Амплуа девственницы - Татьяна Полякова

— Ждите здесь, — прошептал он испуганно и поспешно удалился.

Через мгновение я вновь услышала голоса, на этот раз оба принадлежали мужчинам. Один, адвоката, звучал умоляюще, второй походил на львиный рык. Я на цыпочках приблизилась к двери и припала к ней ухом. К величайшему моему сожалению, дверь была дубовой, если и не дубовой, то все равно из какого-то крепкого материала, так что ничего существенного подслушать мне не удалось. Адвокат, должно быть, вообще перешел на шепот, кто-то проорал:

«Где она?», после чего я метнулась к дивану, а дверь распахнулась. В комнату стремительно вошел мужчина, адвокат вприпрыжку следовал за ним.

— Это она? — рявкнул новоприбывший, а я гордо выпрямилась и заявила:

— Это я.

Он замер в трех шагах от меня, хотел что-то сказать, но вместо этого лишь вздохнул.

— Лиховицкая Анна Михайловна, — влез адвокат, выглядывая из-за спины своего спутника. — А это Векшин Григорий Николаевич, — промямлил он, хотя я и так догадалась, кто передо мной.

— Очень приятно, — заявил Гришка, приблизился, сграбастал мою руку и поцеловал ее. Я-то думала, что он начнет военные действия прямо здесь, и оттого малость растерялась. — Вы подруга Леры? — спросил он, голос его изменился, львиный рык исчез, теперь в голосе звучала прямо-таки божественная музыка.

— Да, — промямлила я, глядя на него во все глаза. Его физиономия расцвела в улыбке. Надо сказать, улыбаться он умел. Я быстро оглядела его с ног до головы и пришла к выводу, что Лерка спятила.

Выходить замуж за такого типа — значит нажить себе головную боль на всю оставшуюся жизнь. Так хорош, что зубы сводит, а сколько проживешь с зубной болью, да и что это за жизнь вообще?

— Господи, как вы красивы, — пробормотал он, но довольно внятно, чтобы я услышала. Любой женщине такое придется по нраву. У меня не было повода ему не верить, если б не одно обстоятельство: он знал, что я оттяпала у него состояние, так что в глубине души наверняка желал мне провалиться сквозь землю. Следовательно, он ужасный притворщик, а меня, скорее всего, считает дурой.

Это было обидно. Приоткрыв рот, я начала пожирать его взглядом, чтобы вселить уверенность, что его чары произвели на меня прямо-таки сокрушительное впечатление.

— Вы закончили? — точно что-то вспомнив, повернулся Гришка к адвокату. Тот вытаращил глаза и не сразу сообразил, чего от него хотят, а когда сообразил, поспешно кивнул:

— В общем, да.

— Значит, вы уже знаете, что стали богатой наследницей? — улыбнулся Гришка.

— Это так неожиданно… — промямлила я.

— Чудеса случаются всегда неожиданно. Пять минут назад я готов был свернуть вам шею, а теперь благодарен своей покойной супруге: если бы не ее взбалмошный характер, мы бы, возможно, никогда не встретились.

«Ну и нахал», — подумала я и покраснела со злости, но Гришка, должно быть, решил, что от удовольствия.

— Я вас провожу, — сказал он значительно, точно обещал мне вечное блаженство. Я повисла на его руке, готовая сию минуту скончаться от восторга.

Мы выплыли из кабинета, ничего не замечая вокруг. То есть я-то, к примеру, заметила, что двигаем мы прямехонько на дверной косяк, и изменила траекторию, хотя Гришка, может, как раз и добивался, чтобы я со всего разгона впечаталась лбом в чертову деревяшку. Сам он тоже бдительности не терял, по крайней мере, двери открывал не носом, а рукой.

Мы оказались на улице и дружно вздохнули. Я в основном оттого, что благополучно миновала все дверные косяки.

— Могу ли я угостить вас чашечкой кофе? — зашептал Гришка, Ему явно не хватало зеркала, оттого он и косился на витрины. Я же и без них знала, что мне цены нет, потому что, когда мне в голову приходит фантазия разыграть внезапную страсть, чайник на кухне плавится. А Гришка все-таки живой человек, хотя и «чайник» тоже, раз решил, что все бабы дуры по определению. Ничего подобного, и он очень скоро в этом убедится.

— Я… — начала я, пытаясь выровнять дыхание, и облизнула губы. Гришка уставился на это действо так, точно ничего подобного в жизни не видел, и тоже облизнулся, как кот. Особой красоты в этом не было, зато сразу стало ясно: в настоящий момент он не прикидывается, и если б не многочисленные граждане вокруг, то с удовольствием связал бы свою судьбу с моей на некоторое время.

— Здесь рядом есть кафе, — пробормотал он и потащил меня в сторону от моей машины, сжимая руку так, точно боялся, что я сбегу.

Я демонстрировала противоречивость чувств, испуганно взирала на него, но и с надеждой тоже. Мол, вижу, не туда меня заносит, но ничего уже поделать не могу.

Кафе, хоть и называлось так скромно, внутренним убранством и ценами больше походило на ресторан. Зал был пуст, официант тосковал возле входа и обрадовался нам, как родным. Мы устроились за ближайшим столиком. Вместо кофе Гришка заказал шампанское. Мы выпили, и я попыталась прийти в себя, то есть огляделась с некоторым недоумением, перевела взгляд на Гришку, улыбнулась уголками губ и, вздохнув, произнесла вполне внятно:

— Все это так неожиданно.

— Наша встреча? — проявил интерес Гришка и положил свою ладонь на мою.

— Да. Наследство и наша встреча. Я не понимаю, почему она это сделала…

— Моя покойная супруга отличалась нестандартным мышлением. Если честно, я считаю ее выходку жестом отчаяния. Мы расстались уже довольно давно, хотя и не оформили развод. Думаю, она не собиралась умирать, а затея с завещанием просто очередное сумасбродное представление. Наш адвокат уведомил меня о завещании, и она наверняка ожидала, что я захочу встретиться с ней, чтобы обсудить ситуацию. Дело в том, что это ведь мои деньги, то есть заработаны они мною. В силу обстоятельств я передоверил их Валерии, и она была убеждена, что сможет таким образом удержать меня. Но она ошиблась. — Тут он добавил жара в очи и сжал мою руку. — Я не вернулся бы к ней ни за какие сокровища мира.

— Почему? — пролепетала я.

— Почему? — усмехнулся он и откинулся на спинку стула, глядя на меня с улыбкой, точно я была несмышленое дитя. — Потому что больше не любил ее. Деньги для меня не имеют большого значения.

То есть они имеют значение, но я расстаюсь с ними легко, потому что знаю: я заработаю столько, сколько мне понадобится. А жить с человеком, которого уже давно не любишь, не уважаешь.., по-моему, страшная гадость.

— Но как это могло случиться? — вторично облизнув губы, раз это так понравилось Гришке, спросила я.

— Что? — засмотревшись на мои манипуляции, не сразу сообразил он.

— Как случилось, что вы разлюбили ее?

— Она мне изменила, — пожал он плечами.

— Изменила вам? — пролепетала я с таким видом, точно он заявил, что Земля плоская и держится на трех китах.

— Да. С моим лучшим другом. Причем сделала это без любви, просто из желания вызвать во мне ревность. Я тогда много работал и, к сожалению, мало уделял ей времени. Она расценила это как охлаждение чувств с моей стороны и совершила поступок… По ее мнению, ревность должна была возродить страсть. Заблуждение. Я не мог ей простить предательства. Для меня верность — не пустой звук.

Сам я однолюб, и если бы встретил девушку…

Тут я замерла на мгновение, после чего поспешно отвела взгляд.

— Да.., я понимаю вас. Для меня самой верность является основой взаимоотношений, не только в любви или дружбе, даже в работе и… Я считаю, что Лера поступила ужасно, и даже не потому, что изменила вам, она не должна была, не имела права…

Я откажусь от этих денег. Я совершенно в них не нуждаюсь, и они по праву принадлежат вам.

— Господи, — прошептал Гришка, — вы ангел.

Не только телом, но и душой. Никогда не встречал подобного благородства.

Однако мое благородство произвело в итоге тягостное впечатление: и я, и Гришка знали, что денежки, в случае моего отказа, оттяпает Детский фонд, а несмотря на широту своей души, Гришка скорее бы удавился, чем позволил произойти данному событию.

— При чем здесь благородство? — поморщилась я, давая понять, что не только благородна, но и скромна. — Этого требует элементарное чувство справедливости. Мы можем вернуться прямо сейчас… И не думайте, я хотела поступить так еще до встречи с вами.

— Я не хочу, чтобы ты так поступала, — заговорил Гришка, переходя на «ты». То ли долго тренировался, то ли господь наделил его талантом при рождении, но голос его гипнотизировал. Еще немного, и я начну клевать носом.

— Но.., я даже не представляю, что буду делать с этими деньгами. Ведь это большая ответственность, а я ничего не понимаю…

— Я тебе помогу, — вкрадчиво заявил он, а я посмотрела в его глаза с немой благодарностью.

— Ты серьезно считаешь, — так же плавно перешла я на «ты», — что я должна взять эти деньги?

— Я не считаю. Я настаиваю. С этими деньгами я давно простился, и они мало волнуют меня. Но если б они и сейчас принадлежали мне, я с радостью отдал бы их тебе.