Земля Тре - Александр Рыжов

Онега несла обильные воды на север, и по ним, по взъерошенным ветрами волнам, плыл к Студеному морю одинокий корабль. С каждым днем все острее ощущалось приближение зимы - она дышала в затылок стоявшему на палубе Глебу, обжигала ледяными брызгами лица ушкуйников.

От Емецкого волока, сопровождаемые попутным ветром, пронеслись единым духом почти до устья. Привалов не делали, довольствуясь в пути сухарями и скудным уловом. Но когда до Онежской губы оставалось всего ничего, ветер неожиданно стих. Пришлось положиться на течение и идти, время от времени подгребая тяжелыми веслами. За день до того как, по расчетам Ильи, должно было показаться море, Коста вновь заговорил об остановке. Глеб и сам понимал, что без нее не обойтись - кто знает, сколько времени предстоит болтаться в безбрежном пространстве. Надо было запастись не только едой, но и пресной водой - море есть море. Выбрав удобное место и стараясь перетерпеть неотвязную, как зубная боль, тревогу, он объявил о новой высадке.

Близость моря чувствовалась во всем - берег был выглажен ветрами, дувшими в устье Онеги, словно в гигантскую трубу, а в воздухе носился еле заметный привкус соленой влаги. Глеб ступил на землю первым, забрался на невысокий холм и увидел в низине лес - нагромождение черных, как обугленные кости, стволов с бурыми вкраплениями еще не опавших листьев.

- Здесь и поохотимся.

Снова разбились на пары: Алай с Гарютой, Илья с Саввой, Глеб с Пяйвием. Косте пары не нашлось.

- Идите, - сказал он голосом, в котором не было ни тени беспокойства. Я посижу покараулю.

- Один? - Глеб сбросил с плеча лук.

- Идите! Мне бояться нечего.

В этих словах было что-то непререкаемое. Глеб постоял, раздумывая, потом снова набросил лук на плечо и сказал остальным:

- Друг от друга ни на шаг! Хватит с нас покойников.

Место, где стоял лес, было низкое и сырое. Из земли поднимались тяжелые испарения, а ветки, которые приходилось раздвигать руками, были холодными и осклизлыми, как сосульки. То и дело с них срывались капли, обдавая лица крупными брызгами.

Зато охота в этот раз оказалась удачной - Глеб подстрелил двух рябчиков, а Пяйвий, хладнокровно пустив стрелу, сшиб с сосновой ветки тетерева.

Увлекшись, они забыли о времени, забрели в глухомань и опомнились только тогда, когда ветер принес откуда-то издалека слабый звук, похожий на писк.

- Стой! - скомандовал Глеб, насторожившись. - Что это?

Звук повторился, и Пяйвий проговорил, бледнея:

- Свисток...

Глеб сделал знак рукой - молчи! - дождался третьего раза и узнал голос новгородской игрушки.

- Где?

- По-моему, там. - Пяйвий указал на восток, туда, где за их спинами осталась река.

- Нет... это к югу... Бежим! - Глеб сломя голову бросился в чащу.

Мокрые ветки зашлепали по лицу. Пяйвий помчался следом - легкий, как молодой олень, - догнал и даже вырвался вперед. Призывный свист донесся в четвертый раз.

- Скорее!

На бегу Глеб не обратил внимания на то, что деревья стали ниже и тоньше, а потом и вовсе разбежались в стороны, обнажив круглую, похожую на плешь поляну. Пяйвий пустился по ней, и под ногами громко зачавкало. Глеб почувствовал, как кровь отхлынула от лица.

- Назад! Болото!

Но Пяйвий уже влип - сгоряча сделал еще два-три шага, с натугой выволакивая ноги из зыбкой тины, и наконец увяз по самые колени. Задергался, как зверь, пойманный в силки, рванулся, цепляясь за желтые стебли болотной травы, и ухнул по пояс.

- Замри! - заорал Глеб. - Замри, засосет!

Пяйвий застыл, уперевшись ладонями в кочки. Глеб размотал пояс, лег на живот и пополз к нему, вдыхая едкий запах гнили. Земля колебалась, как студень, прогибаясь под тяжестью тела и выдавливая из себя, словно капли пота из пор, ржавую болотную жижу. Глеб пожалел, что под рукой нет ни доски, ни шеста, да и ухватиться в случае чего будет не за что. Одно неверное движение - и пропадут оба...

Подобравшись поближе, бросил Пяйвию конец пояса.

- Хватай!

Пяйвий вцепился в пояс обеими руками - даже пальцы побелели. Глеб стал потихоньку отползать назад, стараясь тянуть плавно, без рывков. У Пяйвия было всего две руки, а ноги были намертво скованы трясиной, поэтому помочь он ничем не мог и только дышал - тяжело и шумно. Когда болото наконец отпустило его, он на четвереньках, по-собачьи, пополз вслед за Глебом, и вскоре оба уже стояли на твердой почве - мокрые, перепачканные грязью, но живые.

- Ну вот, - выговорил Глеб, отдышавшись. - Начинаю отдавать долги.

- Спасибо... - Пяйвий испытывал одновременно чувство благодарности и чувство стыда. - Как же я так?..

- Случается. Хорошо, что глубже не провалился. Я тоже грешен разогнался, не успел крикнуть.

- Я... надо было заметить...

- Я и сам не сразу заметил... Ладно. Сними лучше сапоги, вылей воду, а то ноги попортишь.

Пяйвий сел на трухлявый пень, стал послушно стаскивать сапоги. И тут снова послышался знакомый свист - где-то рядом, в версте-полутора, не дальше.

- Живей, живей! - заторопил Глеб. - Не мешкай!

Пяйвий кое-как обулся, и они поспешили дальше, обходя гибельные елани, притаившиеся в ожидании случайных жертв. Свист больше не повторялся, но Глеб уже определил точное направление и шел уверенно, ведя за собой Пяйвия. Сгустившиеся было заросли снова поредели, и открылось еще одно, на этот раз большое и рыжее, как запекшаяся кровь, болото. Откуда-то из середины, из-за высоких стрел осоки, доносились звуки, похожие на отчаянные всхлипы. Глеб выдернул с корнем сухую елку с наполовину осыпавшейся хвоей, прыгнул на зеленый камень и увидел над осокой белобрысую макушку и вскинутые руки с растопыренными пальцами.

- Алай!

Камни, выступавшие из земли, складывались в длинную цепочку, которая вела туда, где беспомощно барахтался утопаюший. Глеб в несколько прыжков добрался до середины болота, но камни кончились, а до Алая оставалось еще шагов пять. Увидев Глеба, он забарахтался еще сильнее и ушел в трясину по самую грудь. Ладони беспомощно зашлепали по болоту, а из прокушенных губ вырвалось сиплое:

- Спаси...

Глеб, держа елку за комель, протянул ему верхушку. Алай ухватился сперва одной рукой, потом другой, застонал от напряжения. Глеб уперся пятками в камень.

- Держись крепче!

Над осокой показались облепленные тиной плечи Алая, но внезапно елка вырвалась у него из рук, и Глеб, не удержав равновесия, полетел в болото. Упал на спину, и черная вода тотчас сомкнулась над животом. Расплескивая жидкую грязь, с трудом перевернулся, протянул руку, вцепился в выступ камня. Пальцы заскользили по влажной, как лягушачья кожа, поверхности. Ноги ушли в глубину, словно к ним привязали чугунную чушку. Глеб с усилием вырвал из трясины другую руку, схватился за какой-то корень, обвившийся вокруг камня. Увидел над собой Пяйвия, который протягивал прямой как жердь ствол молодой березы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});