нередко их употреблял, и к этому привыкли.

Кипели страсти и столами истребителей. Там ставили не только на победу, но и время, за которое их ас расправится с заносчивым артистом. Три, пять минут? Максимально — десять, на большее не спорили. Участники тотализатора бросали взгляды на столы штурмовиков и улыбались свысока.

Савиш метнулся к держателю банка и пришел насупленным.

— Есть пари на то, что навернешься, не справившись с пилотированием, — сообщил Максиму.

— Пусть ставят, — отмахнулся лейтенант. — На мою победу много ставок?

— Есть одна. Твоя.

— Значит, и выигрыш весь тоже мой. Ладно, парни, я бегу. Мне еще наставления по Рыцарю зубрить.

Надо отдать должное Сакушу, истребитель своему противнику он предоставил замечательный. Новый экземпляр, едва облетанный. Четыре Рыцаря, песочно-пятнистые сверху и голубые снизу, прибыли на базу только-только. По лесенкам на бетон спустились девушки-перегонщики, вызвав у пилотов слюноотделение. Конечно, женщины на базе есть и рядом в городке имеются, но как-то примелькались… Четверо милашек на сутки почувствовали себя в роли мисс Вселенной. Хотя они не слишком обольщались. Такое происходило на каждом аэродроме — девушки привыкли.

Забравшись в кокпит, хранящий запах заводской краски, Максим проверил, насколько память сохранила, назначение приборов, кнопок, рычажков, переключателей. Главное — выяснить предельные режимы. Ему когда-то в центрифуге удавалось выдерживать девять «жэ» и не терять сознание при этом. Как говорят белорусы, «не страціць прытомнасць». Ага… Планер выдержит и девять с половиной, но автоматика такого не позволит, удерживая перегрузку до восьми.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Напрашивается выход — исконно русский, но не чуждый белорусам. Если ограничитель нам мешает — мы сломаем его нахрен.

Если бы у бортового компьютера имелись эмоции, он бы охренел на все транзисторы, что с правами админа в настройки лезет летчик. Местные к такому не способны — их работать на компьютерах не учат. На всей базе только пара инженеров может навести порядок с «мозгами» самолетов. Для Максима это не составило труда. Заодно он стер из логов запись об изменении параметра. Ну, ошиблись на заводе, бывает.

Разумеется, в учебном вылете он не загонял машину до критических нагрузок. Не имея строгих указаний от начальства, ушел из прямой видимости с КП и стал крутиться — с отклонением вектора тяги и без него. Плоскости, отклоненные вперед, придавали самолету вид космического истребителя из «Звездных войн». Максим невольно усмехнулся — здесь он инопланетянин. А ведь так освоился, привык, что начал чувствовать себя Борюшем. Нет, не той кичливой размазней, но местным уроженцем. Потому затеял этот поединок. Ему нужно стать своим среди панкийцев, доказать, что он достоин уважения пилотов…

— Сирин-восемь! Ты вышел за пределы зоны испытаний, — раздался в наушниках голос офицера с КП.

— Башня, Сирин-восемь. Тебя понял. Иду домой.

Совместив траекторию снижения с рекомендуемой на дисплее, о чем пилотам Рейнджеров не приходилось и мечтать, Максим подвел итог полета. Если бы дуэлянтов загнали в коробочку где-то пять на пять километров, предпочел бы, как ни странно, верткого старичка. Здесь же расстояния намного больше, и лимитов не имеется. Только на восток идти не надо, там радары и ракеты гоблинов. Скорость и еще раз скорость! А иначе Сакуш разорвет дистанцию и нападет из выгодного положения. Для победы нужен хитрый ход — неожиданный и наглый.

«У меня они имеются», — решил Максим.

— Только ты не вздумай выкинуть какой-нибудь фортель! Лично закопаю, если вдруг не разобьешься сам. Рыцарь стоит восемьдесят пять миллионов! — отчеканила коммандер перед схваткой с Сакушем.

Борюш, только что получивший «добро» от медика, сделал жест, будто полез в карман за чековой книжкой.

— Покупаю самолет. Заверните в бумажку[7].

Она обратила взор к небу.

— Всевышний! Если я сегодня не избавлюсь от этого разгвоздяя, перестану в тебя верить.

Борюш, садясь в кар, чтобы ехать к стоянке истребителей, вспоминал историю, совершенно реальную, в отличие от романа про великого комбинатора. Летчик Даглас Бадер, потерявший обе ноги в середине 1930-х годов, приложил невероятные усилия, чтоб вернуться в Королевские ВВС, лишь только началась война с Германией. Когда очередная комиссия, наконец, сдалась под его неукротимым напором, он даже не подумал сказать врачам «спасибо». Достал бумажник и спросил: «Джентльмены, где я могу купить 'Спитфайр?»

Богатств клана Аюшей хватит не на один военный самолет, но покупать его они не станут. Не принято здесь жертвовать. Пусть платит государство или инопланетная корпорация. Свои расходы Герум возместит добычей минералов. Экономика с войною неразрывны.

…Оба Рыцаря поднялись синхронно — в противоположные стороны по параллельным полосам. Набрали высоту и развернулись.

Сакуш поначалу пожелал, чтобы победой считалась стрельба с расстояния около пятисот земных метров, привыкнув пускать ракеты с расстояния гораздо большего. Естественно, кинопулемет должен подтвердить правильность прицеливания. Лейтенант же настоял на расстоянии вдвое меньшем. Иначе нет гарантии, что в реальном бою цель была бы поражена. Снаряды-то летят с рассеиванием. Вишева рявкнула, не дослушав: майор, соглашайся, и покончим с этим.