Вспышка. Том 1, 2 (СИ) - Хорс Игорь

У калитки дома меня слегка качнуло, перед глазами побежали картинки, яркие и веселые как мультики. И мне это показалось странным, потому что не соответствовало оглушающей, пульсирующей боли внутри головы. Бедной моей головушки (как говорила моя начальница в магазине, одна из тех немногих, кто меня жалел).

Я стоял, держась за скрипящий штакетник, медленно приходил в себя. Но в горле вдруг стало горчить от подступающей рвоты, как на той неделе, когда бабка накормила меня кислым супом. Я хотел бы сейчас сунуть два пальца в рот, но ноги предательски подогнулись и, чтобы не упасть, я продолжил цепко держаться за забор.

Вдруг боль и тошнота прошли так же быстро, как и появились.

Прекрасный голос Хозяина прозвучал в голове:

Процесс усовершенствования прошел успешно.

Система взяла на полный контроль Ваше состояние.

Голова сразу стала легкой, а мысли ясными и чистыми, словно с головы сняли тяжелую каску.

Но я почувствовал и еще что-то. Что-то новое. Внутри головы. Там потяжелело, будто налили чего-то внутрь. И это то, чего раньше я не чувствовал. Никогда еще за всю предыдущую жизнь.

Я оглянулся. Улица утопала в темноте. Изредка выползающая между рваными клочками черных облаков луна, лениво освещала старые обветренные домики. В некоторых окнах мерцал тусклый желтый свет. Где-то тоскливо лаяла собака.

Я оглянулся, на темной улице я был один, больше никого.

Я поднял глаза на свой дом, обычный серый дом, каких полно на этих кривых и грязных улицах. Черные спящие окна пялились на меня со страхом.

Вот, еще одно изменение!

Теперь я все видел другими глазами. Я стал другим человеком. И изменил меня Хозяин.

Мой страх испарялся так же быстро, как и вся прошлая жизнь, каждый год несчастной, полной страданий и унижений прошлой жизни.

Страх отступал, а на его место приходила злость, даже ненависть и жажда мщения всем своим обидчикам.

Зайдя в душный, пропахший перегаром и грязью, дом, я включил единственную желтую лампочку в прихожей и сразу подошел к зеркалу. Невольно отшатнулся, увидев в отражении коренастого уродца-карлика с огромной головой. Впервые я смотрел на себя другими глазами.

— Нет, я не урод. Это они все уроды. А я теперь другой!

Из комнаты вышла сонная опухшая бабка в грязной и выцветшей ночной рубашке. Щурясь, прошла мимо меня к фляге с колодезной водой.

— Чего ты тут бубнишь, калека страшная? — привычно прохрипела она прокуренным голосом, жадно глотая из ковша.

Я медленно повернулся к ней, внимательно осмотрел ее с головы до ног, словно увидел впервые в жизни, сказал раздраженно.

— Иди-ка ты… спать, глупая старая женщина.

Бабка опустила ковш, вода струйками стекла по подбородку. Откашлявшись, она прохрипела.

— Ты что, мудила грешный! Не узнал меня, что ли? — сказала она и ткнула желтым от табака пальцем в другой угол комнаты. — А ну-ка сходи, да помои лучше вылей, а то ведро полное, воняет!

Повернулась и снова зачерпнула из ведра, уверенная, что ее приказание, как всегда, будет быстро и беспрекословно исполнено.

Но у меня что-то вскипело внутри, и я шагнул не к помойному ведру, а к ней, руки сами сжались в кулаки.

— Не сметь теперь так со мной разговаривать, ты, старая карга! Не сметь! — Спокойно, но твердо произнес я, и в первый момент удивился своей смелости. Я никогда так с ней не разговаривал. Но потом в памяти всплыли живые картинки всех издевательств, которым я подвергался от этой женщины за свою жизнь.

— Чего ты там брякнул, урод, я не слышу? — спросила бабка, покосившись на меня и продолжая жадно хлюпать из ковша.

Но что-то она все же уловила в моем взгляде. Потому что снова посмотрела на меня другими, изумленными, глазами, открыла было рот, чтобы что-то сказать, но не успела.

Моя рука вскинулась и со всей недюжинной и неиспользованной силой я ударил снизу по ковшу. Наотмашь, резко, вложив в удар все накопленное за сорок лет зло.

Алюминиевый ковш врезается в голову, разрывая рот. Кости лица хрустят, голова откидывается назад, возвращается по инерции, но уже с застывшим ужасом в глазах. Другой рукой я ударил ей по шее — еще один хруст. Ни вскрика, ни вздоха. Тело, как скошенное, валится вперед.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я слегка отодвинулся, и бабка всей массой грохнулась об пол мне под ноги. Звенят грязные тарелки в раковине. Тонкая струйка крови потекла по полу.

Я смотрел на дергающееся в предсмертных конвульсиях тело, ждал, пока оно не затихнет. Перешагнул, думая о том, чтобы завтра в первую очередь убрать его. Да и вообще, пора навести в этом доме порядок. Такой, какой ему нужен. Никаких эмоций происшествие во мне не вызвало. Я же сильный.

Усталость навалилась тяжелым комом, и голова еще немного кружилась от новых ощущений.

Я прошел к себе в комнатку, завалился — первый раз в жизни не снимая обуви — на свою затхлую постель, прикрыл глаза.

Мысли побежали в голове. Новые, разные, неожиданные. Сколько же силы дано людям с разумом! А они и не понимают этого.

И правильно, чтобы понять силу разума, нужно его сначала обрести. Как он — не было столько лет, а потом — бах! — и появился!

А эти… нормальные люди родились с ним, поэтому привыкли и не знают, что за сила дана им с рождения.

— Идиоты! — рассмеялся я, и хохотал во весь голос долго, пока не охрип, и слезы не залили мне щеки.

Я сегодня родился заново, стал другим. И все благодаря ему — Хозяину!

Теперь-то уж он позаботится обо всех нормальных людях! Он все им припомнит! И мне не надо составлять список, вспоминая фамилии, имена, клички и особые приметы. Нет. Я знаю его наизусть: ВСЕ! Все нормальные люди, которые ненавидят меня и таким же, как я. Издевались столько лет!

Все!

Глаза медленно закрываются, я повернулся на бок. В душе поселился полный покой.

— Они называют меня Уродом. Что ж, имя вполне подходящее! Так даже лучше, потому что страшнее, — сказал я, проваливаясь в приятную дрему. — Спасибо тебе, Хозяин.

Впереди меня ждет новая потрясающая, интересная жизнь.

Я так быстро провалился в сон, что не заметил, как пролетела ночь.

Проснулся рано, глянул на пожелтевший будильник на полке — нет и шести. Но голова ясная и полна новых планов. В это раннее весеннее утро чувствовал в себе прилив сил, ведь теперь я другой. Измененный. Новый. Свободный. Сильный.

Одним рывком вскочил с постели и ухмыльнулся. Я сразу вспомнил, что было вчера вечером. И выдохнул с облегчением. Я больше не увижу эту неприятную старуху, не буду больше терпеть от нее унижения! Я свободен!

Время не ждет, надо успеть очень много. Я прожил уродливым дебилом почти тридцать лет, надо наверстывать упущенное.

Выйдя на кухню, наткнулся на тело бабки, бывшей его любимой и единственной бабушки. Темно-багровая застывшая лужа под ней залила за ночь половину пола ну маленькой кухне.

— Та-а-ак, — сказал я, пиная окоченевший труп в бок, — вот и первое мое задание.

Аккуратно переступил через лужу, подошел к холодильнику. Достал батон полукопченой колбасы, пакет кефира, из хлебницы вытянул зачерствевший батон. Присел на табурет у столика и, жадно уплетая любимый завтрак, посмотрел на тело.

Я немало удивился, почему вид крови и появляющийся запашок разложения и испражнений, нисколько не смутил меня и аппетит не испортил. Скорее даже наоборот. Я с удовольствием это отметил, продолжая думать, куда спрятать труп, при этом не переставая откусывать от завтрака большие, запрещенные раньше, куски.

Особо много вариантов в голове не родилось. Самый удачный — это просто закопать бабку в огороде. И сделать это именно сейчас, рано утром, пока никто из соседей еще не проснулся.

Я встал, вытер руки о скатерть, подошел к телу. Если просто тащить ее по полу, то отмывать потом придется слишком много — всю комнату, тамбур, крыльцо, дорожку.

Я почесал затылок, обвел взглядом комнату, в поиске решения.